Инна Чеганова - Между нами война

Вот — я каюсь. У твоих ног.

Подарила на счастье надежду,

В пустыне воды глоток,

Наставив меня, невежду.

Я не буду теперь одинок.

Для нас это был урок —

Бой с судьбою, в жизнь длиною!..

Простив, окрылила изгоя,

Нам с тобою Аллах помог.

То, что должно было свершиться много лет назад, свершится совсем скоро. Этой вдохновляющей весной, подающей надежды. Этой последней, ставшей печальной памятью, весной в истории Конийского султаната и его обреченных подданных.

Теперь две судьбы, две жизни, которые вросли друг в друга, как деревья сплетаются корнями, совсем скоро соединятся в божественном союзе.

Эрис бросала стыдливые взгляды на своего любимого. Он лишь глупо улыбался. Невинно, и что-то было детское в его зависимом от неё выражении лица. Лица сильного и зрелого мужчины.

Кто может мне сказать,

Каков предел прощенья,

К пошедшему на преступленья,

Зарекшемуся исправлять?

К мужчине, что судьбой являлся.

Любви которого боялась,

Я убегала и скрывалась —

А он во мне только нуждался!..

Кто может мне сказать,

За что его сейчас прощаю?

Забыть обиды обещаю,

Я не хочу больше страдать.

Кто может мне назвать,

Предел великодушья женщин?

Мы — тоже люди. Мы — не вещи…

А стоит ли вообще прощать?

Кто может подсказать,

А правильно ли поступаю?

Обиды сердца отпускаю

Как женщина, как благодать…

Они брели вдвоем по пустеющим улицам.

— Мы зайдем в лечебницу? Еще на пару дней. Тебе надо полежать. — уговаривала сердобольная Эрис-Дина, помогая Тарросу-Аббасу идти.

— Нет. — он посмотрел на неё. Теперь он снова уверенный в себе мужчина. Пару искренних слов, пару капель слёз обоих — и всё хорошо. Будто бы и не было этих ужасных лет страданий, о которых ему не хотелось вспоминать. — Моё чудо. Твоё появление в моей жизни — чудо. Ты же просишь взять тебя в жены прямо сейчас. — они остановились, чтобы Таррос немного отдышался. — Я не могу отказать тебе. — он улыбнулся. — Ты же у меня требовательная.

Эрис смутил его взгляд. Слишком уж он был красивый. Скоро спустится ночная тьма, а Эрис не боится. Она не боится оставаться с ним наедине. Ни здесь, ни где бы то ни было. Потому доверяет только ему. Он не обидит ее. А она все ему простит.

— Намаз. — сказал Таррос, услышав призыв. — Пошли в мечеть. — они медленно шли по узким восточным улочкам на ближайший голос. Таррос и Эрис. Всё то плохое, что было между ними, исчезло навсегда. Держаться за руки грех? Они не могли не делать этого сегодня.

Они вошли в разные залы с разных дверей — мужских и женских.

Аббас молил Аллаха о вечном Рае рядом с Эрис. Молил о детях. Эрис просила то же самое. Еще она просила, чтобы на том свете никто не осуждал ее за выбор.

Через несколько минут они встретили друг друга в толпе около широких ступеней мечети желто-рыжего цвета. Вкусный ветерок пах теплой землей.

— Если бы можно было бы пожениться прямо сейчас, в этой мечети… — мечтательно сказал Таррос, восторженно смотря на избранницу всей своей жизни, греясь ее теплом.

— Это не по правилам. Мне нужен опекун. — смущенно отвечала она.

— Поехали в Баяты?

— Поехали.

Таррос и Эрис вышли из столицы. Они совершали самое прекрасное путешествие в их жизни. Был один на двоих Йылдырым. Эрис сидела сзади Тарроса и держалась за седло. Она старалась не прикасаться к нему лишний раз. Шли они медленно, не утомляя коня.

Иногда они останавливались на отдых. Вкушали скромную пищу вместе. Разговаривали, стараясь не смотреть друг на друга. Делились прошедшей болью. Трогательно заботились друг о друге.

Таррос ждал её поцелуя всю жизнь. И будет продолжать ждать, пока не коснется её по праву Господа.

— Эрис… Дина… Каждая черточка твоего лица, вся ты для меня свята и бережно хранима в сердце… Ты — моя Вселенная, мой Рай… Я без тебя — несчастный человек. Даже не человек. — сказал он, когда Эрис меняла ему повязки на ранах.

— Не говори много до нашей свадьбы. Я не такая терпеливая, как ты. — ответила она, вызвав приступ его смеха. Ему всегда нравилась эта прямота. Эрис невозмутимо перебинтовывала его лицо. Ей было больно видеть его раны. Но она старалась быть сильной и не подавать вида. Быть веселой.

Эрис засмотрелась.

— Не могу отказаться от тебя — самого большого искушения в моей жизни… — он совсем рядом. Так близко. Глаза ее вновь предательски заслезились.

— Не отказывайся. — Таррос преданно и нежно смотрел на Эрис. Как на святыню. Ничего не изменилось.

— Не смотри так на меня своими… — она хотела добавить «красивыми глазами», но вовремя остановилась, боясь подтолкнуть себя и его на грех. — Аллах нас накажет. Потупи свой взор. — шепнула она приказным тоном, нахмурившись.

— Ты же моя жена. — он засмеялся.

— Ты что — ненормальный?! Нам надо заново пожениться.

— Шучу. Я просто не могу дождаться. — произнес Таррос. — Не могу дождаться того, чего ждал всю жизнь. Мое счастье. Моя любовь. Моя жизнь… — видя ее волнение, он самодовольно произнес. — Ты первая позвала меня в мужья. Я победил тебя. — он кичливо поднял брови.

— А ты не изменился. Ничуточки. Все такой же хам и нахал. — она наконец начала узнавать своего гадкого командира.

— И любовь моя тоже не изменилась. — тихо произносил он, не прекращая смотреть горящим взором. — Стала еще сильнее…

— Ты изменял мне? — этот вопрос не давал ей покоя все это время. С самого первого дня расставания. Эрис впилась в глаза Тарросу. Он явно не ожидал этого.

Вот теперь он потупил взор. Его лицо было как у нагадившего ребенка.

— Я так и знала… Вы, мужчины — предатели. Вам нужно только одно. Я ненавижу тебя! — Эрис раскраснелась. Она чуть не задохнулась, говоря это. Горячие слезы накрыли ее потоком. Эрис захотела убить его. Немедленно.

— Эрис. — это сокрушительно-глупое выражение она уже видела. На их Родине. — Дина… — она оттолкнула его и соскочила с места, Таррос встал следом за ней.

— Какая же ты скотина, Таррос. Любишь, как говоришь — меня. Делишь ложе с другой. Подлый кобель. — ругалась она, отвернувшись. Таррос стоял сзади и не смел притронуться к ней. — Предатель!..

— Я же думал, ты умерла… Я все это время молился о тебе, я разговаривал с тобой каждый день… А то, о чем я не хочу вспоминать, случилось спонтанно. Совсем недавно. Я презираю себя за то, что предал твою память…

— А тогда ты тоже разговаривал со мной? Моя смерть не дала тебе право утешаться с другими. Гад ты. Я прощу все, кроме измены. Всё… — шептала она, и каждая частица ее бурлела от негодования. — Прощу неуважение, страдания, но только не измену. Никогда. Убью тебя, искромсав твое похотливое тело. — прорычала Эрис, повернувшись. — Сожгу тебя живьем!