Коллектив авторов - Сказания Всадников

А может… Я обрел свободу? Свобода есть утрата всяческих надежд.

(По мотивам романа Ч. Паланика «Бойцовский клуб»)

Меня зовут Нина. Долгое время до Шторма не писала, но в сложнейший период жизни, он ворвался в мою жизнь, перетряхнув ее, и создав что-то необычайно ресурсное.

Работала преподавателем в университете, инструктором, экскурсоводом, вожатой в детском лагере.

Верю, что в жизни всегда есть место Чуду и Волшебству, главное пошире раскрывать глаза, внимательно слушать и смотреть по сторонам.

Щепотку лунной пыли, две ложки фантазии, стакан радости, — что-то мурлыча себе под нос, Ведьма колдовала над миской, — все перемешать, затем добавить звездную эссенцию, — ее палец скользил по строчкам старого гримуара, — взбить до цвета мечты и добавить две крупинки веры. Понятненько!

Заложив страницы стручком ванили, она полезла в шкаф, но пузатая стеклянная баночка с деревянной крышкой оказалась пуста. Из маленького бумажного пакетика на ладошку упали только крошки надежды.

— Ну вот, — Ведьма сняла фартук и ополоснула руки. — Опять вера закончилась. Лизка! — крикнула она соседке по квартире, на время приютившей ее, — у тебя случайно пары крупинок веры не найдется?

— У меня? Смеешься что ли? — в маленькую кухоньку вплыла за очередной порцией быстрорастворимого кофе миниатюрная феечка. — Если б даже и было, тебе не дала. Вообще если хочешь знать мое мнение, то некоторым видам ее должны выдавать как гуманитарную помощь. Бес-плат-но. — Лизавета, в ожидании пока закипит электрический чайник, пристроилась на единственном колченогом табурете. — А ты ее в пироги…

— В магазин что ли сбегать? — Ведьма задумчиво почесала затылок, прикидывая, успеет ли.

— Нет смысла. — Феечка с неудовольствием оглядывала царивший на кухоньке беспорядок. — Уже с месяц привоза нет.

— Как так? А Мальцевы? — Маленькая дружная семья жила этажом ниже.

Мама, Наталья Андреевна, всегда вежливо здоровалась с Ведьмой, случись им столкнуться на лестничной площадке. Папа, Виктор Алексеевич, неоднократно чинил дверцы кухонных шкафов и протекающие краны. А рыжеволосый и зеленоглазый Алешка, чьим воспитателем в детском саду и была Лизка, просто радовал окружающих своей щербатой улыбкой.

Эта семья являлась маленьким, но очень мощным аккумулятором веры. Они верили абсолютно искренне и бескомпромиссно. В чудеса. В волшебство. В обязательный счастливый конец. В то, что мечты сбываются, а желания исполняются, если этого сильно хочешь.

— Так, в чем дело? — теплом их веры грелись многие волшебные существа. Её собирали на рассвете, когда золотистой росой она оседала у подушек спящих.

— С добрым утром! — феечка с негодованием всплеснула руками, чудом не сверзившись с табуретки, — Совсем со своей Конторой заработалась! Дальше носа своего не видишь!

— Да что случилось-то?! — в желудке Ведьмы заворочался склизкий комок дурных предчувствий.

— Что-что! — мрачно передразнила Лизавета. — А вот что! У Лешки нашли саркому какую-то там…

— Какую? — голос неожиданно охрип.

— Не знаю. Рак кости, если по-простому. В агрессивной форме. На радостях от подобных новостей папашка ушёл из семьи, как позднее выяснилось, к своей давней любовнице. — Феечка с досадой стукнула кулачком по столу. — И ведь как притворялся-то! Талантище! И ладно бы, но Наташка под сокращение попала. — Ведьма представила хрупкую солнечную женщину с глазами зелеными, точь-в-точь, как у сына. Отчего-то задрожали руки. Захотелось присесть, но на единственном табурете, яростно раскачиваясь, выплескивала ядовитую горечь фея.

— И чего теперь? — А голос, в отличие от рук, не дрожал.

— А ничего! Лешке жизни месяца полтора отмерили.

— Так мало…

— Сколько есть! Она сперва плакала, потом начала носиться, сперва по врачам. Клиники там… больницы всякие… центры медицинские… потом уже по церквям стала ходить, все свечки ставила, бога просила, святых всяких-разных. Высохла вся, до прозрачности почти.

— А сейчас..?

— А что сейчас? — Лизка почесала кончик носа, и подхватив кружку, направилась из кухни, — закончилась вера. Тю-тю. Придется другую квартиру искать теперь. Мне-то еще хорошо, а вот домовому… — голос ее из-за двери стал плохо различим.

Ведьма же, внезапно обессилев, упала на табуретку, растерянно уставившись, на предназначавшийся Мальцевым пирог. Действительно, а что теперь?

Васисуалий лежал и самым натуральнейшим образом страдал. Вскинув очи к потолку, он тяжко вздыхал и куксился. Хвост, свесившийся дохлой змеей из окна башни, ритмично трепыхался в такт стенаниям.

По комнате, поднимаемый вздохами, кружился цветной вихрь перьев, надерганных из плюмажей шлемов.

Вася уже неделю страдал самозабвенно и от души, похудев по такому случаю на пару десятков килограммов.

Всему виной странное томление, охватившее его после встречи с прекрасной Лереенией. Образ очаровательнейшей бирюзовой драконицы прочно засел в мыслях, дразня мечтами. Вася кряхтел, Вася мучился непреодолимым желанием повторной встречи, нестерпимым зудом…

— Может у тебя блохи завелись? — Принцесса скептически приподняла бровки.

— У меня?! Блохи?! — почти взвизгнул несчастный, — да у рептилий не бывает блох! Неуч!

— Тогда может другие паразиты? — ничуть не обиделась Принцесса. — Понахватался на корабле всякой пакости, теперь лечи его, — проворчала она себе под нос, и уже громче предложила, — давай, что ли, мага на дом вызовем? Пусть проверит тебя. А то мало ли… Вдруг это заразно?

— Тьфу на тебя! — в сердцах Васисуалий действительно плюнул, испепелив попавший под траекторию бельевой шкаф. Запахло жжёными тряпками. — Я тут страдаю… а она… я даже и не подозревал, что ты такая жесткосердная, — с обидой проворчал дракон, лапой прихлопывая начинающийся пожар. — У меня может порыв души! Зов! Позывы!

— Ты это… со своими позывами до ветру слетай… глядишь полегчает. Чего в себе держать-то? Если просится наружу — не держи. А то ей-богу ветеринарного мага вызову! — Принцесса погрозила дракону пальцем, — Неделю не жрёшь ничего, — и вышла, громко хлопнув дверью, а Васисуалий, затихнув, всерьез задумался.

Вечерело. С башни не доносилось ни звука, даже драконий хвост уже как пару часов перестал подавать признаки жизни. Перепугавшись не на шутку, Принцесса с вызванным ветмагом поспешили нарушить уединение страдальца. Открывшаяся картина обескураживала.

— Дорогая, это типичнейшая febris erotica **, — заключил благообразного вида старичок, разворачивая и внимательно читая скомканный листок, коими был покрыт весь пол комнаты.