Валерий Роньшин - Игра в дурака [сборник рассказов]

Лёг он в гроб, крышкой накрылся. Лежит.

Лежал, лежал, да и уснул.

А тут как раз шёл через кладбище пьяненький мужичок. Глядит — могилка незакопанная. Взял да и закопал с пьяных глаз.

А в это время учёные из Академии наук тоже решили выкопать гроб с останками Николая Васильевича Гоголя. С научной целью, разумеется.

Вырыли они гроб, привезли в Академию Наук и осторожненько вскрыли. А там доктор Гоголь дрыхнет.

Стоят учёные мужи вокруг стола и недоумевают:

— Ничего себе, как тело хорошо сохранилось.

Правда, один профессор по фамилии Паукин выразил робкое сомнение.

— У Гоголя, — сказал он, — нос вроде как острый был, а у этого — утиный. Да и Николай Васильевич всегда с длинными волосами ходил, а этот лысый.

Другие учёные его тут же урезонили:

— А что вы хотите?! — наперебой загалдели они. — Столько лет тело в земле пролежало. Естественно, кой–какие изменения произошли.

Тут доктор Гоголь проснулся, встал из гроба и соскочил на пол.

— Здравия желаю, — говорит, — господа хорошие.

Учёные мужи так и обалдели.

— Значит, он вовсе не умер, — шушукаются меж собой. — Значит, он просто в летаргическом сне находился.

А президент Академии наук академик Василенко интересуется:

— Как вы себя чувствуете, Николай Васильевич?

— Нормально, — отвечает доктор Гоголь.

— Не хотите ли чего? — снова интересуется академик Василенко.

— Водочки бы, — говорит доктор Гоголь.

Тут же принесли водочку. Доктор выпил и развеселился.

— Теперь, — кричит, — бабу хочу!

— Странный всё–таки какой–то Гоголь, — качает головой профессор Паукин.

— А что ж вы думали?! — вновь накинулись на него другие профессора. — Столько лет человек без женщины. Вполне понятное желание.

А доктор Гоголь окончательно обнаглел и орёт, как сумасшедший:

— Бабу давай!.. Давай бабу!..

Ну что делать?.. Привели бабу.

Ею оказалась уборщица служебных помещений Зинаида Петровна Жеребцова.

Зинаида Петровна была женщиной крупной. Про таких обычно говорят: она может танк родить вместе с танкистами.

Профессора да академики деликатно за дверь удалились. А доктор Гоголь смотрит на бабу и глазам своим не верит — неужели это та самая Зиночка, с которой он двадцать лет назад шуры–муры крутил?

— Зина, — говорит неуверенно, — ты, что ль?..

— Гриша! — ахнула и Зинаида Петровна.

— Ты ведь стихи писала, милая, — принялся меланхолично вспоминать доктор Гоголь. — «О, приди же! Звёзды блещут, наши души так трепещут…»

— Писала, — со вздохом подтвердила Жеребцова, — а теперь вот туалеты мою. Ты, между прочим, Григорий, тоже молоденьким студентиком на лекции бегал, а теперь тебя как покойничка из гроба вытащили.

— Да-а, — вздыхает и доктор Гоголь, — странная штука жизнь.

…А в это самое время ободрённые первым успехом учёные быстренько отправились в Пушкинские Горы и привезли оттуда гроб с телом Александра Сергеевича Пушкина, в надежде, что, может, он не был убит на дуэли, а тоже, как и Гоголь, впал в летаргический сон.

Поставили они гроб и не без внутреннего трепета открыли.

Смотрят — а в гробу тётка пьяная лежит. Оглядела она всех мутным взором, села на стол и ноги свесила.

— Где это я? — спрашивает хмуро. — В вытрезвиловке, что ль?

— В Академии наук, — отвечают ей.

— Ни хуя себе, — говорит тётка и громко икает.

— Извините, дама, — приступил к ней с расспросами академик Василенко, — а вы, собственно, кто такая?

— Не знаю, — пожимает плечами тётка и снова громко икает.

— И всё–таки, дама, — настаивает академик, — как вы оказались в гробу Александра Сергеевича Пушкина?

— Да не помню я, бля, — отвечает тётка и сморкается на пол. — Как с мужиками пузырь покупала — помню, как в парадняке пили — помню, а после ни–чё не помню. Вырубилась, на хер.

Стоят учёные мужи и котелки свои чешут. Действительно, странная ситуация получается: Пушкина в гробу нет, вместо него пьянь какая–то… Чёрт–те что.

И тут вдруг в наступившей тишине раздался голос профессора Паукина.

— Это моя жена, — сказал он хрипло. — Эмма. Хроническая алкоголичка.

— Точно, — радостно встрепенулась тётка. — Я егоная жена. У меня ж муж — прохфессор кислых щей. Как это я забыла?

— Вы же говорили, что ваша жена балерина, — строго обратился к Паукину академик Василенко. — А теперь оказывается — хроническая алкоголичка.

— Ну перепутал, — сокрушённо разводит руками Паукин.

В это время появился доктор Гоголь под ручку с Зинаидой Петровной. И говорит:

— Мы уходим. До свидания.

Учёные, конечно, переполошились:

— Куда же вы, Николай Васильевич?!

— Господин Гоголь, постойте!..

А доктор обернулся и сказал:

— Я такой же Гоголь, как она (тут он показал пальцем на Эмму) — Пушкин…

С тех пор всё так и пошло…

В Ясной Поляне вместо Льва Николаевича Толстого в гробу был обнаружен Иван Тимофеич Титькин, сантехник ЖЭКа № 14 города Тулы. Он страшно матерился и даже укусил профессора Паукина за ляжку.

В Комарово, вместо Анны Андревны Ахматовой, в гробу оказалась продавщица пива Клавка Зудова, сорока трёх лет, незамужняя, но с двенадцатью абортами.

На Волковом кладбище, вместо Александра Блока, в гробу прятался давно разыскиваемый органами милиции сексуальный маньяк Дристунов.

Ну а уж с Фёдором Михайловичем Достоевским и вовсе конфуз получился. Когда раскопали его могилу в Александро — Невской лавре и открыли старинный просторный гроб, то обнаружили в нём голую девицу, которая занималсь любовью одновременно с двумя мужчинами. Причем одним из мужчин был не кто иной, как… академик Василенко, за день до этого якобы срочно улетевший в научную командировку на Курильские острова…

Скучно на этом свете, господа.

Жил–был Кошкин. Страшный ёбарь. Ему каждый день надо было баб ебать. И он их ебал. И так, и сяк, и этак. Во все три дырки. А порой даже в четыре. Где уж он там четвёртую дырку находил — непонятно, но ебал.

И вот однажды ебёт он, как всегда, бабу, а тут телефонный звонок — дзинь–дзинь… Кошкин — ноль внимания, знай себе хуем наяривает. А баба капризная попалась.

— Нет, я так не могу, — морщится. — Меня эти звонки сбивают.

Слез Кошкин с бабы, снял трубку.

— Слушаю, — говорит.

— Ёбарь Кошкин? — слышится в ответ сексуальный голосок.

— Он самый. А вы кто?

— Я твоя Смерть, — отвечает сексуальный голосок. — Сейчас я к тебе приду.

— Приходи, цыпочка, — смеётся Кошкин, думая, что это шутка. — Поебёмся.

Положил он трубку, доебал бабу, выпроводил и стал с нетерпением дожидаться прихода обладательницы сексуального голоска.

Та не заставила себя долго ждать. Дзинь–дзинь — раздался звонок, теперь уже в дверь.