Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

«Большевики меня ограбили и если выяснят, что укрываю двух белых, то и жизнь заберут мою, да и всего семейства в придачу».

Неподалёку жил ещё один киргиз, мой знакомый. Но только мы приблизились к двери его жилища, как навстречу нам вышел один из родственников его и, сразу же узнав меня, в крайнем смятении воскликнул: «Ради Аллаха, тахир , как не боишься ты столь открыто бродить тут, когда большевики все поголовно охотятся за тобой? У нас тебе быть нельзя, комиссары и красноармейцы из русского посёлка то и дело объявляются тут».

Пришлось двигаться дальше. И тут мой попутчик араб философски заметил: «Если не можем найти кров у богатых, попытаемся у бедных». Так что на этот раз мы обратили шаги к его знакомому, бедному киргизу, жившему возле самой дороги.

«С радостью дам вам приют, – ответил он, – хоть дом мой на самой обочине, и комиссары шныряют то и дело, но беден я настолько, что меня не замечают».

Он угостил нас лепёшкой и яйцами… и даже сыграл нам что-то на комузе (кирг. балалайка – пер.). Всё его жилище представляло собой тёмную избёнку с навесом вдоль неё. Спал я беспробудно всю ночь, но утром случилась неприятность, от которой спасся благодаря чистой случайности.

Я стоял и беззаботно обозревал окрестности, когда неожиданно заметил, что поперёк поля бежит ко мне хозяин дома и неистово размахивает руками. Я как-то сразу же инстинктивно бросил взгляд на дорогу и обомлел от ужаса: по ней быстрым аллюром шла одвуконь рессорная подвода с двумя большевистскими комиссарами, с ног до головы облачёнными в свою характерную униформу из чёрной кожи. Ещё десяток верховых красноармейцев следовали изящной рысью. Молниеносно я отпрянул за опору навеса, и вся кавалькада пронеслась мимо, меня не заметив. Втиснувшись украдкою в избу, застал хозяина, перепуганного до смерти: «Комиссары ЧК! Соседи дали знать, я спешил предупредить, но опоздал. Сиди тут и жди, а я хорошенько осмотрюсь. Пока не вернусь, не высовывайся, это очень опасно!» Положение было отчаянное, казалось, укрыться негде.

Однако я знал, что где-то здесь поблизости должен был обитать знакомый мне сарт, имя его Девлет, весьма находчивый парень. Он-то наверняка бы нашёл для меня убежище, но я не знал в точности, где его дом. Единственным способом его отыскать было пойти на базар и расспросить посетителей чайханы.

Вернулся хозяин и принёс известие, что комиссары удалились и не собираются возвращаться прежней дорогой. Явилась возможность самому, на свой страх и риск, отправиться на поиски Девлета. Вручив хозяину немного денег, принять которые тот упорно отказывался, невзирая на свою бедность, и попрощавшись, я отправился по направлению к кишлаку. Мой араб следовал за мной вплоть до окраины, дружески пожал мне руку и провожал взглядом, пока я не скрылся за поворотом.

Отыскав самую большую чайхану в кишлаке, я вошёл внутрь уверенным шагом, и тут прямо навстречу мне неожиданно выступил молодой на вид сарт. «Вот я и влип, – пронеслось в голове. – Агент ЧК, сейчас начнёт допрос и вызовет охрану». Он же встал прямо передо мной и спросил прямо:

– Зачем пришёл сюда?

– Работаю тут, делаю съёмку окрестностей, – ответил я, стараясь выглядеть как можно более невозмутимым, – разыскиваю сарта по имени Девлет.

– А, подрядчик! Полагаю, нуждаешься в продовольствии для своих, – он говорил нарочито громко, так что все присутствующие могли слышать, и тише добавил: – Сиди вот в этой задней комнате и жди, а я пошлю за Девлетом. Нынче базарный день, и он наверняка на базаре.

Он увлёк меня в укромный закуток в глубине навеса; там было безлюдно.

– Представить не можешь, как рад я видеть тебя целым и невредимым, тахир , – совершенно неожиданно для меня воскликнул он.

– Но кто ты? – опешил я.

– Не можешь знать меня, – последовал ответ, – но я знаю тебя хорошо. Я ведь племянник Саид Акрама, который тебе известен.

Новый неожиданный друг мой настойчиво предложил мне лепёшек и чаю, и всячески старался выказать своё благорасположение.

Чуть позже явился Девлет и в обычной своей деловой манере спросил, не нуждаюсь ли я в деньгах.

– Деньги не помешали бы, но более всего я нуждаюсь в месте, где бы спрятаться.

– Устроим, не волнуйся! Хозяин этой чайханы отличный парень, он тебя спрячет, а завтра я разыщу место, где ты будешь в безопасности.

Я провёл в этой маленькой комнате весь остаток дня до самого вечера, и мой юный товарищ не пожелал меня оставить. Иногда один-два сарта заходили сюда, и пару раз – несколько русских крестьян, но мы продолжали спокойно сидеть в углу, и никто не обратил на нас внимания. После ужина из великолепного плова хозяин чайханы вывел меня во внутренний двор, открыл сарай, в котором хранился высушенный клевер, и напутствовал меня, что здесь я, дескать, могу спать без треволнений. На всякий случай он запер дверь снаружи, а ключ припрятал в кармане.

Я улёгся на вязанках люцерны и уснул сном праведника. А утром был разбужен радостным щебетом ласточки. Крохотная птичка, сидя на двери, не достигавшей кровли, бодро изливала свою не особо мелодичную, но столь приятную для меня короткую песенку. У птахи было гнёздышко под крышей, и в течение того скучного дня, что пришлось мне провести взаперти в довольно жарком сарайчике, она то и дело усаживалась в пролёте двери и радовала меня своим щебетом. Я не мог избавиться от чувства, будто всё это мне в помощь, дабы одолеть мне свои невзгоды, будто бы вещунья говорила: «Не отчаивайся! Ты справишься!» Сколь успокоительна была для меня её беззаботная песенка в этот один из самых тягостных и безнадёжных дней жизни моей, когда ютился я запертый в тесном сарайчике, без надежд, без упований на будущее, представлявшимся мне чем-то вроде пустого листа бумаги…

А тут явилось ещё одно создание, но то была коварная безжалостная тварь. Бесшумно, проворно, с удивительной ловкостью ласка (горностай – пер.) карабкалась по отвесной стенке, петляя подобно змее вдоль щелей, пытаясь добраться до птичьего гнезда. Но родители так искусно пристроили свой крошечный домик, что он был недоступен даже для такого мелкого и шустрого пирата. Опробовав все возможные пути к гнезду и потерпев неудачу, ласка спустилась и исчезла.

Уже поздно ночью, когда все разошлись по домам, явились владелец чайханы, Девлет и племянник Саид Акрама. Настал момент препроводить меня в новое, найденное ими место укрытия. Довольно долго мы двигались пешком, пока не достигли тёмной улицы, обсаженной тополями; подошли к воротам, которые тут же были отперты сартом, заранее нас ожидавшим. Тьма стояла кромешная, я следовал за ним чутьём; подошли, видимо, к какой-то веранде, где и был оставлен с напутствием: «Вот, пожалуйста. Ложись здесь и спи, а я запру ворота и пойду на мельницу». Больше ничего не оставалось, и я, нащупав на полу циновку, улёгся.