Михаил Найман - Плохо быть мной

— Это презервативы, — сдержанно сказала Свинка.

— Да, работа — это хорошо, — быстро заговорил я, теребя пачку презервативов. — Каждый когда-нибудь должен начать работать.

Когда подъезжали к школе, я уже не был уверен, что приехал куда хотел. Свинка припарковала «бьюик» у кампуса. Все до такой степени было прежним, что казалось чужим. Мы поднялись по лестнице на третий этаж. Она открыла дверь и включила свет. Мы вместе вошли в комнату, пахнущую резиновыми матрасами. Я думал было присесть, но на незастеленный матрас не хотелось. Вообще не было настроения устраиваться удобно. Наоборот, появилось желание выйти из этой чужой комнаты и никогда больше не заходить.

— Твои ключи, Миша. — Она протянула мне брелок.

— Пожалуй, лягу спать.

— А белье? — засмеялась она.

— Точно! А где белье? — повертел я головой.

— В моей комнате. Мы его держим там. Идем? — выжидательно посмотрела на меня Свинка. — У нас сейчас в гостях ребята из городка. Это я к тому, что мы с подругой собираемся в клуб…

Я пошел к ней за бельем. Что ее друзья действительно из городка, ошибиться было нельзя — на майке у каждого значилось «Норвич». Подруги, все как одна, были дебелые девушки с одинаковыми короткими и незагорелыми ногами. На каждой — шорты и майка с надписью «Вермонт». Парни норовили пристроиться рядом. Девушки их оскорбляли и обзывали, но у тех был вполне себе довольный вид.

— Помнишь Кэролайн? — указала мне на одну из толстушек Свинка. — Вы вместе с ней готовили декорации к выпускному спектаклю.

Я не помнил ни Кэролайн, ни что готовил с ней декорации.

— Шерон, что он мне все время поглаживает ногу? — подала Кэролайн со своего места голос, обращаясь к Свинке, и покосилась на меня, приглашая присоединиться к общему веселью. Я попал в пионерлагерь. К Кэролайн присоседился малый, который прихватывал ее за разные части тела, а та с готовностью сообщала о каждом новом его достижении своей подруге. — Шерон! — взвизгнула она. — Он лезет мне в шорты. Он ущипнул меня за зад. — То есть это были и ее достижения, и она гордилась ими.

— Шерон, — позвал я Свинку, — дашь белье?

Она встала и теми же шажками, которыми приходила и уходила, когда вела техасца к себе в комнату, отошла и принесла мне одеяла и простыни.

— Едешь с нами в клуб, Миша?

— Я очень… — только и сумел я выдавить из себя.

— …устал, — закончила за меня Свинка.

Я почувствовал, что и правда страшно устал — так, что едва ли когда-нибудь приду в себя.

Назавтра я проснулся часа в два дня, прямо к обеду. Встал и пошел в столовую.

Преподаватели стоят перед входом, дожидаясь, когда откроют двери. Напротив дверей статуя какого-то американского генерала, похожая на памятник советскому воину-освободителю. Ко мне подходит Джеф — американец, который говорит по-русски не только лучше всех в школе, но и лучше меня. Есть еще легендарный человек, которого в школе зовут Малютой, тоже, кстати, американец, он по-русски говорит, наверное, лучше всех на земле.

— Рад тебя видеть, Миша, — жмет мне руку Джеф. — Приятно знать, что ты теперь в коллективе. Ты же знаешь, мы здесь одна большая семья, и все, что мы делаем, мы делаем сообща, — он кивает в сторону воина-освободителя.

Лепечу, что слышать это мне приятно, Джеф даже не догадывается как.

— Чем занимался в Англии? По моим подсчетам, ты должен был уже закончить колледж. С какой степенью?

— Степенью? Какой? — переспрашиваю я.

У меня перед глазами мой последний вечер в Англии. Мы с моим брайтонским другом Авелем стоим в три часа ночи в дверях кафе «Саб», и Авель мне клянется, что на моем месте он бы добился исключения из колледжа гораздо раньше. «На фиг тебе это образование, Миша? — ораторствует он. — Ты летишь сейчас в Нью-Йорк, в Гарлем, где будешь тусоваться с настоящими гангстерами! А не с этой жалкой лондонской пародией на нью-йоркского руд-боя!». Позади нас Шака, наркоделец из Кемп-Тауна. Мимо проходит шотландский парень по кличке Химический Дейв. Шака согнулся и сделал шаг вперед. Что-то вроде воинского клича африканского племени предков вырвалось из груди Шаки, прежде чем он молниеносно взмахнул бритвой. Химический Дейв с криком упал на пол, держась за щеку. Сквозь пальцы сочилась кровь. «Это тебе за Падди, гад!» — успел выкрикнуть Шака и растворился в темноте. «По-моему, это он выдал Падди, — взглянул на скорчившегося Химического Дейва Авель, — из-за него бедняга отбывает срок».

— С какой, ты говоришь, степенью? — задает Джеф свой вопрос во второй раз.

— С какой? — во второй раз переспрашиваю я, мысленно все еще находясь рядом с Авелем, Шакой и Дейвом.

— Я очень рад видеть тебя в наших рядах, — деликатно обходит неловкость Джеф. — Какой курс ты берешь под свое начало? Второй или новичков?

— Да, — невпопад отвечаю я.

— Очень, очень. Все мы рады, Миша, — не остановился Джеф, схватил мою руку и начал трясти. — Смотри, столовая уже открыта. Сядешь за наш стол?

Я тоже занервничал. Зря он затеял это рукопожатие.

— Спасибо, — сказал я. — Я уже ел. То есть не ел, но совсем не хочу. Только сейчас понял. Совсем нет аппетита.

— Ты уверен, Миша?

— Совершенно уверен.

Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся в столовой. Решил проскочить незамеченным, потому что есть хотелось очень, но это было невозможно. Постоял и пошел к вагончику в полумиле вниз по холму, чтобы купить себе гамбургер.

По пути обратно я увидел около кампуса незнакомых парня и девушку. Девушка была хорошенькая, но фигура никуда не годилась, а парень вообще толстяк. Огромный, жирный и много говорил, но кроме «фак» я мало что мог разобрать.

Поздоровались. Девушка спросила, знаю ли я Джека Фултона. Я ответил нет, она сказала, что это странно, потому что я очень похож на Дерека Белсби. В разговор влез жирдяй и стал говорить, что она попала пальцем в небо, на Дерека Белсби я похож, как он на Синди Кроуфорд. То есть что я совсем не похож на Дерека Белсби. Он очень держался за свое мнение. Сказал девушке, что пусть она еще скажет, что я похож на Фила Розенфилда. Это ее задело, она встала в позу и сказала: а что такого, если бы я и был похож на Фила Розенфилда. С парнем чуть не случилась истерика, он стал воздевать руки к небу и кричать, что если я похож на Фила Розенфилда, то тогда вообще непонятно, куда катится этот мир.

Я постоял около них какое-то время, послушал, как они спорят, попрощался и отправился в школу. Фонари уже включили, поэтому, когда я поднимался по холму, трава была неестественного фосфорного цвета. Навстречу шли два парня, один худой и высокий, другой маленький и пухлый, прямо как в мультфильме. Я остановился и стал ждать, чтобы они подошли поближе. Уж слишком не хотелось возвращаться в свою комнату. Я достал сигарету и сунул в рот, чтобы, когда они поравняются, попросить зажигалку.