Павел Верещагин - Арбалет

Только теперь Бурцев соединил вместе норковую шубку, джип, молодого человека, дом напротив и понял, что перед ним стоит дама, которая сняла квартиру у Зининой подружки Алки. И что дама караулила на лестнице своего молодого любовника, и делала это не зря, потому что он как раз сейчас привел в их квартиру другую женщину.

Непонятно почему, Бурцев покраснел. Как будто он случайно толкнул незнакомую дверь и оказался свидетелем неприглядной интимной сцены.

Женщина между тем вжалась виском в оконное стекло, стараясь заглянуть как можно дальше вдоль стены. Бурцев, посомневавшись, подошел к окну и встал рядом с ней.

В доме напротив, в том, что стоял торцом, в окне третьего этажа зажегся свет. Первое время в окне ничего не было видно, кроме пустого пространства комнаты, края стола с одной стороны и незастеленного дивана с другой. Потом в пространстве перед окном промелькнул женский силуэт… Потом он появился опять. Женщина потянулась, закинув за голову руки и выставляя вперед грудь. К ней из невидимого пространства шагнул молодой человек, который уже успел скинуть куртку и остался в одной рубашке, расстегнутой на груди. Молодой человек порывисто прижался к женщине, склонился к ее шее, женщина рассмеялась, как от щекотки, шутя оттолкнула его от себя и подошла к окну, чтобы задернуть шторы.

Женщина рядом с Бурцевым задрожала, повернула к Бурцеву лицо с обезумевшими глазами, и сделала неверное движение к выходу. Пошатнулась, потеряла равновесие и, чтобы не упасть, схватила Бурцева за локоть.

Бурцев поддержал ее под руки, помог сделать несколько шагов и опуститься в кресло.

— Что?

— Сердце…

— Какую-нибудь таблетку?

Женщина сморщилась и помахала в воздухе рукой:

— Лучше коньяку… Если есть…

Бурцев полез в бар, налил большую рюмку французского коньяка, который подарил ему на день рождения Айвазовский, и подал женщине.

Женщина залпом выпила коньяк и некоторое время сидела, прикрыв веки. Потом подняла на Бурцева увядшие глаза.

— Как больно, морячок… Вот здесь… — она указала на грудь. — Ты не представляешь…

Бурцев ничего не ответил.

Женщина опять прикрыла глаза и сидела так еще минут пять.

— Что смотришь, морячок? Смешно?

— Нет, — ответил Бурцев. — Не смешно.

— Небось, думаешь, нашла дура приключений на старости лет?

— Нет, — ответил Бурцев. — Я так не думаю.

Он строго посмотрел на гостью.

— А-а… — догадалась женщина. Она опустила голову. — Ты меня осуждаешь…

Бурцев пожал плечами.

— Это не мое дело, — сухо сказал он. — Меня это не касается.

Женщина пристально посмотрела в его лицо и усмехнулась.

— Осуждаешь… Да ты не смущайся. Я и сама себя осуждаю. Я ведь совсем не из таких, что за мужиками бегают и в окна подглядывают. Мужики сами… всю жизнь… — она вздохнула. — А тут… Тут, морячок, бес попутал на старости лет…

Бурцев посмотрел на нее строго и ничего не сказал.

— А почему вы зовете меня морячком? — спросил он через некоторое время.

Женщина усмехнулась.

— Да так… Девчонкой я была влюблена в одного морячка… Такой ладный был, все бабы вокруг с ума сходили… Ты на него похож…

— А-а…

Женщина наконец улыбнулась. А глаза у нее были синие-синие… И совсем молодые. Только сейчас грустные и как будто больные.

— Тебя как зовут?

— Бурцев.

— А по имени?

— Георгий. Но меня все Бурцевым зовут.

— А я Наталья Павловна. Наташа.

Бурцев кивнул.

Наталья Павловна усмехнулась и сокрушенно покачала головой.

— Вот, морячок… Даже не думала, что так бывает… Мне всегда сильные мужики нравились… Великодушные… Крепко стоящие на ногах… Короче, Стеньки Разины, благородные разбойники. А тут… Мальчишка, красавчик… По сути, альфонс. А я, дура, решила: «Была не была! Могу себе позволить напоследок, черт побери! Сколько мне бабьих годков еще осталось? Аль не заработала себе на такую игрушку!» Вот позволила… Жила себе баба мирно и счастливо. Так завела порося. Теперь мучается без головы, со снесенной башней…

Она грустно усмехнулась и сжала губы.

— Мне ведь, морячок, ничего просто так в руки не давалось. Все сама себе заработала. И дочку сама подняла. А тут… Попутал бес…

Она посмотрела в пустую рюмку и поставила ее на журнальный столик рядом с собой.

— Налить еще?

— Нет. Хватит. А вот покурить можно?

Бурцев кивнул.

Наталья Павловна порылась в сумочке и достала сигареты.

— У тебя нет чего-нибудь покрепче? А то от этих… один только понт! — Она досадливо бросила на журнальный столик тонкую дамскую пачку.

Бурцев угостил ее своими сигаретами и зажег зажигалку.

Наталья вдруг вскинула на него голову.

— Ты думаешь, он меня вообще никогда не любил? — с вызовом спросила она. — Любил! Еще как! Бабу не обманешь. Не мог от нетерпения дождаться, пока я разденусь… Что, не веришь?

Бурцев ничего не ответил.

— А как он меня добивался! Из окна грозил выпрыгнуть с десятого этажа. И прыгнул бы… Он такой! Отчаянный!

Она посмотрела на Бурцева блестящими от возбуждения глазами.

— Какие он слова говорил!.. Какими именами называл в нежные минуты… Он в самом деле любил. Я знаю! Не веришь?

— Верю.

Наталья опустила голову.

— Я ведь его в ванне купала, как маленького… Головку мыла… Совсем с ума сошла!

Она пристально посмотрела на Бурцева, как будто проверяя, можно ли ему доверяться, не смеется ли он над ней исподтишка. Бурцев и не думал смеяться.

— Я ведь никогда не думала, что можно испытывать к мужчине такую нежность… Когда все внутри как будто тает… И ноет так сладко… Я не думала, что бывает такой покой… Когда он засыпал, уставший, у меня на плече… Такой беззащитный, такой доверчивый… Это ведь он на людях дерзит и задирается. А на самом деле… Я-то знаю, что на самом деле он очень ранимый. Все время все переживает… И мне все время хотелось защитить его, спрятать, прикрыть собой, никуда от себя не пускать. Я все время думала, что он родился не в свое время. Ему родиться лет двести назад, когда ценилась красота, порывистость, романтичность… А наше время — для людей с крепкими локтями. И толстой кожей…

Она посмотрела на свою едва начатую сигарету и рассеянно потушила ее в пепельнице.

Они с Бурцевым помолчали, думая каждый о своем.

— А может быть, он никогда и не любил. Может быть, ему просто лестно было, что он сумел такой женщине вскружить голову. Внимание ему было приятно, подарки…

Она горько усмехнулась.

— А что, собственно, я хотела? Чтобы молодой красавчик любил меня вечно? Ведь я с самого начала знала, что это ненадолго. Не всерьез.

Она вопросительно посмотрела на Бурцева. Бурцев пожал плечами.

Наталья вдруг забеспокоилась:

— А может быть, мне подтяжку нужно было сделать по всему телу? А? И грудь силиконовую? Как у порнозвезды?