Виктор Аннинский - Человек со шрамом

 Придется тебе, дружок, тоже заплатить штраф, — злорадно заметил Ветвицкий. — Мелочь, конечно, но приятно.

Но был разочарован: гаишник подошел к «Девятке» со стороны водителя, отдал честь и невозмутимо вернулся в свою машину.

— Вот сволочь! — взорвался Ветвицкий, — что же ты с них штраф не слупил?! Они ведь ехали с такой же скоростью! С меня, значит, штраф, а им ручкой под козырек? Мент продажный!

Он даже хотел выйти в горячке из машины и «покачать права», но быстро остыл. Борзых или скандальных нарушителей гаишники не жаловали: вполне могли закатать пару баллов в свой свинский компьютер или права забрать. Ходи потом за ними, получай обратно. Или доказывай, что не верблюд, если совсем дурак. У нас прав тот, у кого больше прав. Ну, а прав у гаишников — выше фуражки. Так что, спорить с ними не по делу — себе дороже.

 Угораздило же задеть интересы этой бандитской группировки! — нервничал Ветвицкий, поглядывая на спидометр и стараясь не превышать скорость. — Не знал их сто лет и еще не знать столько же. Играть с ними, действительно, опасно. Но ведь и платить по предъявленному счету — форменное безумие. Какие деньги выбросить на ветер! А главное, дом жалко. Совсем новый, только обставил, а теперь все псу под хвост! …А Мальчик, дог породистый с родословной до десятого колена? Где он был? Даже не гавкнул ни разу, паразит! Только колбасу жрать и умеет, дармоед неблагодарный! С сегодняшнего дня — на хлеб и воду! Будет знать в другой раз, что хозяина своего должен охранять и днем и ночью. Прохлопал ушами, так и получи, что заслужил. А в дом пусть даже не пытается сунуть свою слюнявую морду, во дворе теперь будет жить. Не зима — не обморозится!

Ветвицкий тихо выругался и вернулся к основной теме:  А участок? — он застонал как от зубной боли. — В лучшем пригородном районе, рядом с морем… Там только земля вдвое дороже стоит, чем в центре города. Ни шума, ни пыли: дыши чистым воздухом и радуйся жизни. Так ведь нет! Нашлись два гения, Лёвка с Яшкой, и отключили телефон Донцову, словно других лохов в городе нет. Дебилы безнадежные! Вот же влип по чужой дурости! Добровольно отдать новый дом — это безумие, а если не отдавать — то, похоже, самоубийство. Богатый выбор… Чтоб вам всем сдохнуть в этом месяце! Должен же быть какой — то выход?!

Но сколько он не ломал голову, выход не находился. Ветвицкий только еще больше раздражался и злился.

«Надо все же поговорить с приятелем Березина,  тревожно думал водитель серебристого «Опеля».  Он уже имел дело с этими проклятыми уголовниками, может, удастся выведать у него что — то полезного».

«Опель» остановился у телефона — автомата и Ветвицкий позвонил на работу Давиденко — младшему. Тот долго не мог взять в толк, чего от него хотят, и упорно отнекивался. Встретиться где — либо на улице, на своей работе или у себя дома он отказался наотрез. С большим трудом удалось уговорить его приехать к Ветвицкому домой, где бы они смогли поговорить без помех.

Встреча состоялась в тот же день, но мало что дала. Каждое слово из Давиденко приходилось тянуть клещами. Не смотря на то, что Яша полностью оплатил свою часть счета, «Легион» не оставил его в покое. Свиридов всё же докопался до старой телефонной аферы и хотел лишить Давиденко телефона в пользу Донцова. Но кто — то помешал — скорее всего, Мельников — и тогда телефона лишился Березин.

Яша Давиденко предпочитал держать язык за зубами: не хватало еще лишиться квартирного телефона… Твердо уверен он был только в одном: если шуваловские бандиты решают получить со своей жертвы по счетам, то они умеют выколачивать такие долги в полной мере. Играть или хитрить с ними — дело опасное и рискованное. До сих пор не было еще примеров, когда кому — то удалось от них отвертеться. Во всяком случае, ему такие примеры известны не были.

— «Колхоз — дело добровольное… — с горькой усмешкой изрек Давиденко начало старого народного афоризма, с болезненным любопытством поглядывая на хозяина роскошного особняка. Закончил же совсем мрачно и не без злорадства: — …Хочешь — вступай, хочешь — нет, а корову веди!» В противном случае, — пояснил он, — неаккуратный должник отдаст две коровы, если ему было жалко отдать с самого начала одну и в срок. Вот такие они сволочи!

После ухода гостя Ветвицкий долго сидел в мягком глубоком кресле и напряженно думал: «Свою долю по возврату телефонов придется внести. Что будет делать начальник со своей долей — то его проблемы. Мое дело — предупредить его о возможных последствиях, а там пусть поступает как знает… Возврат телефонов влетит мне в копеечку, но тут уж ничего не попишешь. Здесь лучше не хитрить и не создавать себе новых проблем. Хорошо бы разобраться со старыми! Задачка, определенно, не из легких: как спасти свой дом и при этом не потерять собственную голову? Отдать дом — безумие, а не отдавать — что — то вроде харакири тупым ножом. Выбор замечательный, слов нет: одни буквы и те нецензурные».

«Русский детский фонд» — это всего лишь подставная контора для отмывания грязных денег, − мрачно размышлял он. − Дураку понятно: пропустят деньги от продажи моего дома через несколько подставных фирм по каким — нибудь фиктивным сделкам или даже через одну фирму — однодневку, и концов потом не найдешь».

«Сложит мои денежки какой — нибудь директор Тяпкин в навороченный кейс с сигнализацией и уйдет в туман, − лицо Ветвицкого перекосило от бессильной злобы. − По — английски, забыв попрощаться… А потом окажется, что имущества у фирмы «Тяпкин, Ляпкин и подельники» всего — ничего: поломанный компьютер да плакатик на стене. Всё остальное взяли в аренду на пару дней. И ищи ветра в поле на каком — нибудь острове Кипр: господин Тяпкин, он же Ляпкин, он же Сяпкин отбыли в очередной вояж и в спешке забыли оставить свой адрес. В конечном итоге, деньги так или иначе всплывут в «Легионе», но уже чистые и без малейших признаков вымогательства…»

Ветвицкий выпил чашку горячего черного кофе, закурил «Кэмел» и вернулся к своим размышлениям: «Похоже, прав Ефим Лесневский: против такой хорошо организованной мафиозной группировки прокуратура или милиция практически бессильны. И тем, и другим нужны улики, а вот их шуваловские бандиты оставлять не собираются — это не их стиль».

«Дьявольщина какая — то! − матерился про себя Ветвицкий. − Что же это получается? Что на них вообще управы нет? Так не бывает… Должны у них быть враги, должны. Как же без врагов? И они у них есть, надо только найти их. А, как известно, враг моего врага — мой друг. Что еще осталось в городе? «Белый дом», городские власти? Эти в такое дело не полезут, их мало волнуют мои проблемы. Пусть даже родной брат Ефима, мой родственник и тезка Семен, и зам главы администрации. Не у него же дом вымогают? Ну, посочувствует, конечно, а что толку? Кто еще остался? Комитет? Этим по силам разобраться с кем угодно… Только им это не по профилю, их дело — госбезопасность…»