Перч Зейтунцян - Люди с разных улиц

Акоп возвращается из института и, как всегда, думает: «Что сейчас делает Нунэ? И чего она не уйдет от этих родственников?» Каждое утро, когда Акоп видит, как Нунэ идет за водой, он хочет ей сказать, чтобы она ушла из этого дома, поступила на работу, стала самостоятельной… и не решается. Ему почему-то неловко говорить Нунэ что-то серьезное. Это может сказать кто-нибудь другой, кто относится к ней просто, как к соседке. А если он скажет, то ему же самому покажется это глупым и бессмысленным. С Нунэ он может говорить только об отвлеченном: о ее платье, о кране, о погоде… О тех незначительных в жизни вещах, которые почему-то иногда становятся чрезвычайно значительными.

Акоп вспоминает встречу с Зарэ и улыбается. Да, каждый человек в любом возрасте всегда чего-то ищет… Вдруг он останавливается. С недоумением смотрит на Вачика, тот, перепачкав лицо и костюм, швыряет лопатой в подвал бани уголь. Заметив Акопа, Вачик в смущении бросает лопату и садится прямо на уголь.

— Что ты делаешь? — удивленно спрашивает Акоп.

Вачик растерянно бормочет:

— Ничего… Привезли уголь… Ну, а тебя здесь не было, и я… — Вдруг он повышает голос: — А что? Я не должен ничем заниматься, что ли?!

Акоп не отвечает. Улыбаясь, он берет другую лопату и начинает бросать уголь в подвал. Вачик удивленно смотрит на него, потом, обрадовавшись, что его поняли, снова берется за лопату.

Но вот что его беспокоит. После того как с машины ссыпали уголь, вместе с ним работал и Арсен. Однако чувствовалось, что он взволнован, казалось, в нем происходила какая-то внутренняя борьба.

Они уже порядочно поработали, когда Арсен сказал, что проголодался и пойдет принесет для обоих еды. Он ушел и не вернулся. Вачик не может понять, что с ним случилось. Вачик не знает, что Арсену встретилась по пути какая-то женщина их квартала и, увидев измазанное лицо Арсена, принялась стыдить его:

— Вот полюбуйтесь на молодца! Интересно, куда только он залез…

Это очень оскорбило Арсена. Но он впервые не огрызнулся и молча ушел.

Все произошло как-то внезапно.

Зарэ замечает Вачика и Акопа, с любопытством подходит ближе. Неожиданно он тоже берет лопату и присоединяется к ним.

Гришик не хочет, чтобы его брат отставал от других. Он бежит домой, рассказывает обо всем Тиграну.

Тигран прибегает и, точно между друзьями была договоренность, тоже принимается за дело.

Им кажется, что именно сегодня, именно сейчас многое должно решиться. Должно решиться то, что каждый из них в отдельности давно уже решил для себя. Нужно только об этом хоть раз сказать вслух, хоть раз услышать свое решение, произнесенное своим же голосом.

Акоп чувствует, что сейчас ему лучше уйти, оставить ребят одних. Ему странно, что на нем сегодня лежит такая ответственность. Ему ведь и самому еще во многом необходимо разобраться, о многом спросить других. Удивительно, как все люди нужны друг другу!

Ребята остаются одни. Они молча работают. Слышен только стук лопат.

Но вот Вачик разгибает спину и решительно, ни на кого не глядя, говорит:

— Я решил. Иду на завод.

Остальные молчат. Зарэ вопросительно смотрит на Тиграна, тот делает вид, что не замечает взгляда.

— Напрасно ты хочешь стать портным, — говорит Зарэ. — Хоть бы уж шофером…

— Или токарем, — добавляет Вачик.

— Скоро стемнеет, нужно торопиться, — бормочет Тигран.

Они опять о чем-то думают и молча продолжают работать.

Скоро возвращается Акоп, останавливается на некотором расстоянии и спрашивает:

— Ну как, ребята, порядок?

Вачик смотрит на Акопа, догадывается о действительном смысле его вопроса, улыбается и говорит:

— Порядок!

Тигран сидит в портняжной мастерской и с удивлением осматривается. Почему стена напротив, выходящая на улицу, вся застеклена? Почему на улице столько прохожих и почему многие из них заглядывают сюда? А вот какой-то паренек даже высунул язык и скорчил гримасу. И где теперь их квартал? Кажется, что он где-то далеко-далеко, и Тигран туда уже больше не вернется. Может быть, это был только сон? Сном было все: и дядя Арам, и штанга, и девушка в брюках, и клуб, и их вечер — все, что многие годы представлялось Тиграну целым миром. Весь этот мир в течение нескольких дней развеялся, куда-то исчез, а он, Тигран, сидит сейчас здесь, в портняжной мастерской, и слышит голос своего мастера:

— Понял?

— Понял, — отвечает Тигран.

Нет, вероятно, все это только недоразумение, вероятно, его жизнь еще сложится иначе. Недоразумением, вероятно, является и эта застекленная стена, и прохожие, и тот паренек, высовывавший язык.

— Понял? — спрашивает мастер.

— Понял, — отвечает Тигран.

А что сейчас делает Зарэ? Тигран вспоминает, как сегодня утром они встретились на трамвайной остановке. Зарэ направлялся в автошколу. У обоих под мышками были пакеты, и обоим было неловко за них. Зарэ, словно оправдываясь, сказал:

— Отец заставил… Бутерброд с сыром…

Тигран тоже сказал, застенчиво улыбаясь:

— И я не хотел брать. — Помолчав немного, улыбаясь, добавил: — И у меня бутерброд с сыром.

Это совпадение их почему-то обрадовало.

Потом они заметили одного из парней квартала, который, насвистывая, прошел мимо них с маленьким бидоном в руке. Оба долго, очень долго смотрели ему вслед.

— За молоком идет, — сказал Зарэ.

Подошел трамвай, они поднялись в вагон и еще раз оглянулись на свой квартал. Парень с бидоном шел обратно. Зарэ, вздохнув, сказал:

— Молоко еще не привезли.

И они хорошо поняли друг друга.

— Понял? — спрашивает мастер.

— Понял, — отвечает Тигран.

Но кто же эти люди вокруг? Что они хотят от Тиграна? Тигран внимательно смотрит на мастера. Он из репатриантов [6] Имеется в виду репатриация в Армению проживавших за границей армян. (Прим. перев.) , чуть сутуловатый, опрятно одетый старичок. Он рассказывает о своей жизни, считая, очевидно, что это очень важно знать начинающему портному. Он жил во Франции, там обучился своему ремеслу, там и работал… Вдруг он умолкает, сдерживает дыхание. По-видимому, наступает самый торжественный момент в его рассказе. Почему-то умолкают и остальные портные.

— Когда Шаляпин был в Париже, я шил ему фрак!..

Кое-кто не выдерживает и прыскает со смеху.

— Мастер, ты ведь забыл сказать, что Шаляпин пригласил тебя после этого на концерт и даже заметил тебя в зале.

— Совсем не обязательно рассказывать обо всем в один день. — Мастер с трудом сдерживает раздражение. — Об этом в следующий раз.