Инна Чеганова - Между нами война

— Да.

— Вот и хорошо. — он резко потянул ее за запястье, отчего кожу на нем зажгло. — Пошли. Нас заждались. — Таррос направился к стойбищу широкими шагами, и Дина еле поспевала за ним.

Ей придется мириться с этими вспышками гнева. С этим тяжелым характером. Но жить без него она не сможет. И он уже никогда не оставит ее в покое. От таких мужчин не убежать и не скрыться. Они вяжут тебя невидимыми путами, заплетая язык, руки и ноги. Как спрут, ежеминутно душа и утягивая на темное дно. Они сами еще более зависимы от своей любимой жертвы, чем она зависит от притягательного деспота, и властолюбцы не представляют свое минутное существования без её восторженного одобрения. И если такой сатрап вдруг лишится объекта обожания, преклоняющегося пред его харизмой и величием, то просто погибнет.

Эрис выдернула руку, приближаясь к воротам. Она не могла глубоко вздохнуть.

Воины изумленно смотрели на них. Они здоровались, кладя руку на грудь и кивая головами. Эрис отвечала, опустив взор. Таррос был суров. Он хмуро знаковал взглядом.

Народ с открытым ртом смотрел на пугающего греческого воеводу без формы и с перевязанным лицом. Вчерашнего грозного и заклятого врага. И они стремительно шли вместе. Рядом.

— Они так смотрят. — не глядя на неё, произнес он. Тарроса рассмешило это. — А если я возьму твою руку так? — он нащупал ее похолодевшие пальцы.

— Прекрати. — попросила Эрис, пытаясь освободиться от цепкого плена. Но он схватил ее с нечеловеческой силой.

— Мне больно, что ты творишь? — шептала Эрис, минуя множественные взгляды.

— Мне так нравится. — он нахально улыбался, смотря вперед.

— Какой же ты… — Эрис мотала головой. Ей хотелось разрыдаться и спрятаться из-за вызывающего поведения её избранника. Обычно люди стараются понравиться, оказавшись в подобных ситуациях. Но Таррос вел себя дерзко и беспардонно.

Все же, подходя к главному шатру, Таррос отпустил ее, властно наградив беззастенчивым взглядом.

Арслан-альп подлетел к ним. По сравнению с этим тюрком Таррос выглядел совсем маленьким.

— Поздравляю, брат Аббас. Но если… — он схватил Тарроса за воротник накидки. — Если ты обидишь мою аблу, клянусь Аллахом, выколю второй глаз!

— Что он говорит? — спросил ренегат. Тюркют перевел Тарросу, смутив его.

— Поздравляю. — Аят, Тюркют и войны Кокжал поздравляли жениха и невесту. Эрис, пряча глаза, улыбалась соратникам.

Малик бей вышел к ним. Он сразу же обнял Аббаса, пожав ему руку.

— Когда хочешь совершить никях? — спросил он, не затягивая.

— Чем быстрее, тем лучше. Меня ждет Гияс-ад-Дин. За мной долг пред всеми вами. — поведал Таррос.

— Хорошо. Аят, Тюркют! Уведите и подготовьте жениха. — скомандовал бей. Любопытнейшие из народа, что был поближе, с улыбками смотрели на них.

Бойцы радостно схватили Тарроса под руки.

— Пошли за нами. Тебе надо постричься, освежиться и нарядиться! Впереди нас ждет свадьба! А тебя — любимая невеста! — захохотали они, хлопая его по незажившей спине.

— Аккуратно! Он — ранен! — осудила их поведение Эрис.

— Да ладно тебе, сестренка. Не умрет. — ответил Арслан, смотря вслед уходящим войнам.

— Я пойду за имамом. А ты — готовься. — сказал бей Эрис.

«Господи… Сколько еще мне придется всего пройти?»

Эти взгляды людей выбивали ее из колеи.

Мама Амина с укором смотрела на растерявшуюся Эрис.

