Виктор Аннинский - Человек со шрамом

Порывшись в других коробках, он нашел несколько пустых обойм и подходящие по калибру патроны. Тут же, как умел, снарядил магазин и лихо вогнал его в рукоять. Затем он передернул затвор рукой… и в этот момент услышал звук подъехавшей машины. Давиденко смертельно побледнел и машинально взглянул на часы. Они показывали половину одиннадцатого!

Он в панике заметался в своей западне…

 Если это Мельников, мне конец! Он меня просто пристрелит… — лихорадочно шептал он, обливаясь потом.

Яша мигом вылетел из подвала, перелетая через ступени лестницы. У входной двери остановился и никак не мог успокоить дыхание. Секунда медленно тянулась за секундой, а шагов у двери слышно не было. Через пять минут, не выдержав этой пытки, агент осторожно выглянул наружу, но почти ничего не увидел: наступила ночь! Переборов свой страх, он тихо подкрался к забору и выглянул на улицу. Почти напротив, у соседней дачи, стояла какая — то темная машина. С души у него свалился огромный камень — то была другая машина! Но страх его не отпускал: в любую минуту мог появится Мельников…

Следующие десять минут секретный агент метался по дому как ошпаренный. Побросав в спешке свои вещи и захваченные у врага трофеи в женскую сумку, он быстро закрывал ящики с оружием и боеприпасами. Чемодан со зловещей винтовкой он засунул на место и внимательно оглядел подвал: нельзя было оставлять никаких следов своего пребывания.

Закончив с подвалом, он занялся комнатами и еще несколько минут лихорадочно метался по дому, расставляя вещи по своим местам. Потом забрал свою сумку, плотно закрыл дверь и прилепил волосок на место.

— Кажется, все… — выдохнул он с облегчением, повесил ключи на место и перемахнул через забор.

Больше он не мог себя заставить задержаться на территории своего врага хотя бы лишнюю минуту. Да и зачем? Теперь нужно было быстро уносить ноги, голову и все остальное от этого опасного места.

Когда агент Черный добрался до заветной поляны, его поджидал новый неприятный сюрприз. Около машины возились два великовозрастных балбеса и пытались открыть дверцу «Москвича». Давиденко спохватился, что забросил заряженный пистолет в сумку, и лихорадочно пытался найти его теперь на ощупь. Ему попадалось под руку все, что угодно, только не то, что нужно. Первым подходящим предметом, который он нащупал в своей сумке, оказался кухонный топорик — секач.

Придуркам удалось открыть водительскую дверцу машины… Нужно было что — то немедленно предпринять, иначе ехать будет не на чем. Размахивая над головой топориком, агент выскочил из — за кустов с душераздирающим воплем: — Убью!!! Стоять на месте!! А — а — а!..

Пораженные нечеловечески злобным криком, оба взломщика повернулись в его сторону и от страха на секунду застыли на месте. Один из них продолжал светить своим мощным фонарем прямо в лицо нападавшему. Картина была ужасающей! Дикими, неровными скачками прямо на них несся озверевший патлатый мужик с перекошенной от ярости рожей, измазанной черной краской, и размахивающий над головой блестящим топором! В отраженном свете глаза его сверкали пугающим красноватым оттенком…

Эффект оказался потрясающим и прямо противоположным отданной команде! Пацаны подскочили на метр и с жалобным воплем: «Ма — м — а — а — а!» ломанулись прямо через заросли, не разбирая дороги! Из леса еще какое — то время доносился треск ломаемых веток, топот и отчаянные вопли.

В панике они бросили все, что у них было в руках, и теперь агент Черный собирал в траве законные трофеи. В качестве таковых ему достался мощный электрический фонарь, связка ключей, длинная металлическая линейка и надкусанный «Твикс».

— Долбаная парочка! — злобно прошипел он и пинком зашвырнул печенье в кусты. Остальные вещи он сложил в свою большую черную сумку, найдя их полезными для своего теперешнего положения секретного агента.

 У, акселераты прыщавые! Наверное, уже по девкам бегают, а в башке по полторы извилины, и те не в ту сторону загнуты, — никак не мог он успокоиться, выруливая с поляны на дорогу.

При выезде на шоссе он потушил габариты, вышел из машины и осторожно осмотрелся. Со стороны Веселой Балки быстро приближалась одинокая машина, которая свернула в дачный поселок. Была ли это машина Мельникова, он не знал, да и знать не хотел: на эту фамилию у него уже начало развиваться что — то вроде аллергии.

Давиденко выехал на асфальтированное шоссе, включил габариты и дальний свет фар. Он очень устал от слишком большого количества пережитых острых ощущений и теперь мечтал только об одном: поскорее добраться до своей постели и завалиться спать. И только одна беспокойная мысль гвоздем сидела в его голове: он никак не мог вспомнить, налил ли он воду в кувшин или нет?

Замелькали городские кварталы, агент Черный предусмотрительно поправил свой ненавистный парик и благоразумно сбросил скорость. Лимит на приключения был исчерпан на год вперед, и разборки с гаишниками в его планы не входили.

Лихорадочное напряжение последних часов сменилось смертельной усталостью и апатией. Он чувствовал себя как шахтер, отпахавший три смены подряд, хотя никогда в своей жизни в шахте не был и, тем более, в ней не работал. В отличие от легендарного агента 007, у Давиденко не было ни малейшего желания продолжить сейчас свои подвиги с какой — нибудь длинноногой красоткой.

«Врут все эти фильмы и книги, — устало и безразлично думал он. — После таких дел, хорошо, если хватит сил раздеться, прежде чем упасть в кровать и забыться беспробудным сном. А еще машину надо вернуть…»

К вечеру следующего дня в психиатрическое отделение Городской больницы привезли двух братьев погодков, пятнадцати и шестнадцати лет, со странными симптомами душевного расстройства. Оба были сильно напуганы и подавлены. Кроме того, они заметно заикались, хотя, по утверждению их матери, до вчерашнего вечера никаких проблем с речью у них не было.

Но самое странное в их истории было другое: оба они в один голос утверждали, что вчера вечером около 11–ти часов, недалеко от их дачного поселка, на них напал злобный индеец. Он был двухметрового роста, с длинными рыжими волосами, с лицом, раскрашенным темной краской и с блестящим томагавком в руках. Одет был обыкновенно: в джинсы и рубашку. Но своим жутким криком и боевой раскраской он напугал их до полусмерти и едва не проломил обоим головы своим страшным оружием.

— И на каком же языке орал тот индеец в боевой раскраске? — полюбопытствовал врач, привыкший по роду своей работы ничему не удивляться и не спорить с пациентами.

— М — местами к — крыл нас м — матом по — русски, а остальное орал на своем индейском языке, — ломающимся баском ответил тот, что был постарше.