Софья Ролдугина - Кофе с привкусом вишни

Никто, кроме нас с Эмбер, не изъявил более желания полюбоваться голыми деревьями, кутаясь в накидки. И к лучшему: откровенно признаться, большая компания пришлась бы сейчас некстати. Экономка, чуткая и деликатная женщина, также не стала навязывать нам своё общество и незаметно исчезла.

С высокого порога сад казался удивительно живым. Туман едва заметно колебался, точно земля мерно вдыхала и выдыхала; недвижные чёрные ветви влажно блестели. Эйвонский смрад почти не ощущался за густым запахом почвы, прошлогодней листвы и ещё — чего-то свежего, острого, как сок из надломленного прута. В дальнем конце, у ограды, виднелся силуэт садовника, отсюда больше похожий на призрак или тень.

"Совсем скоро весна, — пронеслась мысль, и сердце забилось гулко и тяжело в предвкушении перемен. — Что она принесёт нам всем?"

— Мне это кажется несмешным, — внезапно нарушила молчание Эмбер, растерянно пытаясь стянуть перчатку. — Так странно. Ещё недавно я бы первой придумывала способы отмщения — вы ведь знаете, подобное мне по вкусу. А теперь хочется тишины.

— И мне тоже, — кивнула я — и глубоко вдохнула. — Наша с маркизом глупая ссора — как царапина. Может, если б мы оставили её в покое, она бы давно уже зажила. Если б мы взяли паузу…

— Но проигрывать никто не желает? — со смехом продолжила за меня Эмбер, вновь становясь прежней собою — почти. — Что ж, понимаю.

— Ни проигрывать, ни выигрывать, — задумчиво поправила её я. — Потому что победа одного станет поражением другого. И сейчас, благодаря глупым письмам, я поняла это ясно. Мне ведь вовсе не нужно переупрямить маркиза. Я всего лишь хочу, чтобы… — "чтобы он перестал угрожать Эллису и Клэру", едва не сорвалось с языка, но я вовремя поправилась: — …чтобы он отказался от некоторых своих методов.

— И услышал вас?

— И услышал меня.

Мы помолчали ещё немного. И в наступившей тишине было удивительно легко принять решение: девятое письмо вручит дяде Рэйвену не Лайзо и не Мэдди.

Я сделаю это сама — сегодня, уже совсем скоро.

Воевать с близким человеком — значит одновременно и ранить себя, дело тяжёлое и бессмысленное. Но и с лёгкостью отступаться от своих принципов — не годится. А потому нужно говорить лицом к лицу, без ядовитых шпилек и уколов исподтишка. Ведь единственная возможная победа для нас — это преодоление непонимания.

— Слишком холодно, — пожаловалась Эмбер, хотя лишь минуту назад она сама распахнула накидку.

— Тогда, пожалуй, стоит вернуться, — согласилась я и шагнула к порогу, но внезапно заметила в глубине сада знакомый силуэт. С такого расстояния было не различить ни лица, ни даже цвета одежды, но я не сомневалась: это Лайзо.

Неужели мы проговорили столько, что он успел вернуться?

После нелёгкого, но такого правильного решения меня переполняло чувство радости, точно в груди разгорелся крохотный жаркий огонёк. И отчего захотелось, чтобы Лайзо тоже ощутил его, увидел, как изменились мои чувства. Конечно, никто в целом свете не может пообещать, что мы с дядей Рэйвеном сумеем помириться, но и одного намерения хватило, чтобы исчезла невидимая стена между нами. До сих пор мне казалось, что это я ограничена, заключена в клетку; но что, если и маркиз тоже?

Силуэт неуловимо изменился — Лайзо обернулся или…

Зачарованная, я подняла руку, приветствуя его.

— Кто там? — Эмбер вздёрнула недоумённо брови.

Тень в глубине сада исчезла.

— Нам пора возвращаться, — улыбнулась я и переступила через порог, механически прижимая пальцы к губам.

Перчатка теперь отчего-то пахла вербеной.

По возвращении Эмбер обмолвилась, что замёрзла в саду, и Абигейл тут же велела подать горячего чаю с молоком. Пока не явилась служанка, я воспользовалась свободной минутой и написала последнее письмо, совсем короткое. Леди Эрлтон наблюдала за мною некоторое время, а затем улыбнулась так, словно всё поняла.

— Вы ведь не покажете нам, что пишете, да, — кивнула она. То было утверждение, не вопрос.

— Только не это письмо, — согласилась я — и запечатала конверт.

Леди Эрлтон переглянулась с леди Стормхорн, а потом завела долгий монолог о былых временах, когда-де ответ на срочное письмо приходилось ждать месяцами, а в гости зачастую приезжали на полгода. Затем одна служанка прикатила тележку с чайником, молочником и чашками, а другая принесла блюдо с ванильными круассанами и коричными "улитками". Запах выпечки и специй сделал воинственных леди добрее, и когда принесли очередной ответ от маркиза, то никто не стал просить, чтоб я непременно зачитала письмо вслух.

Впрочем, одна фраза заслуживала того, чтоб её огласили прилюдно.

— "Вы сегодня крайне непостоянны, дорогая невеста; вероятно, оттого что в последнее время вы в некотором роде были взаперти…". Как вы это находите?

— Что ж, по крайней мере, маркиз понимает кое-что, — усмехнулась леди Стормхорн, с сухим револьверным щелчком развернув веер. — Жаль, не всё.

Пока мы наслаждались чаем, а затем раскладывали пасьянс, горка ответов от дяди Рэйвена постепенно росла. Стопка моих пространных посланий — напротив, уменьшалась; когда у меня остался последний конверт с единственным тоненьким листочком, я поднялась.

— Леди Абигейл… боюсь, мне придётся покинуть вас сейчас. Прошу прощения, что так неожиданно, но…

— Святые Небеса! Виржиния, дорогая, но почему? — всплеснула она руками, от удивления обратившись ко мне так, словно мы были наедине. — Неужели вас что-то расстроило? Или задело?

— Нет-нет, напротив, — поспешила я успокоить её. — Мне просто хотелось бы… хотелось бы вручить последнее письмо лично.

— Зачем спешить, ваш водитель вернётся с минуты на минуту!

— Не препятствуйте ей, любезная леди Абигейл, — со старческими покровительственными нотками обратилась к хозяйке дома леди Стормхорн, а затем повернулась ко мне: — По правде признаться, я не думаю, что из вашей затеи выйдет что-то путное, леди Виржиния. Маркиз Рокпорт — не из тех людей, с кем можно договориться. Таким был, впрочем, и его отец, это семейное. В меня вселяет надежду лишь то, что леди Милдред была единственной, кому никогда не отваживалась возражать эта заносчивая порода… Ступайте.

Наш импровизированный "клуб леди" провожал меня до самого крыльца. Некоторые, как Абигейл, не теряли надежды отговорить заблудшую овечку от визита к волку — невыспавшемуся и, вероятно, пребывающему в недоумении из-за всей этой суматохи. Другие, как леди Эрлтон, использовали минуты прощания, чтоб дать последние наставления. Я же в свою очередь пыталась удостовериться, что Мэдди сразу по возвращении от маркиза отправят в кофейню, а не оставят дожидаться меня. Воспитание не позволяло перебить собеседницу, но стоило одной замолчать хоть на мгновение — и заговаривала другая, словно мы по очереди читали фантасмагорический монолог. К счастью, вскоре явилась экономка и невольно положила конец дискуссиям, сообщив, что вернулся мой водитель — и вовремя.