Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

Полярный облик местности для сего времени года был довольно странен. Отчего он здесь такой, на высотах трёх-четырёх тысяч метров над морем? – мы не находили признаков высокогорья, обычных для таких высот, но только с виду настоящую арктическую тундру, где для полноты картины недоставало лишь полярного оленя. Вместо них мы видели яков, и они видом своим напоминали другого арктического обитателя – мускусного быка.

Всё дело в том, что данная часть Тянь-Шаня представлена рядом возвышенных долин, приподнятых одна над другою наподобие лестничного пролёта, ступени которого разделены относительно низкими кряжами. Они образованы не за счёт складчатости земной коры, как, например, Альпы и Кавказ, а являются, как выражаются геологи, пенепленом , сиречь денудационными равнинами. Иными словами, эти долины сформировались после эрозии и полного разрушения древних горных массивов и затем были приподняты вновь; потом в свою очередь были также эродированы и образовали настоящую горную страну, которая иногда имеет вид ряда долин, расположенных на обширной возвышенной равнине, пересеченной не очень высокими горными хребтами. По своему строению местность не является настоящим горным плато как таковым, в отличие, например, от большей части Тибета. Поднятая таким образов на высоты с разреженным воздухом, где господствуют холодные ветры, данная местность оказалась в таких же климатических условиях, как и крайний Север, отсюда и сходство её с полярными районами. Собственно говоря, здесь все еще продолжается ледниковый период, и лишь недостаток влаги препятствует образованию мощных ледников или сплошного ледяного массива; однако несомненно, что в последнюю геологическую эпоху, поздний плиоцен, ледники здесь достигали огромных размеров, о чем свидетельствуют многочисленные морены и обширные отложения ледникового материала в долинах рек. Образование и таяние ледников повторялись не раз. Трудно сказать, от чего эти изменения происходили, из-за периодического увеличения осадков или вследствие поднятия-опускания местности, но всё явно указывает на то, что периодические оледенения различных районов Земли было обусловлено как раз поднятиями местностей на высоты холодного климата и разреженной атмосферы. Я от души порекомендовал бы всем, кто всерьез интересуется вопросами оледенения, посетить данные места, где имеется огромный простор для интересных и важных наблюдений по динамической геологии.

Мы заночевали возле Торугарта в той же самой избе, где ночевал я в свой первый визит. Шторм бушевал всю ночь, гоня сухой мелкий снег, утро же было ясным и солнечным, но невероятно холодным. Вода в речке, что стекала с Торугарта, покрылась коркою льда. Здесь сошли мы с дороги, свернув прямо на восток. Долго двигались по вершинам холмов, избегая долин и оврагов, и спустились на широкую бугристую горную равнину, что простиралась далеко в восточном направлении. Отсюда был виден крутой горный мыс, оконечность небольшого хребта и перевал Терек. Начался спуск в верхний отдел долины реки Кашка-су. Эта долина постепенно опускается и расширяется, само же русло реки абсолютно сухое; берега, сложенные красными песчаниками, отвесны, так что место видом своим напоминает скорее искусственный канал, нежели речное русло. Дно, покрытое мелким песком, плотным и ровным, выглядело как укатанное, а на нём заметно выделялись многочисленные плоские, широкие, круглые листья дикого ревеня. На плоских берегах тут и там виднелась скудная трава и пятна каких-то желтых, лиловых и голубых альпийских цветов, низкорослых и густо сплоченных, как будто боящихся приподнять свои головки в стремлении к теплу – вид растительного сообщества, столь известного всем альпинистам.

Тем временем русло реки продолжало расширяться и вскоре превратилось в просторную долину, по которой протекает река Чокмак-Таш, что означает кремень . Здесь наверху песчаного холма сделали мы привал, дабы чего-нибудь поесть и рассудить, как двигаться дальше. Перед нами было два пути: один вниз по Чокмак-Ташу и через Кара-Теке (перевал Черный козел), где располагалась китайская застава, обойти которую было невозможно. Другой шел по области Сары Багиши , имевшей очень скверную репутацию, и через перевал Уртасу, где не было застав, но имелась опасность подвергнуться нападению банд этого самого Сары Багиши, что могли нас ограбить и убить. Оба пути вели в долину Уртасу как раз в том её месте, где имелась не обходимая иным путём узкая теснина и где дорога денно и нощно охраняется китайским гарнизоном. Командир тамошней заставы, некто Абдула-бек, славился бездушием и жестокостью.

Итак, пред нами, как будто перед героями старинных русских сказок, было два пути, равно опасных и ведших к гибели. Можно было выбирать любой из них. Я выступал за второй, полагаясь на свою винтовку и приличный запас патронов, но Турсум-бей, уверенный в своей хитрости и способности всюду проскочить в ночное время, склонялся к первому. После долгого спора я согласился с моим проводником, уповая на его опытность, и мы тронулись вниз по реке по направлению к перевалу Кара-Теке.

Чем далее мы продвигались, тем теснее и глубже становилось ущелье и наконец превратилось в узкий каньон, где двигаться пришлось уже прямо по руслу реки, местами песчанистому, местами каменистому. Стены каньона были сложены массивными пластами разнообразных сланцев, глинистых или известковых, сильно смятых и простирающихся в разных направлениях, вперемежку с красными и серыми третичными песчаниками, лежащими на них несогласно. Горловина становилась все более скалистой, и мы вынуждены были двигаться то по одной стороне её, то по другой. В одном месте на правом берегу, на очень высокой горе, я смог разглядеть пласты песчаника, рассеченные потоками базальтовой лавы. Очевидно, что вся эта местность могла быть театром сильной вулканической деятельности в третичном периоде или в более позднем.

Примерно через три-пять верст пути вниз, перед самой китайской заставою, расположились мы бивуаком возле небольшого бокового притока, в долинке, где имелась кое-какая растительность для лошадей наших, там стояла отдельная юрта киргиза, который принял нас весьма дружелюбно.

«Заряди своё ружьё на всякий случай, – шепнул мне Турсум-бей, – и держи его рядом, народ сей ненадёжен, спать я не буду».

Проводник мой тщательно расспросил хозяина юрты относительно обстановки вдоль дороги и о наилучшем способе обхода китайской заставы. «Совсем обойти пост вам не удастся, – отвечал киргиз. – Стены каньона отвесны и дорога узка; кроме того, на самом перевале всегда особый дозор. Если хотите пройти незаметно, то советую вернуться пару вёрст назад, где увидите небольшое узкое горло справа. Туда и въезжайте, оно выведет вас на перевал, который крут и изнурителен, но вы удачно пройдете, а дальше идите по небольшому ручью в долину Уртасу. Про этот перевал китайцы не знают и он не охраняется».