Перч Зейтунцян - Люди с разных улиц

— Дядя Арам, а кроме меня, здесь еще никто не был из ребят?

— Нет, не был.

Зарэ удовлетворенно улыбается.

От ребятишек, собравшихся возле парикмахерской, отходит Гришик. Он оскорблен — почему это Зарэ может бриться, а Тигран нет? — Он идет к брату.

— Ты почему не бреешься?

— Еще не время.

— Если сейчас же не пойдешь бриться, всем расскажу про твою тайну.

— И получишь за это.

— Почему Зарэ может бриться, а ты…

Тигран удивленно смотрит на брата. Вот оно в чем дело! Значит, Зарэ в этот раз решил все сделать втихомолку. Задыхаясь, Тигран бежит по улице, а за ним бежит Гришик. Около парикмахерской они переходят на спокойный шаг.

А дядя Арам принимается рассказывать Зарэ, как он стал парикмахером. И тут он замечает, что в увлечении порезал Зарэ лицо. На лице Зарэ появляется гримаса от боли. И он вспоминает: в квартале поговаривают, что дядя Арам плохой парикмахер. Но он, как бы там ни было, как и отец, как и все соседи, не будет ходить в другое место, а всегда будет бриться здесь.

— Каждый парикмахер имеет право хоть раз порезать клиенту лицо, — растерянно говорит дядя Арам. — В конце концов ведь это бритва, а не игрушка…

Зарэ побрит. Он расплачивается с дядей Арамом и вспоминает, что нужно спросить очень важную вещь:

— А когда зайти в следующий раз?

— Я не работаю только по понедельникам, — отвечает дядя Арам.

Входит Тигран. Ему очень трудно скрыть, что он бежал. Гришик присоединяется к ребятишкам и вместе с ними не без гордости заглядывает в окно. Зарэ несколько смущается, видя Тиграна. Но они деланно улыбаются друг другу.

— Доброе утро, — говорит Зарэ.

— Доброе утро, — говорит Тигран.

— Как жизнь? — равнодушно спрашивает Зарэ.

— Ничего, спасибо, — равнодушно отвечает Тигран, будто они уже сотни раз встречались в парикмахерской. — Зуб только немного побаливает.

— Нужно аспирин на зуб положить. Быстро пройдет, — советует Зарэ, хотя прекрасно знает, что зуб у Тиграна не болит.

Тигран садится в кресло.

— Побрей, дядя Арам, — как бы между прочим говорит Тигран, а потом спрашивает: — Ты что вечером собираешься делать, Зарэ?

— Посмотрим. Потом встретимся — договоримся.

И он торжественно выходит на улицу. Ребятишки опять окружают его и, как свита, следуют за ним. Гордый, впервые побритый, Зарэ шагает по улице. Лицо ему жжет одеколоном, но он всячески старается не показывать этого.

Слух о посещении Зарэ парикмахерской дяди Арама быстро распространился по всему кварталу и дошел до Вачика. Он торопливо выходит из дому, направляется к парикмахерской, но не заходит туда, а, покрутившись возле, возвращается обратно. У него на лице всего несколько волосков. Дядя Арам не станет брить его. Однако дома он все же пытается побриться. Намыливает лицо. Смотрит в зеркало на побелевшие щеки и готов поверить, что под этим слоем белой мыльной пены очень густые и очень черные волосы, которые он сейчас сбреет. Но бритва снимает лишь совершенно белую мыльную пену, и Вачик с удивлением замечает, что порезал себе лицо…

В этот день еще несколько ребят заходят к дяде Араму побриться.

Когда, наконец, все ушли, уставший дядя Арам садится передохнуть, он чувствует, что ему эта усталость необычайно приятна. Будто и он сегодня стал взрослым. И впервые за много лет он замечает, что пол парикмахерской не мыт, на стульях пыль и что вообще в парикмахерской грязно. Он выходит и кричит:

— Асмик! Иди наведи в парикмахерской порядок!

Так вырастают и меняются не только парни квартала, но и взрослые. Дядя Арам теперь уже чувствует себя настоящим парикмахером квартала, хотя все по-прежнему им недовольны. То, что он плохой парикмахер, не мешает ему оставаться парикмахером квартала. Это ведь совершенно разные вещи. И значительно важнее и приятнее быть парикмахером целого квартала, нежели просто хорошим парикмахером.

— Тигран, меня вызвали в военкомат.

— Заливаешь.

— Да нет, вызвали.

— Скажи: честное слово.

— Честное слово.

Молчание.

— Ну, я пошел, — ни с того ни с сего говорит Тигран.

— Ладно.

Но оба не трогаются с места.

— Почтальон плохо работает, — вдруг говорит Тигран. — Однажды он наше письмо отдал другим.

— Разве? По-моему, он всегда правильно разносит.

Тигран сердито смотрит на Зарэ. Он понимает, что Зарэ хотел бы быть единственным в квартале, кто получил повестку. Тигран очень хорошо знает, что это означает. Ведь это дает человеку официальное право и курить и бриться. Ведь с этим наступает официальная зрелость человека.

Зарэ с деланным безразличием расхаживает широкими шагами. У него сейчас и впрямь большое преимущество перед товарищами.

Но Тигран, подумав о чем-то, начинает лукаво улыбаться. Заложив руки в карманы и равнодушно насвистывая, он подходит к Зарэ и вдруг ставит ему подножку. Зарэ, споткнувшись, еле удерживается на ногах. Он оскорблен. А Тигран смотрит на него и разражается смехом. Это удивляет Зарэ. Он собрался уже ответить Тиграну, но, почувствовав в его поведении что-то странное, застывает на месте.

— Дурак! — продолжает смеяться Тигран. — Ведь мы-то однолетки.

Зарэ смотрит на него с недоумением: а ведь верно! Как же он забыл об этом?

— А я-то и в самом деле испугался, — признается Тигран. — Не сегодня-завтра мне тоже пришлют.

Зарэ не отвечает — ему больше нечем гордиться. Недовольный, он поворачивается и уходит.

В зале военкомата сидит группа юношей. Все — в трусах. Какой-то широкоплечий парень, напрягая мускулы рук, показывает их товарищам. Он очень доволен собой.

Как ни странно, Карен, который недолюбливает ребят квартала, сейчас сел рядом. Он и сам этого не почувствовал, как-то само собой получилось. Ведь в зале все ребята собрались группами, по своим кварталам.

Карен тоже в одних трусах. Он почему-то смущается, чувствует себя униженным. Ведь он этим ребятам не чета! Нет ничего общего! Эти даже с девочками по-настоящему не гуляли. Он в жизни видел намного больше, чем эти мальцы.

А повестка была просто издевкой над ним. Она напомнила, что они в конце концов сверстники.

Широкоплечий парень продолжает удивлять своих товарищей. Подмигнув, Зарэ говорит:

— Прямо как наш Вачик.

Вачик, смущенный своей худобой, забился в угол. Не случайно он не любит лето. Зимой можно надеть пиджак и пальто с широкими плечами. И тогда кажется, что у него атлетическое телосложение. Летом же, в одной сорочке, он будто голый, весь на виду. А уж сегодня и подавно.

«Хорошо, что нет здесь Анаит», — мелькает у него в мыслях. И он сердито отвечает Зарэ:

— На себя бы лучше посмотрел. Я хоть не пишу, как ты, всякие там стишки. О дереве, о листиках, о муравьях…