Кэти Остлер - Карма

Ни в одном из номеров вещей не оставалось.

В двенадцатом номере была урна.

Что?

Урна с прахом.

Нет, нет! Ни про какие урны ничего не знаем!

За ней мог прийти мужчина. Несколько дней спустя.

Что вы! Никакого мужчины. Никакой урны.

Где тут у вас управляющий?

Его сейчас нет. И сегодня не будет.

В таком случае позвоните ему по телефону и объясните: если мне не скажут, куда делась урна из двенадцатого номера, я расскажу всем вашим постояльцам, что вы украли прах женщины. И что по гостинице теперь бродит ее призрак.

Призрак? Нет, нет, нет. Только призраков нам не хватало!

Тогда скажите, кто пришел за урной.

Хорошо, хорошо. За ней пришел мужчина.

Что за мужчина?

Не знаю.

Сикх?

По виду индус, но я у него не уточнял.

Имя свое он назвал?

Нет.

И что, вы отдали урну непонятно кому?

О нет, я ничего не отдавал. Я бы к урне с прахом даже ни прикоснулся. Мы велели уборщику ему ее выдать.

Но тот мужчина знал про урну?

Да, да. Он же про нее спросил, значит, она была его и он про нее знал.

Этот мужчина?

По этой фотографии трудно сказать. Тот, который приходил, был без бороды и с короткими волосами.

Он говорил, что у вас останавливался? Про девочку спрашивал?

Спрашивал. Но я сказал, что никакой девочки не видел, а значит, она и не приходила.

Он не оставил адреса, телефона?

Нет.

Откуда мне знать, что вы не врете? Может, вам просто лень вспомнить?

Это она на фотографии?

Да. Та самая девочка. Если окажется, что вы что-то знаете и не говорите, она не даст вам покоя ни в этой жизни, ни во всех следующих.

Клянусь душой моей собственной дочки, больше я ничего не знаю.

Кто-то за тобой пришел, мата. Ты сейчас не одна.

В телефонной книге Дели семьдесят страниц занимают люди по фамилии Шарма и с именем, начинающимся на «К». Около сотни из них оказываются Киранами.

Начнем обзванивать, – говорит Сандип.

– Здравствуйте. Мне нужен Киран Шарма.

– Здесь таких нет.

– Но в телефонной книге…

– Это ошибка.

– Откуда там взяться ошибке?

– Понятия не имею. Но это так.

Щелк.

– Здравствуйте. Я хотел бы поговорить с Кираном Шармой.

– Вы неправильно набрали номер.

– Но…

– Никаких «но». Вы меня слышали? Номер неправильный.

Щелк.

– Здравствуйте. Вы Киран Шарма?

– Киран Шарма? Может быть. А может, и нет. Кто его спрашивает?

– Я разыскиваю Амара Сингха. Он пропал во время беспорядков.

– Каких еще беспорядков?

– Ну, беспорядков. После убийства Индиры Ганди.

– Не понимаю, о каких беспорядках вы говорите.

– Вы не знаете, как убивали сикхов, которых обвинили в ее смерти?

– Это слухи. Только слухи. Ничего подобного не было. А теперь положите трубку. И прекратите распространять глупые выдумки.

Щелк.

Да, непросто, – говорит Сандип. – Индийцы не любят

разговаривать с человеком, не видя его лица.

Зачем тогда они помещают свой номер в телефонную книгу?

Иметь телефон – это повод для гордости. Но вот разговаривать

по нему… Когда не видишь собеседника, как узнать, кто звонит?

Может, это из банка, хотят, чтобы вы вернули кредит? Или

из полиции? Или родственник, которому нужны деньги? Нет,

большинство индийцев телефон не любят. Потому что не верят

тому, чего им не видно.

Мы делаем больше двухсот звонков. Только несколько человек

уверенно называют свое имя. Имени моего отца не знает никто.

Остался еще один телефонный номер – записанный на крыле бумажной бабочки.

(Просто на всякий случай, Джива, – сказал бапу. – Вдруг понадобится.)

0142–3745900

Дж. Сингх в Чандигархе.

Но бапу понимал, что к этим людям я обращусь в последнюю очередь. К родне, которая меня ждет не дождется, чтобы поскорее выдать замуж.

Ты всё, Майя? – спрашивает Сандип.

Я показываю ему бумажку с номером.

Хочешь по нему позвонить?

Нет. Они могут соврать, сказать, что он у них.

О, смотрю, ты совсем уже освоилась в Индии, Майя.

Почему ты так решил?

Ты никому не доверяешь.

Неправда, Сандип. Я доверяю тебе.

На ходу я держу его за руку. Кладу голову ему на плечо. Здесь моя

маскировка не вызывает подозрений. Большому городу просто

нет дела до каждого маленького человека, который скрывает

преступление или ложь. Как и мы.

Я чувствую, как мне передается его сила.

Стоит мне заплакать, огорчиться, опустить руки, отчаявшись

отыскать отца, – он всегда находит способ укрепить мое сердце.

Человек стоит на голове в маленьком зеленом сквере.

Цветочный прилавок завален гирляндами жасмина. Корова

с теленком спят посреди оживленной улицы. Новорожденные

щенята копошатся под газетой. Витрина ювелирного магазина

увешана золотыми цепями.

Можно ли надеяться, что в памяти останется все это?

А не костры в поле. Не тошнотворный запах сжигаемой

плоти. Не тюрбаны, не ножницы и не обрезанные волосы. Что

я запомню улыбку этого мальчика и забуду все остальное?

Закрыто. Сейчас час дня, пятница. Откроется только в понедельник, в 10.00.

Надо было с него начать! Теперь надо три дня ждать!

Красивый флаг. Что это означает?

Ты про что?

Красный цветок.

Какой еще цветок?

Вон. На флаге.

Это не цветок, а лист. Кленовый.

А что, в Канаде везде растут клены?

Не везде.

Они хотя бы красные?

Только осенью.

А широкие красные полосы что значат?

Не знаю. Ничего.

На флагах, Майя, всё что-то значит.

А на этом дурацком не значит! У нас и клены не везде растут. И полосы должны быть синими, потому что у нас с двух сторон океан.

Майя, я понимаю, ты расстроилась. Ничего страшного, придем в понедельник.

Да.

А красный, по-моему, выглядит эффектно.

Сандип?

Что?

Ты ведь стараешься мне помочь?

Конечно.

И знаешь, как много это для меня значит?

Знаю.

Тогда давай больше не будем говорить про этот флаг?

Ладно. Извини. Три дня всего подождать.

Он улыбается, но я вижу, как по его лицу пробегает тень. От птицы, полетевшей над головой? Или это уныние? Еще три дня. И что дальше? Что будет потом? С нами?