Анатолий Салуцкий - Немой набат. Книга третья

Не-ет, американская «стажировка» хотя и оборвалась преждевременно, однако не прошла даром.

6

Как и столетие назад, блоковский Христос «в белом венчике из роз» снова шел впереди, как бы символизируя особый исторический смысл этого года с примечательной хронологией: «двадцать двадцать».

С каждым днем становилось яснее, что пандемия коронавируса, внезапной угрозой нависшая над миром, — не просто временное бедствие, которое надо преодолеть, переждать, пережить, после чего все вернется на круги своя и горечь несчастий останется лишь в исторической памяти народов. По мнению, как водится, анонимных экспертов, потрясения, затронувшие миллиарды людей, уже начинали влиять на их восприятие мира. Бросив под колесо трагических событий бессчетные множества личных судеб, «корона» меняла массовые настроения, умозрения, взывая к минимализму в расходах и умеренности в желаниях. Обнищание человечества становилось мегатрендом, и, обретая всепланетные масштабы, ниспосланные испытания — будь то дурь человеческая или бич Божий — неминуемо должны были обернуться ожесточенной геополитической схваткой, экономическими сдвигами.

И хотя пандемия только шла к своему пику, хотя не ясны были ее последствия для разных стран, подспудная подготовка к грядущей перестановке мировых сил уже началась. Разумеется, Суховей понятия не имел об этих глобальных играх, он и не задумывался о таких «высоких материях». Но незримо связанный с Винтропом, он на своем низовом уровне не мог не чувствовать, что сложнейший разведывательный механизм Штатов пришел в движение, вызвав ответную реакцию нашей Службы.

Пандемия пандемией, а жизнь шла своим чередом, обед по расписанию — поединок разведок продолжался, становясь все более изощренным.

Началось с того, что через неделю после переговоров о «левом» компромате Немченков «запросил» срочную встречу. Секретарша пребывала на карантине, и он позвонил сам:

— Валентин Николаевич, в поле моего зрения попали документы, косвенно связанные с вашим профилем. Зайдите, пожалуйста.

Когда Суховей вошел в кабинет, Георгий Алексеевич пригласил его за приставной стол, на котором уже белела короткая записка: «В 18.00 жду на выходе». Потом минут пять тарахтел что-то невнятное о напрасных стараниях по части Поворотихи и с благодарностью за разъяснения отпустил.

Валентин не сомневался, речь пойдет о левом заработке, и подготовился доложить, как надежный журналист пыхтит над заказными статьями. Однако Немченков скороговоркой открыл совершенно иную тему:

— Валентин Николаевич, есть неотложное дело. Ваша прежняя должность в Красногорске снова вакантна. На нее нужно срочно подыскать человека. Ну, вы меня понимаете. Важное и непременное условие: женщина! Времени в обрез.

Суховей реагировал инстинктивно:

— Идеальный вариант — моя жена. Но... она сидит с ребенком.

— Значит, срочно ищите другую. Сроч-но!

Поручение было неожиданным и требовало осмысления. Во-первых, особая срочность. Она означала, что задание напрямую поступило от Винтропа, который вдруг засуетился. А суетятся такие солидные и опытные люди лишь в случаях, когда решение о тактике действий принимают на верхах. Во-вторых, женщина... Здесь одно из двух: либо готовится какая-то операция — как было с Поворотихой — и под нее нужна именно особа женского пола, либо речь о «десантировании» в глубокий тыл, для стратегических целей. Но в любом случае ясно, что неприметное, малозначащее местечко в Красногорске кем-то приспособлено для обкатки, для проверки и заготовки компроматных «скелетов в шкафу», а в итоге для вербовки будущих агентов влияния. Наверняка у Винтропа наработаны разные каналы вербовки, но под красногорский вариант ему нужны именно такие смышленые бедолаги, как погибавший на окраине жизни от вильнюсского безденежья Суховей, которого легко соблазнить чиновными благами и перспективой карьерного роста. Без клятвы на крови маму родную продаст, чего уж говорить о Родине. Хитро! Через Немченкова туда направляют подходящие кандидатуры, а кто-то из тамошних начальников за долю малую негласно аттестует их или ставит им «неуд». И все тики-пуки. Все отработано, никаких проплешин. Безнаказанная нажива на продаже государственных интересов.

По-крупному картина была ясна. И уже на следующий день Валентин повез Дусю в ветлечебницу, сопроводив запрос разъяснением красногорской ситуации.

Ответ получил на следующий день: Служба в курсе, по рекрутам для агентуры влияния суетится не только Винтроп, подбор кандидатов уже идет.

Валентин знал, как в таких случаях готовится, говоря на их языке, легендирование: они с Глашей прошли эту «процедуру» перед отъездом в Вильнюс, «под Соснина». Биографии и документы по легенде очень тщательно согласуют со статусом тех, через кого пойдет внедрение. Безродный томский Суховей не может подсунуть Винтропу выпускника московского вуза. В этом смысле Глашка действительно была бы идеальным вариантом, да и работать в паре очень удобно. Впрочем, Боб помнит ее вильнюсский облик... В общем, по-любому не стыкуется, не судьба. Скорее всего, наши выкатят кого-то из своего резерва, кто освоился жить в чужих шкурах — как Суховеи. Но главное, работа пошла. Теперь надо обговорить с Немченковым систему общений, встречи будут регулярными. А Красногорск-то удачно подвернулся, заодно и по Соснину можно будет докладывать.

Встречу назначили на воскресенье. В пятнадцать часов Суховей подъехал к часовенке Иверской Божьей Матери на углу Сивцева Вражка и Староконюшенного, где его ждала женщина в «заявленной» синей куртке с капюшоном. Она шустро юркнула на переднее сиденье, откинула капюшон, и Валентин сразу узнал ее: та стриженная «под мальчика» девица, которую мельком видел в Поворотихе, в «Засеке», рядом с Кушаком.

— Узнали? — спросила она. — Давайте знакомиться: Пашнева Полина Андреевна. — Засмеялась и, давая понять, что представилась легендированным именем, добавила: — В девичестве Дубовская.

Они встали в одном из тихих арбатских переулков, но рядом почти сразу затормозила машина ГАИ. Впрочем, у Суховея был цифровой аусвайс, у Полины тоже, и разочарованные гайцы укатили.

— Что ж, знакомьте меня с Пашневой.

— Да мы с вами хорошо знакомы. Ваша жена родом из-под владимирских Вязников, и я оттуда, село Борзынь. Крещеная, в церковных книгах записана. Мы с Глашкой до третьего класса вместе паслись. Потом меня взял в область дядька по материнской линии, там школу закончила, в заочный педагогический поступила. Работала в районных инспекциях — серым клерком, сейчас — затяжная безработная, ползаю по Сети, ищу приварок, да без толку, очумела от нищеты, в тупике. В прошлом году на владимирском горвокзале повстречала Глашку, ну и стала иногда к вам в Москву наезжать. Вот и все, остальное сами домыслите. Да! Не замужем, детей нет. Как писал любитель жизни дедушка Крылов, хочу любви, вина и обжорного стола.