Лев Сокольников - Polska

В одном месте, где ручей делал изгиб, была непроточная болотина, "пойма", как мы называем такие места на реках, и в этой болотине жила фантастически большая лягушка. Редкостное земноводное, упитанное и не такое зелёное, как лягушки отечества. Особая лягушка, польская… Пожалуй, она была "крулевна" местных лягушек…

Помимо рыбок, мечтал поймать и лягушку. Спросил бы кто-то тогда:

— Зачем тебе лягушка? Она мечтает попасть в твои руки? "Да", "нет"? Спрашивал лягушку? — или просыпался инстинкт охотника-рыболова и был выше польской лягушки?

Отчего и почему многим из нас в детстве хочется поймать лягушку — этого объяснить не берусь, но свои чувства и желания к необыкновенной польской лягушке могу объяснить: после пленения лягушки-красавицы мечты далее тщательного исследования тела крупного земноводного не распространялись. Не знал грамоту, не знал о сказке, где лягушка превращается в красавицу. Далее желаний поймать представительницу польской фауны, подержать в руках и отпустить не уходил.

Как-то прекрасным днём пришёл на берег ручья и увидел там человека в военной форме. Человек сидел на бережку с фуражкой в руке и смотрел на лягушку. На плечах военной рубахи были продолговатые площадочки с красной узкой полоской и маленькими звёздочками, но много. Через грудь на пояс пролегал ремень. Что такие "площадки" на плечах военных людей назвались "погонами" — об этом не знал.

Человек мельком глянул на меня и опять переключил внимание на земноводное. Подруга находилась в воде у берега на глубине не выше колена. Почему знакомая вылезла из родной болотины и перебралась в ручей — этого не знаю, но думаю, что и она радовалась освобождению.

Сидевший на берегу человек в форме откуда-то, но точное место на его теле прозевал, достал большой чёрный пистолет, произвёл с ним какие-то манипуляции, вытянул руку с оружием в сторону подруги и пальнул!

Звук от сожженного патрона в пистолете напряг немного меня, но не лягушку: та никак не отреагировала на агрессию… нет, было: немного шевельнулась, но ни как раненая, или убитая наповал, а нехотя, лениво. Пожалуй, она была в "возрасте".

Военный удивился и через малое время, повторив манипуляцию с чёрным пистолетом, сделал второй выстрел. Подготовка ко второму выстрелу длилась дольше по времени: стрелок целился, "брал на мушку". И второй траченный патрон не дал результатов: лягуха не реагировала!

"Сафари" военный дяденька начал сидя на земле в стандартной позе: согнув колени с упором пятками в землю, а носки блестящих сапог были задраны вверх.

После второго безрезультатно траченного патрона военный смущённо посмотрел в мою сторону и принял позу стрелка, приготовившегося к серьёзным соревнованиям. После принятия позиции для стрельбы, военный человек произвёл третий выстрел с прежним результатом: нехорошая, теперь уже полностью враждебная польская лягушка не собиралась расставаться с жизнью и всплывать кверху брюхом…

Тогдашнее безразличное, полностью спокойное поведение лягушки объяснить не мог, но сегодня думаю, что у "зелёной дамы" думаю, что вариантов спокойствия могло быть не менее трёх:

а) лягуха была ленивой,

б) настолько умной, что поняла:

— У человека на берегу ничего не получится!

в) пользовалась людской уверенностью: "двум смертям не бывать, а в) "двум смертям не бывать, а одной — не миновать" и вот эта:

— "Пожила — и хватит"! — поминают поляки о "двух смертях", или нет — этого не знаю.

Подруга могла получить, пусть и слабый, гидроудар при входе пули в воду. Совсем такой, какой получает всё живое в реках, когда весной рвут лёд на реках при устранении заторов. Но и о гидроударах тогда ничего не знал.

Лягушка, повторяю, была неимоверно крупная, пожалуй, с ладонь офицера, и только сейчас понял стрелка: он, как и я, никогда ранее не видел таких крупных земноводных, а, увидев — захотел её "добыть".

Зачем тебе польская лягуха? Был бы ты французом — понятно, лягуха для галла — деликатес, но что она для славянина? Или пан офицер хотел удивить боевых товарищей её размерами? Лягушки водились и на его родине в избытке, но что бы такие — нет! Не мог спросить дяденьку:

— Пан офицер, а на кой хрен тебе польская лягушка? Ну, шлёпнешь её, а дальше? Что, ты пришёл на берег ручья подтверждать славу лучшего стрелка в боевом соединении? В оккупацию лягушка выжила и даже не пострадала здоровьем, поляки, естественно, её не обижали — своя, поди, а ты с чего это вдруг открыл "сезон охоты" на польских лягушек!? Тратить патроны на польскую лягушку во время, когда заклятые враги твои ещё не сложили оружия!? — мудрыми были тогда девятилетние мальчики и девочки, но и они не знали, в какую копейку обходится траченный патрон. Кто знает, сколько выстрелов в войну было сделано "в молоко"? Если убито тридцать миллионов человеческих тел — уже тридцать миллионов патронов, а, сколько их было выпущено впустую?

А сейчас ты "мажешь"! Три патрона в польскую лягушку на расстоянии трёх метров с нулевым результатом — так за такое и трибунала не жалко! Лягушка не хотела умирать, не поддавалась истреблению: человек с большим пистолетом выпустил в неё и четвёртый заряд, а квакуша медленно, пожалуй, от преклонных лет, поворачивалась и не думала исчезать с облюбованного места. Офицер матюгнулся и спрятал оружие. Я молчал и ликовал без видимых признаков радости!

И до сего времени помню чувства во время того "сафари":

а) почему не "болел" за пана советского офицера? как в футболе, за "нашего капитана"?

б) и почему "болел" за польскую, чужую лягушку?

в) почему открыто не вступился за квакушу? Почему не спросил:

— Дядя, а зачем ты стреляешь в лягушку?

Струсил? Мог русской речью на окраине польского города отвлечь офицера от пустой траты боеприпасов и от позора с названием "говно стрелок", но не сделал этого? Что, был с офицером заодно в деле порчи польской фауны? Совершил первое предательство? Оправдывал себя: "офицер — наш, а лягушка — польская?"

Пожалуй, офицер прекратил "охоту" потому, что принял меня за польского мальчика и застеснялся промахов из личного оружия. Прощаю тебя, капитан: ты не знал законов линейной оптики, поэтому так жестоко оконфузился в охоте на польское земноводное: четыре пули из личного и громадного чёрного пистолета не достигли цели.

А-а, вот оно что: оказывается, "луч света, проходя границу двух сред, претерпевает преломление", поэтому и я не мог поймать ни одной рыбки, что водились в чистой воде ручья на окраине славного польского города Люблина одноименного воеводства! Так и получалось, что пуля из пистолета советского капитана шла прямо, но всё же не достигала цели.

Пожалуй, польская квакуша прекрасно понимала, что ни дяденька с пистолетом, ни девятилетний малец не знают законов "Линейной оптики", поэтому особо волноваться за свою лягушачью жизнь не стОит.