Анатолий Салуцкий - Немой набат. Книга третья

— Если говорить обобщенно, мы с вами работаем по Путину, иначе говоря, нас интересуют проблемы власти. Ваш отчет по Страсбургу был удостоен похвал, отразил обеспокоенность и намерения элитарных слоев. Они с восторгом приняли ваши предложения. Но Страсбург был летом, а теперь, при администрации Байдена...

— Вот-вот, как раз этот вопрос меня больше всего и волнует, — не сдержался Подлевский.

— А меня он совсем не волнует. Я обращаю внимание не столько на трагедию Трампа, сколько на то, что происходит у нас. Неужели, Аркадий Михайлович, вы не заметили перемен в смыслах и тоне российских общественных дискуссий?

Аркадий насупился, наморщился, пытаясь понять, что имеет в виду Суховей. А тот продолжил:

— Ну как же так! Год назад Путин обнулил прежние сроки, получив возможность баллотироваться вновь, а сейчас только и гадают о том, кто придет ему на смену. Все наперебой бросились называть те силы, которые займут Кремль после Путина. Политиканствующая публика взбудоражена. И какие имена! А уж как лохматая прослойка суетится. На «Эхе» Соловей с месяца на месяц переносит финал «неизлечимой» болезни Путина. Да и коммуняки к этой пиар-кампании подключились на высоком уровне. Кажется, у Матфея сказано: «Где будет труп, там соберутся орлы». Вот наши орлы и слетаются. Транзит власти, которого так ждали и который, казалось, списан со счетов, теперь снова в ходу. Он будет, его ждут. Кое-кто утверждает, что он даже станет досрочным. А кое-кто уже репетирует пляски на похоронах нынешнего режима. Ибо есть основания полагать, что Путин, обнулив свои прежние сроки, одновременно обнулил и свою эпоху. — Суховей вспомнил, что Константин Васильевич обещал кое-что подкинуть для ажиотажа, а потом появилась странная статья Медведева. Сказал Подлевскому: — Случайно ли давно молчащий Медведев вдруг вылез со статьей, осуждающей цифровые репрессии Байдена, но между строк отчетливо намекающей, что в наших отношениях с США не все потеряно и что он, Медведев, мог бы стать удобным партнером Байдена со стороны России? Похоже, на горизонте событий угадывается формирование центра антипутинской силы. Аркадий Михайлович, как вы можете всего этого не замечать?

Аркадий немного просветлел, но все еще недопонимал Суховея. Угадав его вопросительный взгляд, Валентин сказал:

— Аркадий Михалыч, вы хотите, чтобы я дал вам добрый совет?

— Очень, очень хочу, Валентин Николаевич, ибо пока не схватываю вектор ваших размышлений.

— Арка-адий Михалыч, — с укоризной слегка хохотнул Суховей. — В таких случаях знаете, как говорят? «В Риме был, а Папу не видел». Уж вы-то должны понимать, что мощные пиар-волны против Путина не могут быть спонтанными. Они идут от винтропов. Извините, в данном случае вынужден говорить о Бобе во множественном числе. И уже есть конкретные сигналы о том, что при новой администрации эти волны могут достичь штормового размаха. Откровенно говоря, мне не хотелось встречаться с вами в ближайшее время, чтобы потом преподнести готовый сюрприз. Но внезапное предложение пообедать спровоцировало, и я, — улыбнулся, — не удержался от того, чтобы выдать вам секрет досрочно, потому и приехал... Меня скоро переведут на другую работу. И как вы думаете, куда?

Подлевский от удивления раскрыл рот, но спросить не успел, Суховей ответил сам:

— В правительство! В Белый дом на набережной.

Аркадий застыл в изумлении и почтении.

— Более того, дорогой Аркадий Михалыч... Не могу разглашать конкретные сведения, но вправе сообщить, что не я один вдруг пошел вверх. Вы меня понимаете?

Суховей предполагал, что ресторан «Черепаха», где собирается определенная публика, может быть оснащен «жучками» для прослушки. Однако лично для него по понятным причинам они не представляли никакой угрозы, и он без стеснений «топил за Винтропа».

Между тем Подлевский, переварив услышанное, растерянно спросил:

— Валентин Николаевич, а как же... как теперь быть с газетой, о которой я вам подробно докладывал? Она планируется в поддержку Путина. Якобы...

Суховей сразу стал серьезным. Немного подумав, сказал:

— Аркадий Михайлович, сначала вынужден вас кое о чем предупредить, а затем дам дружеский совет. Предупреждение таково: наш сегодняшний разговор — строго приватный. Никто, в том числе Соснин, не должен знать о моем перемещении на другую должность — постфактум я скажу ему сам, под другим соусом. И еще: ни в коем случае от вас не должна исходить информация, что подготовка к транзиту власти не только не отменяется, но форсируется. Эта информация — только для вас, для вашего понимания грядущих событий.

Аркадий в такт словам Суховея с плохо скрываемой радостью кивал головой.

— Теперь дружеский совет, который касается газеты. С нашей стороны — я имею в виду Боба — вы являетесь как бы ее куратором. И у такой газеты в новых условиях появляется очень важная функция — я бы назвал ее успокоительной. Пусть власть пребывает в заблуждении, будто элита ее поддерживает, во всяком случае, часть финансово-промышленной элиты. И чем шире будет круг авторов газеты, тем лучше. Поэтому я и просил вас ни в коем разе не сообщать о нашем разговоре Соснину. Он — технический исполнитель, его дело — решать поставленную задачу. Понимать ситуацию в целом ему незачем. А вы, Аркадий Михайлович, после Страсбурга начали играть в наших делах все более возрастающую роль, и решено полностью посвятить вас в общий замысел. Вот я и «распустил язык» — разумеется, в пределах дозволенного. Конечно, вы вправе не прислушаться к моему совету и отойти в сторону. Я дал вам совет, не более того.

— Валентин Николаевич, о чем вы говорите! — возмущенно воскликнул Подлевский. — Для меня вопрос решен давно и однозначно. Мы вместе!

— Тогда не забудьте о моем предупреждении. Никому ни слова!.. — Резко съехал на шутливый тон: — Мой переход в Белый дом мы отметим особо. Кстати, вы вакцинировались от ковида?

Подлевский настолько зациклился на словах Суховея о своей возросшей значимости и возможной оплате ее неким высоким статусом, что не сразу уловил смену темы.

— Вакцинация от ковида?.. Да, да, конечно, сделал. У меня ведь очень много общений.

— Ну и отлично! Кстати, лазанья тоже была отличная! — Суховей всем видом своим давал понять, что очень доволен и обедом, и разговором.

А через пару дней Суховею позвонил взбудораженный Соснин, категорически потребовавший прогуляться по Кремлевской набережной.

— Валь! — сразу набросился он на старого приятеля. — Нужен совет. Чувствую, я жутко влип.

— Ты чего вопишь? Объясни толком, что случилось! У тебя что, безразвратный день и ты бесишься?

Суховей нарочно взял шутливый тон, однако Соснин отмахнулся от шутки.