Генрих и Ксения Корн - 12 месяцев. Необычные эротические приключения

– Милая моя Ноема… давай ты останешься жить у меня насовсем? Я люблю тебя! И, знаешь… давай поженимся? Выходи за меня! Ты согласна?

Она явно не ожидала от меня этого. Уронила голову мне на плечо и молчала, но в её волнующем молчании было что-то светлое и ласковое, точно ноябрьское солнце, вдруг вышедшее из-за тяжёлых туч. Наконец, ответила:

– Миша, я конечно согласна. Но… давай отложим до понедельника это твоё предложение? В понедельник ты решишь: точно это или нет.

– Я решу? Я уже решил! Если ты согласна, то какое ещё нам нужно решение?

– Давай в понедельник? Понедельник – завтра. Завтра всё-всё тебе станет понятно, и ты решишь.

– Что будет в понедельник?

– Пока это секрет. Давай завтра, хорошо?

Я ничего не понимал и терялся в догадках. Почему в понедельник? Она что-то скрыла от меня? Что-то не дорассказала из своей истории? Или в понедельник что-то произойдёт? Может, это связано с работой, которую она искала все эти дни? И эта её работа мне не понравится? А вдруг приедет этот её парень, Касим? Раскаялся и хочет её забрать? Или же ничего нет и дело во мне? Она просто не поверила, что я серьёзно?

Весь воскресный вечер я пытался найти хоть какую-то зацепку – в том, как Ноема себя вела. Если человек нервничает – значит, что-то неладно. Но она была спокойна и весела. Глядя на неё, и я тоже всё-таки успокоился. Хорошо, понедельник так понедельник. И нечего себя без толку изводить.

Однако в понедельник вечером я вернулся после работы, а Ноемы дома не было. На диване лежала записка: «Миша! В 20:00 буду ждать тебя на вокзале. Пожалуйста, приезжай. Если что, позвони. Люблю. Твоя Ноема». Ну и номер телефона ниже.

«Что за хрень?» – это всё, что я подумал в тот момент.

Конечно, сразу поехал на вокзал. Звонить не стал – вдруг это номер не её, а какого-нибудь долбаного негра. Касима, например. Вообще я был на сто процентов уверен, что она уезжает. Или её насильно увозят.

Приехал, зашёл в зал ожидания и тут же увидел её. Она стояла чуть в стороне от выхода к поездам с ещё одной негритянкой. Вид у них обеих мне показался подозрительно счастливым. Чему они радуются?

– Миша! – заметила меня Ноема. – Иди сюда!

Я подошёл. Её подруга, внешне очень на неё похожая, уважительно протянула мне руку и сказала по-русски, чисто, но с небольшим акцентом:

– Здравствуй, Миша. Я очень рада тебя видеть.

– Узнаёшь её? – с добродушной хитринкой в глазах спросила меня Ноема. – Это Ноема Новемб. Девушка, которую ты спас.

Я оцепенел. Какая-то смутная догадка пронеслась у меня в голове – хмурый ноябрьский вечер, кафе «Ноев ковчег», фонарь, чёрная девушка на скамейке, паспорт на имя Ноемы Новемб, странный адрес регистрации…

– Что? Я не понимаю… Если это Ноема Новемб, то кто ты тогда?

– Мы с ней очень похожи, да? Ты правда ничего не заметил?

Меня охватил жар. Я ясно видел, что это два пусть и похожих, но совершенно разных человека. Одна чуть повыше другой. И чуть стройнее. И интереснее на лицо. Причём та, другая, говорила по-русски правильно, но с акцентом, не так хорошо, как та, что жила со мной всё это время.

– Подождите… Вы что, меня за идиота держите?

Ноема – моя Ноема – взяла меня за руку.

– Не злись, пожалуйста. Я должна тебе всё рассказать. Пожалуйста, выслушай меня. Хорошо?

– Хорошо, я слушаю.

– В тот вечер на скамейке возле кафе была она, Ноема Новемб, а не я. И эта история, произошедшая с ней, к сожалению, сущая правда. И вообще всё правда. За исключением одного. С тобой была я. Все дни, кроме первого вечера. Потом мы поменялись.

– Не понял… Как это – поменялись? Когда?