— Пошли, дорогая. Тебе надо готовиться. — Фатима взяла ее за руки. — Айтогду! Смотри за маленькой Диной. — наказала она сыну.

— Мама Амина… — Эрис хотела извиниться. Женщина покачала головой, давая добро.

— Дай Аллах тебе счастья, доченька. Ты заслужила его.

— Спасибо. — Эрис обняла её, вытирая слезы.

— Иди доча, иди, готовься. Это — самый волнительный день в жизни женщины. Иди уже! — Мама улыбнулась. Ее взор постепенно начал оттаивать. С души Эрис упал камень.

— Брат Аббас. Ты же принял нашу Веру не из-за Кокжал? — спрашивал Тюркют, проверяя температуру воды для купания.

Таррос готовился привести себя в порядок.

— Он не знает — пару моих товарищей стали бы христианами, если бы Дина абла им приказала. — хохотал над ним Аят, говоря по-тюркски.

— Молчи уже ты. — осудил его друг. Тюркют вновь обратился к Тарросу. — Если ты пошел за женщиной, на том свете получишь только за свое намерение.

— Я принял Ислам по зову сердца. — он не смотрел на них, сосредоточенно говоря. — Я видел сон. И скоро искуплю свою вину перед всеми. — ответил Таррос.

— Дай Аллах. — Тюркют наливал воду в чан. — Пусть каждый ваш день будет счастливым. Это Дина абла помогла мне жениться на Марии.

— Да, знаю. Она переоделась монахиней и увела невесту архонта. — сказал Таррос. — И это на тебя кирия променяла его? — Таррос издевательски ухмыльнулся, смутив Тюркюта. Аят понял их и засмеялся.

— Всё, вода готова. Иди! — обиженно сказал Тюркют, не обижаясь на самом деле.

Нуркыз причесывала мокрые волосы Эрис.

— Какая красота. И совсем скоро ее увидит твой муж. А что случилось с лицом командира?

— Он закрыл меня собой и лишился глаза. — ответила Эрис-Дина, смутившись.

— О, Аллах… Как это прекрасно! — восторженно воскликнула она.

— Вот глупая! Ох Нуркыз-Нуркыз. — осудила ее Фатима. — Человек покалечен, а ей — прекрасно.

— Мой любимый… — Эрис было грустно. — Я так жалею… Но я горжусь им. Знаете, полководец Искандера Великого — Антигон тоже лишился глаза стрелой. И Ганнибал…

Женщины не очень понимали, о ком она им говорила. И эти имена знал только Таррос. Может быть, султан. Или даже Маулен. — Но если бы было только возможно — я бы отдала оба свои глаза ему. — продолжила Эрис, краснея.

Женщины весело и протяжно воскликнули.

— Ну вот что ты в нем нашла? — спросила Фатима, осмелев. — Он… Такой суровый. Слишком серьезный. И о чем с таким можно поговорить? Какой-то грозный. Честно, я до сих пор боюсь его. Отталкивающий человек.

Эрис не стала отвечать колким вопросом, что Фатима нашла в длинной шевелюре и косматой бороде Малик бея. Она вовремя остановилась и произнесла:

— Может быть, за это и люблю. Он — не такой, как все. Он мужественный. И я одна знаю, какой он на самом деле. У него нежное, ранимое сердце. Постоянное и преданное. И оно — только моё. — заявила Дина, почти готовая к свадьбе. Мария наносила благовония на её кожу.

— Вот этот как? — Тюркют наряжал Аббаса. — Не мог родиться подлиннее? Из моего тебе ничего не подходит. — сетовал он.

— А я думал — он побольше. Во всяком случае, держится — как великан. — сказал Аят, смотря на аккуратно причесанного Тарроса.

— Не надо. Я пойду в своей одежде. — хмуро отказался он.

— Нет. — категорично произнес Аят, с критикой оценив его одежду. — Только в красивом. Твоё простецкое — не годится. Наша абла и так берет тебя, увечного. Молчи и радуйся. — издевался тюрок.