Пип Уильямс - Потерянные слова

Дорогой Гарри, надеюсь, что мое предложение понравится тебе и, конечно, Эсме. Уверена, нам не составит труда убедить ее. Из Оксфорда в Шрусбери ходит прямой поезд, а мой друг обещал нам помощь со стороны его соседа — мистера Ллойда. Он платит ему небольшой гонорар за поддержание дома в порядке. Мистер Ллойд встретит девушек и поможет им заселиться.

Мы прибыли в загородный дом «Кобблерс Дингл» на закате, когда теплый день уже сменился прохладным вечером. Мистер Ллойд настоял на том, чтобы самому развести для нас огонь в печи перед своим уходом. Когда он закончил работу, он сказал, что будет заходить каждый день ближе к вечеру или присылать своего сына, чтобы проверять печь и подавать тепло в спальни, хотя сарай был полон дров и сухих веток, если возникнет необходимость растопить печь пораньше.

Лиззи встала, когда мистер Ллойд прощался с нами. Несмотря на то что дом был снят для меня, он сделал легкий поклон в ее сторону, и ей пришлось ответить на него.

— Спасибо, мистер Ллойд, — сказала она. — Мы вам благодарны.

— К вашим услугам, мисс Лестер. Я живу в десяти минутах пути отсюда.

После его ухода Лиззи принялась за работу. Когда я стояла и смотрела, как повозка мистера Ллойда сворачивает с длинной дороги в переулок, я услышала, как она открывает все ящики и шкафы, производя мысленную ревизию продуктов и кухонных принадлежностей. Чайник оказался полным, и Лиззи, поставив его на плиту, подготовила заварник.

— Нам нужно поблагодарить хозяина за то, что кладовая полна продуктов, — сказала Лиззи, заливая чайные листья горячей водой.

Я по-прежнему стояла на пороге.

— Проходи и садись, Эссимей.

Лиззи взяла меня под руку и отвела к стулу, стоящему рядом с кухонным столиком. Поставив передо мной чашку с горячим чаем, она коснулась моей ладони и заглянула мне в глаза.

— Осторожно, горячий, — сказала она, как будто мне было пять лет. Впрочем, у нее была причина для беспокойства.

Лиззи казалась выше и прямее, и не только из-за небольших размеров кухни в «Кобблерс Дингл». Вдали от влияния миссис Мюррей и руководства миссис Баллард у нее появилась уверенность в себе, которую я редко в ней замечала. Она обследовала каждый закуток дома, стараясь разобраться в его многочисленных особенностях. «Лиззи чувствует себя здесь хозяйкой», — подумала я утром нашего второго дня в Шропшире. Эта мысль солнечным лучом пробилась сквозь густую дымку моего сознания, но быстро погасла из-за отсутствия сил и желания дальше развивать ее.

Я садилась туда, куда она сажала меня, и наблюдала за ее постоянной суетой. Я просыпалась только потому, что она будила меня. Я ничему не сопротивлялась, но и сама ничего не предлагала.

Через пару дней после нашего приезда мистер Ллойд вошел на кухню с кексом от миссис Ллойд и корзиной с яйцами. Лиззи снова пришлось разговаривать с ним. На этот раз ей удалось выдавить из себя три предложения, а не два, как в первый день.

На следующее утро мистер Ллойд прислал своего сына Томми, чтобы растопить печь. Лиззи уговорила его выпить с нами чай и расспросила о лучших местах для прогулок.

— Здесь есть тропинка, которая ведет по склону горы к буковой роще, — сказал он, набив рот кексом своей матери. — Склон крутой, но вид хороший. Оттуда можете отправляться куда угодно, только не забывайте закрывать ворота.

Лиззи наклонилась, чтобы завязать шнурки на моих ботинках. Она делала это так же, как и много лет назад. На ней не было шляпы, и на макушке серебрилась седина. «Стареет», — подумала я, но она была всего лишь на восемь лет старше меня. Мне стало интересно, мечтала ли она о другой жизни или хотела бы, чтобы «Кобблерс Дингл» был ее собственным домом. Мечтает ли она о ребенке, которого, возможно, уже не сможет родить?

Мистер Ллойд снял шляпу и посмотрел Лиззи в глаза, когда с ней разговаривал. Всегда к вашим услугам, мисс Лестер. И она покраснела, как будто впервые в жизни какой-то мужчина изо всех сил старался что-то сделать ради нее. На мой взгляд, она была уже слишком старая, чтобы заниматься чем-то помимо того, что она делала с одиннадцати лет. Наклоняться, чтобы завязывать шнурки. Выполнять одно поручение за другим, чтобы кому-то угодить. Пара моих слезинок упала Лиззи на макушку, но она ничего не заметила.

К тому времени, когда мы добрались до тропы, подолы наших юбок были уже влажными от полевой травы, растущей за домом, а мое дыхание успело сбиться. Лиззи с особой ответственностью запирала ворота, поэтому у меня было время, чтобы рассмотреть предстоящий нам путь. Склон был крутой и неровный, как предупреждал Томми, а вершина горы — одному богу известно, как долго до нее идти — скрывалась за извилистой полосой деревьев. Кривые, покрытые мхом ветви нависали над тропой, и было сразу понятно, что этот путь редко использовался кем-то, кто был выше овцы. Больше всего на свете мне хотелось вернуться обратно.

— Это поможет, — Лиззи протянула мне крепкую палку.

Я пыталась подобрать слова, которые убедили бы ее позволить мне вернуться в дом, но Лиззи качала головой. Она вложила мне палку в руку, и я заметила, как зарумянились ее щеки и заблестели глаза. Она держалась за один конец палки, пока не убедилась, что я не уроню ее, будто мы участвовали в эстафете. Я крепче сжала свой конец. Она повернулась и пошла вверх по узкой тропе.

К счастью, вскоре тропинка свернула подальше от деревьев. Она неуклюже петляла по склону холма, и было понятно, что овца, которая ее протоптала, выбирала места с меньшим уклоном. Лиззи надеялась, что тропинка приведет нас к вершине, а я просто следовала за ней. Мы шли молча, пока Лиззи не увидела перелаз.

— Сюда, — сказала она.

Лиззи попыталась поднять юбки, чтобы перелезть через деревянную изгородь, но, когда она отпустила одну руку, чтобы опереться на доски, ткань упала и зацепилась за грубую древесину. Никто из нас не догадался привезти юбки с разрезами. Я первой должна была подумать об этом, ведь я провела целый год в Шотландии, где прогулки казались единственным спасением от ужасов школы и укороченные юбки с разрезами были частью школьной формы. Лиззи, напротив, никогда не выезжала из Оксфорда и тем не менее собирала чемодан для нас обеих.

— Завтра наденем штаны, — засмеялась Лиззи.

— Нам нельзя носить штаны.

— У нас нет другого выбора. Вся одежда в шкафу — мужская. Думаю, никто не станет возражать, если мы ею воспользуемся.

Следующим утром Лиззи положила на кровать две пары брюк, чтобы переодеться в них после завтрака.

— Лиззи, ты когда-нибудь носила брюки? — спросила я, когда пришла к ней на кухню.

— Ни разу в жизни, — ответила она с улыбкой, словно предвкушая удовольствие.