Пол Инграссия - Падение титанов. Сага о ««Форде», «Крайслере», «Дженерал моторс» и упущенных возможностях

Затраты «Крайслера» и «Форда» на пенсионеров были меньше, чем в Джи-эм, но не намного. После десятилетий откладывания проблемы на потом вся система стояла на грани краха. Все три компании хотели сбросить за борт балласт медицинского страхования пенсионеров, создав ДАСБ. В Детройте эта аббревиатура звучала так часто, как будто была названием новой машины.

Но аббревиатура расшифровывалась: Добровольная ассоциация сотрудников-бенефициаров (хоть она была и не совсем добровольной). Гипотетическая организация представляла собой трастовый фонд, который планировалось финансировать путем фиксированных выплат от компаний. Контролировать же фонд должен был СРА и назначенные им попечители. Фонд должен был распределять страховые льготы по решению попечителей, устанавливая отчисления из пенсии, доплаты на месте и общие размеры льгот, в пределах его средств. Для автопромышленников польза ДАСБ была очевидна: фиксированные выплаты освободили бы их от неограниченных и постоянно растущих затрат на здравоохранение.

Кстати, был плюс и для СРА: без ДАСБ в случае банкротства любой из компаний все льготы членам профсоюза могли просто исчезнуть — к середине 2007-го профсоюзные лидеры начали принимать такую возможность в расчет. Чтобы убедиться в этом наверняка, СРА снова нанял счетчиков с Уолл-стрит, и те подтвердили, что возможность эта еще как существует.

Но, несмотря на все эти рассуждения, в рядах профсоюза идею ДАСБ так и не принимали. После начала переговоров о новом контракте в 2007 году профсоюзные активисты стали распространять листовки, в которых ДАСБ расшифровывалось как «да, авторабочих снова бреют». Получше НаПоПоНа, конечно, но не слишком.

Стоял за этим Геттелфингер, жесткий переговорщик, который не собирался иметь со своими врагами ничего общего — даже подушки. В середине сентября, когда переговоры по поводу американского контракта с Джи-эм превратились в круглосуточный марафон, Геттелфингер стал спать прямо на полу конференц-зала компании. И надо отметить, что этот человек, запретивший в свое время совместные гольф-турниры компании и профсоюза, отверг предложенную вражеской стороной подушку, предпочтя спать на пластиковом пакете, набитом вынутыми из шреддера обрезками переговорных документов. Человек с таким стальным хребтом (и шеей!) легко сдаваться не собирался. Подушка стала символом вызова, который он в дальнейшем бросил противнику.

В 11 утра понедельника 24 сентября, когда новый американский контракт с ДАСБ казался уже неизбежным, Геттелфингер приказал рабочим Джи-эм выйти с заводов и встать в пикетные ряды. Началась первая общенациональная забастовка против «Дженерал моторс» по поводу условий контракта за последние 37 лет. «Мы сделали многое, чтобы помочь этой компании, — сказал Геттелфингер густой толпе журналистов на срочно собранной пресс-конференции, — но, знаете ли, всему есть свой предел».

Делегация Джи-эм была в шоке; СМИ лихорадило. Национальное публичное радио описало этот шаг как «ставка профсоюза на то, что он добьется более выгодных условий, остановив работу и без того ослабевшей компании». В реальности же забастовка не была ни «пределом», ни дерзкой «ставкой», ни другим подобным клише. Она была просто хорошо продуманным политическим шоу, призванным дать членам СРА выпустить пар и убедить профсоюзные ряды в том, что их лидер боролся за правое дело. Через два дня, как и планировалось, Геттелфингер забастовку прекратил и объявил эпохальную победу СРА. Насчет эпохальности он был прав, но вот с победой было хуже: новый контракт ознаменовал конец 70-летнего периода стабильных и практически непрерывных завоеваний профсоюза.

Теперь же, впервые в истории, СРА принял на заводах «Детройтской тройки» двухъярусную систему заработных плат, при которой новым сотрудникам полагалась зарплата ниже, чем имеющимся. Профсоюз утвердил и ДАСБ, полностью освободив автокомпании от ответственности за медицинское страхование пенсионеров и переложив ее на трастовый фонд. Джи-эм согласилась выплатить 35 миллиардов наличными фонду в счет 51 миллиарда обязательств перед пенсионерами — возместив около 70 центов на доллар, что впоследствии сделали и «Форд» с «Крайслером».

Сумма подлежала оплате в три платежа в течение трех лет, но тут была одна загвоздка: ни одна из компаний не могла ощутить результатов сокращения издержек вплоть до 2010 года, так что исторический прорыв не обещал плодов в ближайшем будущем. С другой стороны, акционеры Джи-эм, похоже, против этого не возражали. 12 октября цена на акции компании подскочила до рекордных за последние три года 42 долларов 50 центов. Один вышедший на пенсию менеджер компании решил пока не обналичивать свои опционы, поскольку знакомые с Уолл-стрит заверили его, что акции еще возрастут. Но ждать этого было все равно что ждать Годо. [72] Намек на пьесу С. Беккета «В ожидании Годо», где Годо за всю пьесу так и не появляется.

Всего через три недели результаты Джи-эм за третий квартал неприятно удивили всех. «Резкап», ипотечное подразделение Джи-эм-эй-си, имел 1,8 миллиарда убытков от «субстандартных» кредитов неплательщикам. Единственной относительно хорошей новостью было то, что 51 процент убытков понес «Керберус».

Но по-настоящему потрясло публику решение Джи-эм списать со счетов 38,6 миллиарда налогов, по которым за предыдущие три года компания получила отсрочку от уплаты. Эта сумма с лихвой перевешивала 34 миллиарда, заработанные компанией с 1996 по 2004 год. Этот «обратный перенос налоговых убытков», поспешила пояснить Джи-эм, был бухгалтерской формальностью и не влиял на оборотные средства компании. Что, конечно, было верно, но к делу не относилось.

Аккумулированная отсрочка от уплаты налогов могла быть использована для уменьшения налогов на будущие прибыли компании, но отсрочка действовала не вечно. Аннулировав ее, Джи-эм, по сути, объявляла, что в ближайшие несколько лет никакой прибыли не ожидает. Для компании, столько говорившей о выходе из кризиса и только что избавившейся от 51-миллиардного долга перед пенсионерами-почасовиками, это было просто шокирующее признание. И помимо этой выплаты в текущем квартале Джи-эм потеряла еще 400 миллионов на операциях.

Акции пошли вниз. За последующие несколько недель они упали почти на 40 % и при закрытии торгов 20 ноября стоили уже 27 долларов — меньше, чем три года назад, когда Вагонер предпринял свою первую попытку реструктуризации компании. Несмотря на все закрытия заводов, сокращения, уступки профсоюза и снижения издержек, картина рентабельности в Джи-эм так и не изменилась. Компания гребла изо всех сил, но ее все равно сносило вниз по течению.