Диана Виньковецкая - Америка, Россия и Я

Дом был прислонён к холму — войдя с земли, мы оказались на втором этаже в большой гостиной, перегороженной аквариумом, размером с гигантскую ванну с хвостиком, где плавали рыбы среди зелёных водорослей.

«Как следить за этим подводным царством?!»

— подумала я, но Яша тут же прочёл записку о том, что рыбы находятся на компьютерном обеспечении: специальная программа их кормит, чистит, моет — ничего с ними делать не нужно, только любоваться, — плавают они сами.

Над рыбами висели репродукции немецких художников. Хозяева были немцы из Западной Германии, уехавшие в годовой отпуск, называемый «sabbatical»: через каждые семь лет профессор получает выходной на целый год. Хозяин преподавал компьютерный курс — рыбная программа подтверждала его интересы.

На столах, шкафах, полках, приборах лежали и висели прикреплённые записочки: «это берите», «это употребляется таким образом», «набор чистых простыней для вашей семьи в комоде», тут помещается «посуда и вилки, пользуйтесь с удовольствием, пожалуйста!».

Тридцать с лишним лет тому назад наши и их родственники обменивались другими записками, не лежали под одним одеялом, не ели теми же поварёшками. Иные наслаждения.

Холодильник, выше меня ростом раза в три, стоял в кухне, весь заполненный едой, приготовленной для нас деканом геологического факультета Гордоном.

Спасибо, милый декан! И господа немцы, за приятное вхождение в наш первый американский дом.

Перво–наперво я приступила к освоению и рассмотрению кухни: вся кухонная мебель встроена в дом — шкафы, столы, прилавки, подвешенные буфеты принадлежат дому — меняется хозяин, а мебель остаётся.

В раковине находилось устройство по переработке всего, что туда попадает лишнего: остатки и очистки от людей — прокручиваясь до пыли, исчезают вместе с водой. Твёрдые предметы: гвозди, гайки, ножи — не заглатываются, о чём нас предупредили, — только лёгкое уничтожается.

Рядом стояла машина для мытья и высушивания посуды; грязная ставилась на специальные ножки, дрожащие и подставляющие посуду под омовение, после чего, замерев, она обдавалась горячим воздухом, а в конце компьютерного цикла выпрыгивала сверкающая, прямо к столу.

Газовая плита самозажигалась от специального поворота ручек, без употребления спичек; закопчённость на внутренностях, сгорая или растворяясь, исчезала тоже от специального нажатия красной кнопки.

Сразу всех машинных премудростей не понять; телефонные аппараты во всех комнатах.

Как работает машина для открывания банок? Банка присасывается, покружится на ножке и разрезается! Микроволновое отмораживание и согревание; делание льда прямо в холодильнике — льда сколько хочешь; машины для мешания, для взбивания, для резания во всех направлениях.

А водопроводные краны! Сколько кручений, поворотов, изгибов, волшебных горяче–холодных откровений, — «словно лопасти латаний на эмалевой стене», — воплощение изысканности! Водопроводные ребусы! Декадентство! Прижать, замереть, оттянуть ручку на себя, влево, а потом вправо, и подержать.

Если бы не Андрюша, помогший расшифровать водопроводные загадки, я осталась бы немытой в первый день пребывания в Америке!

Виртуозные стихи — виртуозные краны!

Утром следующего дня все принялись распаковывать прицеп; разгружать его, размещать вещи по комнатам, развешивать картины, преобразовывая стены. Яшина красно–фиолетовая абстрактная картина с чёрными линиями нашла место над маленьким вытянутым сервантом в столовой, и, освещённая со всех сторон прямоидущим на неё светом, контрастировала или дополняла три «естественных» вида из окон.

Одно окно показывало «японский» вид: три маленьких игрушечных бассейна, один под другим, уложенные белыми гальками, с красными рыбками и с растущими карликовыми берёзками. В другом окне — «сибирский» вид: голубая ель протягивала лапы прямо в окно; а в третьем — «тропический»: лианы лезли на большие деревья и беспорядочно спускались, повисая в воздухе.

Данила повис на одной из лиан.

Вешанье «абстрактного» окна было прервано женским голосом:

— Welcome to America! — и вслед за голосом появилась женщина с тортом в руках.

— Я пришла поприветствовать вас. Я живу напротив вашего дома, ближе к Парижу.

— Что это значит?

— Гора, виднеющаяся из окон вашей веранды, называется «Париж».

Оказалось, что из нашего окна был виден «Париж» — купол застывшего древнего вулкана. Хотела узнать у Яши, когда поднялись Аппаллачские горы; но не успела я спросить, как в дом влетела красавица, как торнадо, с развевающимися чёрными волосами и кренделями, сразу пытаясь заговорить по–русски:

— Доброе здоровье! Я Филис! — и, вручив кренделя, обсыпанные цветным фигурным сахаром, вылетела с той же быстротой, приведя в ту же секунду всю семью для знакомства: мужа Роберта, профессора политики, девочку под своим именем, и мальчика, ровесника Илюши, под именем мужа. Девочка была чуть старше.

— Как вам нравится этот дом? — спросила Филис. — Этот дом называется «дом грёз», и его построил для себя профессор архитектуры, живший тут до немцев. Наслаждайтесь житьём в этом доме, видами из каждого окна! Мы вам будем помогать. Что нужно звоните, спрашивайте.

— А куда американцы летом отдают школьников? Как ваши дети будут проводить каникулы? — спросил Яша.

— В бойскаутский лагерь, — ответил про–фессор политики Роберт. — А вы хотите своего отправить?

— Хотим, но…

Тут же Роберт позвонил куда‑то, и, как Сивка-Бурка, появился перед нами молодой человек, начальник бойскаутского лагеря, профессор ботаники, специалист по болезням растений.

Мы не успели и пообедать, как Илюшу обмундировали одеждой выросшего из неё Роба-младшего и без проверки ушей, справок, паспортов, анкет увезли в бойскаутский лагерь. Завтра открывался сезон.

— До свиданья, Илюша! — только и успели мы сказать, как он, счастливый, с фляжкой, с медалями и нашивками гордо прошёл в приехавшую за ним машину, под восторженным взглядом Данички.

Тут же вошла почтенная пара, муж и жена — соседи, напротив живущие. Он — бывший инженер в отставке, а она — домашняя хозяка и большая деятельница в какой‑то церкви, не относящейся к главным знакомым религиям.

— В городе, — сказала Марлин Яше, интересующемуся всякими религиозными подробностями, — есть двадцать три церкви разных направлений.

…«И всем богам я посвящаю стих…»

Стали беседовать о религии и церквях. Зауважав Яшу за его осведомлённость в разных направлениях, они пригласили нас на празднование Дня Независимости, 4 июля, получив от нас признательность и обещание непременно прийти, тем более, что у нашего младшего сына Данички день рождения в этот день.