Юрий Вафин - Говорит Вафин [litres]

Всю ночь стану ласкать тебя стихами демьяна бедного с потрепанного томика, всевозможными лукавыми блуднями и обманками, а под утро мы заснем под шкурой, затянув окна багровыми занавесками.

И проспим целую вечность.

Ты греешь дыханием меня.

Я грею дыханием тебя.

Тик-так, на кухне постукивают еще бабушкины часы.

Времени не существует.

ЕСЛИ БАБУ НЕ ХЛОПАТЬ ПО ПОПЕ, ОНА МОЖЕТ ЗАБОЛЕТЬ!

КОГДА В КОМПАНИЮ ПОПАДАЮТ ДВЕ ДЕВУШКИ, СЧИТАЕТСЯ, ЧТО ОНИ ДОЛЖНЫ ПОДРУЖИТЬСЯ И ХОДИТЬ ССАТЬ ВМЕСТЕ.

ОДНАЖДЫ Я БЫЛ СВИДЕТЕЛЕМ, КАК ЭТОГО НЕ ПРОИЗОШЛО.

Баба подумала так: «недостаточно я умна. Толку и образованья во мне недостаточек. Пойду я в группу вконтакте, почитаю дискуссии и выберу самого краснобаистого, убедительного, залайканного. Пойду с ним на свидание и дам на первом».

Баба зловеще рассмеялась.

«Буду с ним ебстись, через что впитаю образованье, науку всяческую и знания естественно-гуманитарные. А потом, как поумнею, брошу его и найду нормального мужика. А умом стану форсить перед подругами. Экономия времени и денег выйдет».

Тут по комнате поплыл звонкий гул. То из ада доносились аплодисменты князя Талейрана.

У любой уважающей себя бабы имеются: нос размеру небольшого, цоканье звонкое каблучное, книжка о любви неразделенной, пяток ухажеров из ВКонтакте, которым не суждено отведать ни кусочка пизды, гнев на мужчин, что ноги в автобусах раздвигают обширно, как Нил, незаконченное высшее, законченное высшее, с пару десятков глупых песенок народно-бытового характеру, трепет перед осами, сколопендрами и разного сорта мушками, желание зажеребить голосом от виду маленьких котят, влажные салфетки, чтобы стирать помаду, когда поедено мороженое, туфельки, в которых жуть как потеют ножки, стремление понравиться всем хорошим людям, страх перед морщинистым оскалом сорокалетья, желание завести детей, страх их завести, рваные напрочь колготки, покоящиеся в антресолях на прозапас, записная книжка со всякого рода ересями и надеждами, ноутбук с вирусами, страсть репостить все подряд как оголтелая, премиум-подписка на паблик Юрия Вафина, невкусное яблочко в сумке, своя методика похудения, одна уродливая, будто с эксгумации только что, подруга, хотение, чтобы лайкали ее, да не так лайкали, как сейчас лайкают, а как-то иначе, а как – бес его разбери, скрытое тяготение к иррумации, ощущение слабовольности в коленях при виде черного мороженого, броских тетрадочек, марких платьишек, любовь к большим хуям и маленьким собачкам и некий известный норов.

И деловитый муравей, и увертливый таракан, и предприимчивый паук, и лукавый червь, и взбаламошный мотыль, и всякая иная заблудшая козявка имеют над собою одну цель – досадить бабе. Феминизьму они не обучены, почета к бабьим прелестям не выказывают, зато напугать всегда горазды.

Баба их боится, но в глубине души уважает как существ непреклонных, чего не всегда скажешь о мужике.

Баба – существо простое, одно из самых элементарных во Вселенной. Атом вертится в молекуле, состоит из электронов, там заряды какие-то, кварки-хуярки, в общем, это сложнее бабы.

Бабе что: ты ее выеби, чтобы ноги отказали. Чтобы лежала баба в горе тряпья всякого обнаженная и мокрая вся, красная и поддушенная напором, встать не могла, постанывала по инерции, растрепа эдакая.

Ты скажи: там в холодильнике мороженое с фисташками, вечером вина выпьем, а перед сном я тебе еще книжку почитаю.

Бабе больше и не нужно ничего. Такая баба потом роптать не станет попусту. А придумывать всякие методики и концепции не нужно, мозг держите свободным, чтобы ветерок гулял, а на лице улыбка стояла: «На позитиве».

Так самые приличные люди и живут – к таким и баба, и кот, и денежка тянутся. И люди подходят: «Возглавь нас».

Баба репостит пост-мольбу: «Коля Жуков болен лейкемией».

На фотографии изнуренный лысый молодой человек, в глазах которого изможденность 90-летнего старца. Человеку хочется наконец уже перестать быть. Баба прибавляет к репосту приписку: «ведь это ужасно, не дадим погибнуть человеку». Дальше от трех до восьми восклицательных знаков.

Через десять минут баба постит фотографию, где она обнимается еще с двумя клушами в торговом центре: «Наконец-то встретились! Катька, Анька и козырек!» Непременно у одной из баб будет чересчур дурашливое, нарочито легкомысленное прозвище.

«Ахаха, девчонки, никому не расскажем, что там было! Козырек – дурында ахаха», – намек на тайну, которая, впрочем, никому не интересна. Килобайт на семь смайликов и эмоджи.

Три фото. Два фильтра.

Десятиминутный интервал между пошлой мещанской открыткой и скорой смертью человека. Минутный поиск подходящей заготовки. Постинг. Мгновенное переключение на следующий инфоповод.

Вы еще раз спросите меня, почему я не очень-то доверяю бабьему роду как группе? Что, впрочем, не мешает мне их ценить, тискать, тетешкать.

МЛАДЕНЕССА, РЕБЯТЕССА, ПОДРОСТКИНЯ, ЗРЕЛКА, ПОЖИЛЕССА, МОГИЛИЦА, ЭКСГУМИНЯ.

А ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВОСЕМНАДЦАТИЛЕТНИЕ КИСЫ, МИЛО ШУТЯЩИЕ ПРО ВИНЧИК, ЗАНИМАЮЩИЕ СВОЙ ДОСУГ ВЫПИВКОЙ, ПРОПАГАНДИРУЮЩИЕ ВСЮ ЭТУ ЭСТЕТИКУ АЛКОГОЛИЗМА, К ТРИДЦАТКЕ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ДЕРЬМОДЕМОНОВ С СИЗЫМИ НОСАМИ, ТУПОВАТЫМ ВОЛОВЬИМ ВЗГЛЯДОМ И ИСКЛЮЧАЮТСЯ ИЗ КОГОРТЫ КИС, ПЕРЕХОДЯ В СТАН БАБИЩ?

Вылепил как-то пацан снежную бабу.

Только рот ей долепил – баба сразу капризным тоном:

«Ты посмотри, как другие баб вылепили. И сиськи побольше, и жопа поотчетчивее. Да и морковка в носу посолиднее. А ты лишь бы как-нибудь, тебе всё равно, что ты вообще хочешь от наших отношений??»