Арина Полядова - Царская дочь

Позвонил её муж, Максим:

– Ты где? Скоро придёшь? Не пошла сегодня к своим-то ?

– Нет.

И Михайлова страшно испугалась, что Максим узнает, где она сегодня побывала, будто у него «жучки» и он мог проследить за ней через телефон!

Нескольких прихожан Михайлова замечает в очереди в гипермаркете, в том числе брата Дмитрия в небесно-голубой дутой куртке, но они к ней не подходят и не приглашают посетить свою церковь вновь. И она подумала: странный нынче сектант пошёл…

***

Каждое воскресенье, в семь вечера, в бизнес-центре «Коммерсант», в Мраморном зале на третьем этаже проходит православная воскресная школа для взрослых. По периметру – шаткие манекены в сложных народных костюмах, и помпезные картины модного художника Игоря Криворучко.

Жена Игоря, Татьяна, с перекошенным от злобы лицом, остервенело полоскает под краном кисти. У художника – нетрадиционная ориентация. Они снимают здесь мастерскую, пишут портреты на заказ и дают уроки живописи.

Красный театральный занавес у панорамных окон раздёрнутый. Зал рассчитан на шестьдесят мест, но в школу приходит максимум человек тринадцать, неприветливых и мрачных людей.

Михайлова в ужасе от «церкви», где сегодня побывала, но их пастырь ей понравился: а что, приветливый весёлый клоун!

В воскресной школе Михайлова уже отличает бабушку в серой вязаной беретке, и пожилую семейную пару с маленькой шумной девочкой, – они даже здороваются! Ещё девица, очень худая, нервная и издёрганная, в узких джинсах и в длинном шарфе на голове, – ужасно нелепо! Ничьих имён Михайлова не знает.

Приехал преподаватель, отец Алексий, в скромном чёрном подряснике. Михайлова знает его полжизни, но не видела лет десять. Он поседел, постарел, снял свои толстенные очки: операцию сделал, или же надел контактные линзы.

Отец Алексий уселся за стол, подобострастно пододвинутый мужчинами, и кротко начал:

– Сообщаю специально для тех, кто сегодня пришёл сюда впервые. Наши занятия проходят в форме вопросов и ответов. Это не какие-то специальные курсы по конкретной тематике, их полно и без нас. Если я знаю, то отвечу, а если не знаю, то подскажу, у кого можно узнать. Ну, у кого какие накопились вопросы?

И, поскольку все молчат, Михайлова решается первой:

– А вот почему, если истина одна, Бог благословляет и еретические «церкви»? Почему они так легко находят деньги для строительства своих зданий, почему богаты?

Отец Алексий, образованнейший человек, рассказывает историю Церкви долго и обстоятельно. Мужчина, отец или дед маленькой девочки, старательно конспектирует его лекцию в своём ежедневнике.

– Православные как говорят? «Бог ушёл и оставил нам Себя», католики – римского папу, а протестанты – Библию. Но Писание всего лишь часть Предания. А что будет, если все Библии на земле уничтожат, – такие попытки, кстати сказать, неоднократно предпринимались. Что останется тогда у протестантов? Ничего! А у католиков? Мы, православные, знаем, что Святейший Патриарх – грешный человек, и поэтому может ошибаться, а римский папа – «непогрешим»! А у нас в случае уничтожения Писания останется Священное Предание. И мы восстановим Писание на основе трудов Святых отцев…

– А что такое Предание? Это какая-то книга вроде Библии?

– Священное Предание – это передача жизни и опыта Церкви. В его состав входят Священное Писание, определения Вселенских соборов, литургическое предание, творения святых отцев и учителей Церкви, жития святых…

– Тогда почему же, – напомнила Михайлова свой вопрос, – если наша вера – самая истинная, то Бог благословляет и еретиков, сектантов? Они живут богато, находят деньги на строительство своих молитвенных зданий?

– Так Господь повелевает солнышку вставать и над злыми, и над добрыми. Такого же просто не было в истории: в 1987 году в СССР осталось всего 6893 православных храма и пятнадцать монастырей, и за двадцать лет стало 36 тысяч храмов и тысяча монастырей! Вот и сектантские церкви растут, как поганки, потому что почва хорошо удобрена.

В этот вечер они засиделись в школе до пол-одиннадцатого ночи. Когда Михайлова спустилась, охранник, перед которым лежал маленький компьютер в форме книжки, раздражённо спросил:

– Ну, долго от там ещё? Я сегодня ещё не ел!

На улице пронизывающий октябрьский ветер, и Михайловой хочется стать лучше и простить тех, кто причинил ей горе и зло.

Когда она подходит к котельной у своего дома, звонит Раиса Михайловна, и восклицает чуть ли не со слезами в голосе:

– Катенька, а почему ты не ходишь в церковь?!!

– А как я могу туда ходить? Меня не возят; денег на транспорт у меня нет. Скоро дорога будет тяжёлой, – снег, лёд. Там страшно, ничего не чистят. Сверху электричкой может задавить.

– А то меня Анатолий Александрович сегодня спрашивает: «А где Катя?» Я ему: «Позвоните и узнайте!»

– Да, «разве я сторож брату моему…» Он не станет мне звонить, ему это – западло.

И Михайлову, в который раз за сегодняшний день окатывает горячая волна стыда за то, что она сегодня была в таком месте . Ей кажется, что все это знают и считывают её мысли.

– А у меня, Катенька, беда: Саша вернулся. И главное, позвонила не она, хозяйка, а пастор! А я сейчас со сломанной рукой, как я могу вывезти свою мебель! Я даже плакала. Анатолий Александрович сказал: поставь пока в церкви. Я говорю: «Я найму машину и в Камволино вывезу!»

– Можно у меня поставить, места много. И ближе.

– А о тебе, Катенька, я даже не подумала.

– А обо мне никто вообще никогда не думает.

Много лет тому назад Екатерина крайне неудачно вышла замуж. Её муж Максим беспробудно пил, нигде не работал.

Они принадлежали к «потерянному поколению» 90-х; у многих нет ни дня трудового стажа . Сейчас на работу тебя могут взять лишь при условии, что кто-то головой поручится , что ты сможешь работать, но такого человека у Кати не было.

Они сдавали комнаты в своей большой трёхкомнатной квартире, но жить «в таких условиях», да ещё с хозяином-алкоголиком, хоть Макс, ни к кому и не лез, долго никто не хотел. Вот и сейчас у них никто не жил, и копился долг за квартиру.

Когда Максим был женат первым браком, он работал в торговле, – то в мебельном магазине, то в хозяйственном. Он очень хорошо всё умел делать, познавал новые технологии, но, то ли алкоголь разложил его волю, то ли у него её от природы не было. Максим мог запросто напиться с любым человеком, которого видел в первый раз в жизни.

Прошлой осенью, не имея стажа и поручителя, Михайловой удалось пристроиться делопроизводителем в торгово-транспортную компанию «Контент» в Котове, на глухой окраине города, где ещё чудом сохранялись остатки советской промышленности. Жили там, в основном, татары.