Ди Фой - Сироты Каллидиуса

***

Интересно, существует ли понятие, обозначающее беспочвенную и необъяснимую боязнь сложной техники? Потому что я страдала от такой.

Я раздумывала, куда же пойти во время второго урока. Сначала ответ показался очевидным – к Айвену. Спустя минуту я поняла, что это практическое занятие, и они будут заниматься программированием или чем-то вроде того, а моя психика этого не выдержит. Вариант пойти к Лине отпал сразу же. Отвлекать Лу от рисования своим присутствием тоже не хотелось. Появиться в поле зрения Роберта на целых два часа по собственной инициативе казалось безумием. Адекватной казалась лишь идея поприсутствовать на уроке математики с Кэт, но, по необъяснимой причине, я двинулась к кабинету истории.

Шрам в гордом одиночестве сидел в классе, уперев взгляд в толстенную книгу. Лу говорила мне, что ему бывает сложно сосредоточиться среди людей. Эта особенность была из числа тех, о которых говорили тайно, умалчивая подробности и добавляя «ничего такого» после каждого предложения.

Я присела рядом, заставив парня подпрыгнуть от неожиданности.

– Э-э, привет, – сказал он, взлохматив светлые волосы. – Что ты здесь делаешь?

– Наш учитель куда-то делся, и миссис Картер разрешила посидеть на других уроках, – ответила я.

– И ты выбрала историю? – удивился Шрам. – Не думал, что тебе это интересно.

Честно говоря, я и сама не думала. Мы редко делились друг с другом своими достижениями в учёбе. Чаще всего наши беседы состояли из хвастовства Роберта, обсуждения хвастовства Роберта и идиотских шуточек Роберта. Да, всё в Каллидиусе вертелось вокруг Роберта. Иногда мы с Айвеном уходили в забытый Богом чулан, чтобы поговорить о новых друзьях (и Роберте), уроках и своих переживаниях. Как бы ни радовалась я новой компании, недолгое время, проведённое наедине с братом, затмевало все длинные часы с остальными. Потому что мы семья. Потому что так было всегда.

Шрам смотрел на меня, ожидая ответа, и в его глазах, казавшихся в дневном свете светло-карими, отражалось чистое и искреннее любопытство. На него всегда было забавно смотреть. В первую нашу встречу Шрам показался мне совсем домашним. Познакомившись получше, я только убедилась в его детской наивности и абсолютном неумении лгать, хитрить и… общаться с девушками. В общем, полная противоположность Роберту с его постоянной пошлой ухмылкой.

– Мне вообще много что интересно, – я неопределённо пожала плечами.

В класс потихоньку начали возвращаться ученики. Мне пришлось отсесть на заднюю парту, когда пришёл сосед Шрама – Джордан. Как и мы с Айвом поступив в Каллидиус в этом году, он стал лучшим другом Тео, потому я и удивилась, что тот не пошёл вместе со мной. Хотя, возможно, причина была похожа на мою. Вдруг у Тео хроническая непереносимость толстых пыльных книг и дворцовых переворотов?

Учителем истории была высокая молодая латиноамериканка – мисс Гонсалес. Она легко влетела в класс, держа в руках журнал, а по рядам прокатился протяжный вздох. Я едва сдержала смех, когда поняла, что мужская половина исторического класса реагирует на своего преподавателя также, как женская половина химического – на своего. Шрам не отреагировал никак. Порой я вообще сомневалась, интересуется ли он девушками, потому что в Каллидиусе у него определённо были фанатки (и весьма симпатичные), на которых он не обращал ровным счётом никакого внимания. Хотя он, вроде, и на парней не обращал…

Со звонком прибежала Джейн. Она бесцеремонно плюхнулась на стул рядом со мной. Я не возражала.

Мисс Гонсалес оповестила класс о том, что сегодня на уроке будут гости. Все, как по команде, обернулись на нас. Я помахала Шраму рукой, он улыбнулся и ответил тем же. Вскоре начались дебаты по поводу политики Наполеона. Кто-то называл его великим полководцем, кто-то простым психом с завышенной самооценкой. Наблюдать за этим было действительно захватывающе. Класс делится на два лагеря и складывается впечатление, что скоро все перессорятся. Как только появлялись намёки перехода на личности, мисс Гонсалес меняла тему, заставляя обсуждать следующий вопрос.

Самая потрясающая возможность в Каллидиусе – наблюдать урок со стороны. Когда ты видишь, что все при деле и все действительно понимают, что делают здесь. Когда ты замечаешь, что твой тихий друг становится лидером группы, его глаза сверкают, а щёки чуть румянятся от долгого спора. Когда ты понимаешь, что все здесь на своём месте.

– Надеюсь, вы все сделали свои выводы из сегодняшней беседы. Я также уверена, что ваши товарищи смогли каким-то образом повлиять на ваше мнение. И я с нетерпеньем буду ждать письменных отчётов на эту тему к следующему занятию, – подвела итог мисс Гонсалес.

– Она хочет научить нас мыслить шире, – объяснял Шрам, пока мы шли в столовую. – Ну, ты знаешь… В истории нет плохих и хороших, нет правильного и неправильного… У всего есть подтекст. Люди поступают, как поступают, не просто так. Человеческий фактор. Цитируя мисс Гонсалес: «У монеты лишь две стороны, но также есть ребро. Оно соединяет, но оно же и разделяет их».

Я улыбнулась такой метафоре. Два противоположных мнения, одинаковая основа… Всё это неважно. Важны причины и поводы, мотивы. Они говорят о человеке больше, чем плоские факты.

– А ты что думаешь по этому поводу? – поинтересовалась я.

– Я думаю, всё субъективно. Нужно решать для себя, как ты относишься к тому или иному, а не искать правильный путь там, где его нет, – недолго поразмыслив, ответил парень.

За обедом Роб самозабвенно рассказывал всем о том, какая я «недотрога». Ребята заявили, что ничуть не сомневались во мне. Лина молчала. Я же, отказавшись комментировать ситуацию, разглядывала друзей. Волосы Лулу были перепачканы в зелёной краске. Она смеялась над патетической речью Роберта и избегала взгляда Айвена. Похоже, между ними происходило что-то, о чём я не знала.

Вечером, когда мы уже готовились ко сну, я заглянула в тумбочку и не обнаружила там своё личное дело.

Лулу заплетала себе косу, и на мой вопрос, не видела ли она папку, только покачала головой и отвела взгляд.

По природе своей я была нервной. И любой внешний раздражитель мог довести меня до панического состояния. А ещё я боялась нарушать правила. Если соединить эти факты и добавить к ним пропажу украденных документов, можно легко сделать вывод, что мысленно я начала собирать вещи и готовиться снова стать соседкой Алиши.

– Ты ничего не потеряла? – ухмыляясь, спросил Роб, возникший на пороге.

Он прошёл в комнату, а за ним гуськом зашла остальная часть банды.

– Робби всё сделал за вас, – оповестила Лина. – Вернул то, что вы взяли.

– А теперь все на выход! – скомандовал «Робби».