Перч Зейтунцян - Люди с разных улиц

— А о чем же писать? О твоих звездах, что ли? — возмущается Зарэ.

— Он ученый нашего квартала, — со всей серьезностью защищает Вачика Тигран.

Этот Тигран очень уж серьезен всегда, до невозможности серьезен!

Вачик вынужден замолчать. По правде говоря, его даже не вызывали сюда. Он на год младше остальных и пришел просто так. И вместе со всеми разделся. Тоже просто так.

— Все вы ученые, — раздается иронический голос Карена.

Тигран готов огрызнуться, но Карен достает из пачки сигарету и демонстративно закуривает. Совершенно спокойно, не кашляя, не задыхаясь.

Вызывают широкоплечего парня. С достоинством вздернув голову, он проходит мимо знакомых и незнакомых ребят и заходит в комнату врачей. Вачик смотрит на него с завистью, но мысленно успокаивает себя: «Знаю, ему-то и мечтать не о чем. Только и думает о своем виде. Только вот почему ребята опять забыли, что я буду астрономом? Да еще издеваются. Может, я их обидел чем-нибудь?»

И он виновато бормочет:

— Зарэ, ты ведь знаешь, что мне всегда нравились твои стихи.

— А как насчет Тиграна? — спрашивает Зарэ.

— Тигран?.. Ну, Тигран обязательно станет полярником.

— Брр… — смеясь, поеживается Тигран. — Не вспоминай о холоде.

Дверь открывается. С опущенной головой, весь сникший, выходит широкоплечий парень. Как общипанная курица.

— Для военной службы пока не годен, — удовлетворенно оповещает вышедший с ним товарищ. — Должен лечиться.

Весь зал хохочет. С особым наслаждением смеется Вачик.

Вызывают Карена и Тиграна. Их имена зачитывает молоденькая девушка. Ребята замечают, что Карен, проходя мимо нее, находит какой-то повод завести с ней разговор. Улыбаясь, он ей говорит что-то. И на лице такая самоуверенность, будто он сейчас в шикарном костюме и при самом модном галстуке.

В зале опять шумно. Молча сидят только Зарэ и Вачик. Будто и товарищи сдают приемный экзамен в институт.

Выходит Тигран. Он издали улыбается.

— Все в порядке? — спрашивает Вачик.

— Все в порядке.

— Сейчас и меня вызовут, — нетерпеливо говорит Зарэ.

— Может, и меня, а? — неуверенно добавляет Вачик.

— Не-е, в будущем году.

— Ребята. — Тигран говорит совершенно другим тоном.

— Что?

— Вовсе не все в порядке.

— А что такое?

— Оказалось, что я близорукий.

— Что, что?!

— Ну, близорукий.

— И признали негодным?

— Ага.

— Ладно, не хмурься. Полярнику это не помешает, — успокаивает Вачик.

— В будущем году и тебя сюда вызовут, — с благодарностью говорит Тигран. — Только, ребята… никому не говорите, ладно?

— Ладно, не волнуйся.

— Хорошо, что Карен не услышал об этом, — продолжает Тигран.

— Так узнают ведь. Все равно тебе придется носить очки.

— Очки?! Ни в коем случае! Только вы не говорите. Хорошо?

— Не продадим.

Выходит и Карен. Одевается. Теперь, одетым, он опять чувствует себя прежним Кареном. И смотрит на ребят пренебрежительным взглядом.

А Тигран почему-то не спешит одеваться. Он хочет подольше остаться таким. Будто ждет, что его снова вызовут. И ничего не скажут о близорукости.

И сразу все изменилось.

Под стеной недостроенного здания сидит Зарэ. Рядом на столбе укреплен громкоговоритель. Передают музыку. Зарэ не может поверить, что все это, рассказанное сейчас ребятами, правда. Он с нетерпением поглядывает на громкоговоритель. Он уверен, что это недоразумение, в противном случае с ними случится то же самое. Наконец музыка кончается, сейчас будут передавать сводку погоды. Затаив дыхание Зарэ ждет. Вдруг из репродуктора доносится голос Анаит. Значит… значит, все это правда! Она стала диктором.

— В Кафане тридцать градусов, в Кировакане и Степанаване — двадцать два… В Ереване ожидается малооблачная погода без осадков. Ветер слабый, до умеренного. Температура днем двадцать девять — тридцать один градус…

Зарэ в отчаянии хватает с земли камень и швыряет его. Только от этого ничего не меняется. Лишь поднимается пыль в том месте, куда упал камень. А Анаит продолжает спокойно читать.

«Почему она стала диктором? — раздумывает Зарэ. — И почему нам ничего не сказала?»

Ему кажется, что Анаит их предала. Ведь между ними существовало молчаливое согласие делать все для достижения своей цели. И вот один предал. Один оторвался от товарищей.

Зарэ замечает, что из своего подвала выходит Акоп. Он идет в институт. Это видно по тому, что он в костюме и под мышкой держит рулон чертежей.

Зарэ уже давно собирался поговорить с Акопом, но все откладывал. История с Анаит представляется ему сейчас подходящим поводом заговорить с ним.

Зарэ следует на некотором расстоянии позади Акопа и не решается подойти к нему. Как странно. Ведь все ступени к взрослости преодолены: и покурили, и побрились, и потом, как бы в подтверждение того, что они уже взрослые, их вызвали в военкомат и выдали военные билеты. И все же каких-либо коренных изменений в жизни не чувствуется.

Акоп останавливается купить сигареты. Зарэ пробует свернуть в сторону, но Акоп замечает его. Зарэ вынужден подойти.

— Куда идешь, Зарэ?

— Да так. Гуляю…

Они идут вместе. Зарэ хочет начать разговор и опять не решается. Стоит только заговорить, как все рухнет, он пойдет по стопам Анаит. Прощай тогда стихи, надежда на издание книги.

— Ты слышал, — спрашивает Зарэ, — у нас был вечер?

Акоп торопится и отвечает рассеянно:

— Да, слышал.

— А слышал, что и дядя Арам заявился туда?

— Слышал.

— Так было смешно…

Акоп поглядывает на часы.

— Зарэ, я спешу. Заходи потом, поговорим.

— Ладно. — Зарэ рад, что опять все откладывается.

Акоп прибавляет шаг.

Зарэ останавливается. Он и рад и недоволен. «Нет, вечером пойду и все скажу», — решает он и вдруг срывается с места, бежит вдогонку за Акопом.

— Акоп! Акоп!

Акоп останавливается. Запыхавшийся Зарэ, еще не добежав, издали спрашивает:

— А мне как быть?.. Стать шофером?..

Акоп улыбается. Он понимает, почему Зарэ так взволнован. Впрочем, сейчас Зарэ и не ждет ответа. Он и сам знает, что Акоп только похвалит его. Но тем не менее ему важно было спросить Акопа. Теперь будто гора с плеч свалилась. Теперь он спокоен и доволен.

Акоп опять смотрит на часы — как ни странно, он больше не спешит.

И здесь над ними громкоговоритель. Оба молчат и слушают. Голос Анаит, девушки в брюках… Зарэ смотрит на прохожих и испытывает гордость.

— Лучше всех, конечно, устроился Тигран, — замечает он вдруг с улыбкой. — Глядишь, и впрямь станет великим портным!

Акопу не нравится его ирония, он хочет возразить, но вместо этого смотрит на брюки Зарэ и говорит:

— Сейчас такие широкие не носят.

И, не попрощавшись, уходит.