Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

Люди образованные и смышлёные трепетно отсиживались в своих бедствующих жилищах, тщательно занавешивая окна, дабы луч света не проник на улицу и не выдал буржуя , занятого чтением или работой – таковые могли быть достаточным основанием для вторжения Красного дозора и неизбежного ареста.

Нигде не было ни книг, ни газет, равно в обиходе ни писем, ни телеграмм. Вообще не было никаких новостей из России и внешнего мира. И только разные слухи кругом… будто генерал Юденич взял Петроград… что армия генерала Деникина достигла Курска… что конец Советской власти близок…

Однажды воскресным утром произошёл весьма интересный и, можно сказать, пророческий случай: во время завтрака служанка спросила меня, что мне снилось? Я отвечал, что снилось, будто мы остановили советский поезд, все вагоны которого были набиты комиссарами-коммунистами и деньгами.

– А в каком виде были деньги, бумажные или монеты? – вдруг попросила уточнить служанка.

– Деньги бумажные, старые добрые императорские банкноты.

– Значит, вы получите письмо с хорошими известиями, причём скоро, потому что сны перед праздником сбываются перед обедом, – заключила служанка.

– Буду надеяться, – вздохнул я, – ибо сто лет прошло с той поры, когда получал я весточку из Туркестана.

Чуть позже, когда приступили мы к своей скромной трапезе, подъехала к дому коляска, в коей сидело двое в кожаных куртках и шапках. Это могли быть, конечно же, коммунисты либо сотрудники ЧК.

«Вот они меня, наконец, достигли!» – промелькнула мысль. Перед тем как отпереть дверь, одна из женщин взяла меня за руку и препроводила в свою комнату. Открыв окно, она произнесла: «Если вдруг я громко окликну собаку, выпрыгнете в окно и бегите в том направлении». Она вышла и заперла за собою дверь.

Затем наступила пауза. Я сосредоточенно вслушивался и мог различить, как люди вошли в комнату, их разговор, смех; я ждал сигнала с минуты на минуту. Высунувшись из окна на улицу, я подумал, что если придётся выпрыгнуть, то надо будет закрыть окно за собою.

А затем они ушли. Дверь распахнулась, и младшая из женщин позвала меня с радостным оттенком в голосе: «Это не большевики, а два инженера, мы их знаем; они заглянули по пути из Ташкента в Верный и доставили огромный тюк, наверное, для вас. Ваш сон сбылся!»

Воистину, так оно и было! Большая упаковка содержала тёплую одежду, меховое пальто и шапку, в коих я нуждался столь отчаянно, и несколько писем от семьи. И всё-таки я утратил веру в подобные сновидения, где не раз снились мне деньги, но сны эти более уже никогда не сбывались!

Новости оказались дурными: гибель адмирала Колчака, приведшая большевиков в состояние неистового восторга. По сему случаю произведён был столь яростный салют из двух устаревших пушек на рыночной площади, что от выстрелов повылетали стёкла в домах близрасположенных, и это как раз в то время, когда новых стёкол достать было негде.

Мы были в подавленном настроении. Одна за другой рушились надежды на освобождение страны от бандитов, ввергнувших её в рабство.

Однажды, идя вдоль по улице возле дома, где проживал, встретил я одного знакомого из Ташкента; тот шёл прямо мне навстречу. Человек он был порядочный, ярый противник большевиков, однако я по-прежнему старался скрывать своё настоящее место пребывания. По таковой причине я сделал вид, будто сморкаюсь, прикрыл лицо платком и перешел на другую сторону улицы. Через пару дней я встретил его опять. На сей раз, попытка улизнуть оказалась бесполезною. Я отчётливо услышал, как он тихо назвал меня по имени, и потому приветствовал его по-дружески.

– Как это вы меня узнали? Неужто моя одежда и борода меня не скрывают?

– Разумеется, узнать не просто, но прошлый раз, увидев, сразу обнаружил контраст между лицом вашим и костюмом, а, взглянув ближе, узнал по глазам. Следует быть осторожным, ибо многие бежали из Ташкента в Пишпек во избежание голодной смерти; вас легко могут узнать.

К опасностям я привык, друзья мои всегда за меня опасались, когда в одиночку отправлялся я за пределы города, однако это было необходимо.

И дабы впредь избежать подобных встреч, подыскивал я подходящий повод для отлучек и говорил, будто отправляюсь охотиться на кабана в район нижних плёсов реки Чу. Река в самом конце своём исчезает среди пустыни, образуя ряд озёр и болот, поросших тростником – приют бесчисленных животных всяческих видов. Устанавливалась очень холодная зима, заморозки крепчали, и для поездок подобного рода складывались самые подходящие условия.

В тростниковых зарослях реки Чу водятся олени и косули; сюда зимою спускаются с гор дикие овцы, и в особенном изобилии водятся кабаны; можно ещё встретиться с азиатским тигром; антилопа сайга ( Saiga tartarica ) (98) находит здесь убежище от слепящих метелей дикой степи. Последнее животное особенно интересно, ибо является последним представителем обширного рода антилоп «с хоботом», что были многочисленны в миоцене. Наиболее известен род Sivaterium (99) – огромное животное с небольшим хоботом, чьи останки были найдены в третичных отложениях холмов Сивалик в Индии.

У сайги имеется короткий, но совершенно ясно выраженный хобот, особенно заметный у самцов. Сайга – обитатель травянистых равнин, но не пустынных мест, – особенно многочисленна была в степях юга России вплоть до середины последнего столетия. В послеледниковый период являлась важным объектом охоты и пропитания племён каменного века, ареал обитания простирался на запад вплоть до восточного побережья Англии. Но теперь сайга на грани исчезновения, так как истребляется беспощадно ради добычи рогов её, что ценятся от 4 до 5 сотен золотых рублей за пару, т. е. порядка 40 или 50 гиней; продают их в Китае, где используются как средство народной медицины. Рога сайги с виду как у газели, но цветом подобны полупрозрачному янтарю. Российское правительство ничего не предприняло для защиты животного, а уж когда народ русский был осчастливлен «свободою, дарованной товарищами от коммунизма», возник даже особый вид спорта: явились охотники на «охотников на сайгу». Таковые отслеживали счастливого добытчика пары сайгачьих рогов, поджидали его в засаде, и, всаживая ему пулю в тело, становились обладателями добычи, легко превращаемой в денежный приз. Лишь безлюдная степь была свидетелем преступления.

Я содержал сайгу в домашних условиях; животное быстро приручается, если взято в раннем возрасте, и в неволи способно размножаться. Стоило бы разводить сайгу в степи, как маралов, для тех же целей; разведение маралов стало прибыльным делом в лесистых местностях Алтая, причём рога подлежат вывозу в Китай.