Виктор Аннинский - Человек со шрамом

Тот не понял вопроса, но интонация его озадачила. Он вернулся в ванную и протер запотевшее зеркало: над левым виском появилась совершенно седая прядь.

Уже на следующее утро Ветвицкий был в палате Березина. Вместо приветствия он обругал своего подчиненного и обвинил его в том, что именно из — за него он, уважаемый и солидный человек, попал в жуткую историю.

Лёва Березин как мог отбивался от незаслуженных, по его мнению, обвинений: — Почему я здесь лежу, Семен Вениаминыч? Думаете, авария была случайной? Как бы не так! Это все проклятый «Легион» подстроил… Я уже расплатился за свои дела — между прочим, и своим здоровьем — тоже. Теперь они за вас взялись… Это страшные и безжалостные люди, — он понизил голос и трагически добавил: — Это мафия!

— Если ты, Лёва, думаешь, что уже никому ничего не должен, то сильно ошибаешься, — со злостью заметил Ветвицкий и швырнул на больничное одеяло копию своего приговора.

Березин с трудом читал этот зловещий документ — строчки прыгали в глазах. К концу этого занятия его глаза готовы были вывалиться из орбит. Он сильно испугался, хотя о нем там ничего не было сказано.

— Откуда эта странная бумага? — едва слышно выдавил он из себя.

Когда Ветвицкий вкратце рассказал, что это за бумага и как она к нему попала, цвет лица у несчастного Березина стал почти неотличим от серой больничной наволочки.

— Не может быть, — застонал больной и бледный его лоб покрылся испариной. — Я же расплатился сполна!..

— Это ты так думаешь, — жестко заметил Ветвицкий и процитировал по памяти: — «Возместить материальный ущерб жертвам своих телефонных махинаций в виде безвозмездного возврата им средств связи (действующих домашних телефонов), согласно прилагаемого списка и солидарно с другими соучастниками мошенничества». Ты понимаешь, что означает слово «солидарно»? Нет? Так я объясню… Ты получал со всех этих дел десять процентов, значит, и твоя доля в возмещении ущерба составит десять процентов. Остальное тебя не касается!

— М — минуточку, Семен Вениаминович! — слегка заикаясь от такой беспардонной наглости, перебил его Березин. — С чего это вы взяли десять?.. Моя доля была пять процентов!

— А разве я сказал «десять»? — с деланным удивлением спросил начальник. — Но ты ведь получал и другие халтурки и поблажки по службе. Не так ли? Все в целом вполне можно оценить в десять процентов…

— Не надо на меня вешать чужие грехи, у меня и своих достаточно! Пять процентов я признаю и заплачу, а остальное, как вы и сказали, меня не касается. Где список?

Ветвицкий вытащил из кармана злополучный список и передал его Березину. И в тот же момент мысленно обругал себя последними словами и хотел забрать его обратно, но Березин отвел свою руку в сторону.

«Идиот! — раздосадовано думал Ветвицкий. — Никто же не мешал мне дописать в этот список побольше фамилий. Тогда доля этого кретина была бы больше, а моя — меньше! Когда они вытрясли из меня полный список пострадавших, то в нем было почти вдвое больше фамилий. Почему они оставили только половину, я не знаю. На этом можно было легко сыграть, просто и красиво! А теперь этот упрямый осел перепишет итог и подсчитает свою долю. Надо же так досадно ошибиться! Можно сказать — на ровном месте! Сам себя наказал, сам. И что на меня только нашло? Затмение какое — то… Наверное, это от их укола», — он непроизвольно потер запястье своей левой руки, где он еще вчера обнаружил след от иглы.

Словно в подтверждение его мыслей, Лёва Березин, беззвучно шевеля губами, неуклюже нацарапал левой рукой общий итог в своем блокноте.

Он хорошо знал своего шефа и правильно оценил его дерганье: «Опять придумал какую — нибудь умную пакость, как выкрутиться за чужой счет. Но на меня можешь не рассчитывать: я не такой дурак, как ты думаешь. Хочешь поиграть с этими бандитами — поиграй. А я — пас! Уже наигрался. Эти слишком дорогое удовольствие. Мошенничество с квартирой Донцова мне обошлась в кругленькую сумму, афера с телефонами — тоже влетит в копеечку… Но подставлять его всё же не стоит, хотя он и порядочная свинья: хотел на меня лишних пять процентов повесить. Как — никак, а он мой начальник и будет им еще почти месяц. Еще неизвестно, кто займет его место… А если его родственник? Тогда я запросто могу потерять хорошую и выгодную работу. Хотя какая теперь, к черту, выгода? Кости переломали, машину изуродовали, бабки скачали…»

— Эта история, — удрученно выдавил из себя Березин, — началась с Донцова, соседа по лестничной площадке моего одноклассника Яши Давиденко. Донцов лишился своего домашнего телефона года полтора назад, когда Давиденко выменял в том доме себе квартиру. Квартира была без телефона, а в доме не оказалось свободных телефонных пар… Ну, а вести новый кабель, сами знаете, дело дорогое и хлопотное. Я и помог Яше с телефоном… Кто же мог знать, что Донцов окажется под покровительством мафии?

О крахе аферы с квартирой архивариуса Донцова Березин, понятно, распространятся не стал, полагая, что Ветвицкий не в курсе этой истории.

— Похоже, старик успел им нажаловаться… — продолжал он. — Сначала от бандитов пострадал я, потом Давиденко, а теперь они добрались до вас. Яша пытался поиграть с этими людьми в хитрые игры, но они быстро поставили его на место и наказали на довольно крупную сумму… — Березин ловко спихнул свою вину на партнера. — Я хорошо помню, какой он имел бледный вид и что говорил: «Лёва, не играй с этими опасными людьми ни в какие игры. Единственно надежный способ от них отвязаться это отдать им то, что они требуют». Кстати, этот совет он получил от Бориса Павловича, его родственника.

— Бориса Павловича? Давиденко? — переспросил Ветвицкий. Он его знал, хотя и не близко.

Ветвицкий взял у Березина телефон Давиденко — младшего и вышел из палаты. Уже отъехав на своем серебристом «Опеле» два или три квартала, он заметил за собой «хвост». «Девятка» цвета мокрый асфальт неотступно следовала за ним, в точности повторяя его маршрут. Был ли за ним «хвост» до приезда в больницу, он не заметил.

«У, сволочи, уже обложили флажками, — неприязненно подумал Ветвицкий. — Боятся, чтобы не пропал, не расплатившись по счетам».

Серая «Девятка» держалась вызывающе близко, не отставая и не обгоняя его. Это действовало на нервы и Ветвицкий утопил педаль газа почти до пола. Двигатель взвыл и новый «Опель» стал быстро набирать скорость, отрываясь он ненавистного «хвоста».

Увлекшись гонкой, он не сразу среагировал на вой сирены — сзади быстро приближалась машина ГАИ. Пришлось остановиться и долго извиняться за превышении скорости. Штраф, понятное дело, пришлось заплатить. Снова сев в машину, водитель серебристого «Опеля» видел в зеркало, как гаишник направился к серой «Девятке».