– Давай я расскажу всё по порядку. Сначала то, что ты не знаешь. В том, что я рассказывала тебе, притворяясь Ноемой Новемб, не хватает одного важного момента. Её брат за день до своей гибели обратился к моему отцу за помощью. А мой отец руководит чем-то вроде центра помощи выходцам из Африки в России. Помогает в самых безнадёжных ситуациях. Жаль, что про него пока мало известно российским африканцам… Но сейчас не об этом. У отца не было достаточно времени, чтобы сразу разобраться в этой истории, а когда он понял всё, то стало уже поздно. Брат Ноемы погиб при непонятных обстоятельствах, а она сама, доверившись Касиму, отправилась в этот город, чтобы спрятаться от преследования. Всё могло бы закончиться совсем плохо, если бы не ты. Мы везде опаздывали на шаг, и когда я приехала бы сюда, то Ноема уже бы пропала бесследно – либо в каком-нибудь притоне для рабынь вроде «Ноева ковчега», либо того хуже, потому что в ту же ночь сотрудники нашего центра задержали возле твоего дома вероятного убийцу её брата.

– Прямо детектив какой-то, – с недоверием буркнул я. – Но когда и где вы смогли поменяться? Это просто невозможно. Я же хорошо помню, кто со мной был всё это время. Это была ты. Я же не слепой.

Я был возмущён и мне ничего не стоило изображать возмущение. А на самом деле сейчас, когда они обе стояли передо мной, я наконец осознал, что меня действительно провели вокруг пальца, как ребёнка. Они похожи, да – но дело во мне: белых бы я не перепутал. И поэтому возмущался: лишь для того, чтобы хоть как-то сохранить лицо.

– Там, у кафе, была я, – сказала другая Ноема. – Спасибо тебе за всё – и за ужин, и за горячее пиво, и за ночлег. Я очень искренне говорю. Всё это вышло случайно. За мной должны были приехать, но пришла ночь, и никого не было. Я испугалась. Я сидела возле кафе и не знала, что мне делать. И тут подошёл ты, предложил помощь… И я пошла с тобой. А ночью вдруг звонок. Они говорят: мы приехали, больше ничего не бойся. Я хотела тебя разбудить, сказать, что ухожу, но почему-то не решилась. Просто сбежала. И даже свои вещи забыла от радости. Я была безумно счастлива, что спасена.

– И? – я нахмурился. – Это всё, что ли?

– Да. Меня отвезли в гостиницу. И я там жила всё это время – пока улаживались мои дела. А сегодня всё разрешилось, и я возвращаюсь домой, в Москву. Всё остальное ко мне отношения не имеет.

– Остальное имеет отношение ко мне, – продолжила моя Ноема. – Я всё это придумала. Мы встретили Ноему возле твоего дома, сели в машину, и она вдруг сказала, что забыла свои вещи. Я просто хотела их забрать и заодно поблагодарить за всё. И ещё хотелось посмотреть в глаза тому человеку, кто оказался столь добр к незнакомой чернокожей девушке, повстречавшейся на улице. Это большая редкость. И потом… Знаешь, расскажу тебе ещё кое-что. У моего отца есть один близкий партнёр по бизнесу. Зовут его Генрих, он белый, но непонятной национальности, и вообще довольно странный, если не сказать – загадочный, человек. Мой отец пользуется его прогнозами, и они всегда удивительно точны. Поэтому мы все к его словам относимся серьёзно. И вот он сказал мне недавно, что вскоре я увижу дверь, на которой будет тот же номер, что и на машине, которая меня к ней привезёт. И когда я войду в неё, то исполнится моё самое большое желание. Номер машины, на которой я сюда приехала, был «119». И номер твоей квартиры тоже «119». Больше я не думала – восприняла как знак. А когда вошла и увидела, что ты спишь, то во мне сам собой возник этот самый авантюрный план: притвориться Ноемой и посмотреть, что будет дальше. А дальше… Дальше – ты и сам знаешь. Тогда всё сложилось одно к одному, как нарочно, и я поддалась импульсу. Только в первый момент было страшновато: заметишь ты или нет. Но ты не заметил. Мы действительно с Ноемой немного похожи – для русского это достаточно, чтобы перепутать, особенно если видишь человека в первый раз. Что-то меня затянуло в эту игру, и я не смогла устоять. Мне пришлось воспользоваться вещами Ноемы, но она не была против. Наоборот, потом охотно помогала во всём – мы встречались каждый день и… В общем, я обманывала тебя. Миша, прости меня, если можешь.