Юрий Когинов - Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

Великая цель, поставленная вождем революции перед партией большевиков, теперь достигнута. Свершилось — власть завоевали Советы! И крохотным, ничем не привлекательным полустанком показался тот учредительный орган правления, который остался позади, но на который предлагают вернуться проспавшие в пути «пассажиры».

Проехали, господа, проехали!.. Теперь путь один — только вперед…

С особым душевным подъемом поднял Игнат руку, голосуя за ленинскую резолюцию, которая была принята единогласно.

Начались выборы. Прищурившись, Игнат увидел в руках Свердлова список, который тот зачитывал. Знакомые фамилии, те, кого Игнат знает, о ком давно слышал. И среди кандидатов — его фамилия.

— Давайте голосовать, — обращается Яков Михайлович к присутствующим. — Единогласно. Новое бюро фракции избрано. Теперь остается выбрать секретаря бюро. Предлагается Фокин Игнатий Иванович…

Нет, лучше не притуляться в скромные уголки. Теперь вставай и иди под взорами всех собравшихся через зал к секретарскому месту, в президиум, чтобы вести протокол.

Проходит стремительно, как всегда; приветливо отвечает кивком и улыбкой на кивки и улыбки тех, с кем не успел поздороваться до начала собрания…

Сразу после заседания, почти уже на ступеньках широкой мраморной лестницы, в сутолоке, в беспрерывных разговорах с товарищами его вдруг настигает кто-то с бородой. Знакомая улыбка прячется в уже обозначенной седине:

— Не успели избрать, а уже — куда там! — не догонишь. Или впрямь спешишь, Игнат?

— Григорий Иванович! Здравствуйте! Увидел вас в зале, хотел после собрания специально подойти, да вас кто-то увел и меня — тоже…

— Да, все бегом, бегом… Суток не хватает, даже если не спать вовсе.

— А когда было так, что не знаешь, куда девать время?

— В тюрьме — забыл разве? — да в ссылке, бывало, думаешь, чем бы заняться, лишь бы дни быстрее текли. — Петровский приобнял за плечи Игната. — Правду мне говорили, что ты в тюрьме начал, а в ссылке закончил конспектировать весь «Капитал»? Сколько ссыльных знал, даже из бывших студентов, но чтобы самостоятельно… Ну, ладно, не буду, а то, вижу, зарумянился, как красна девица… Рассказывай лучше, как там у вас на Брянском заводе в Бежице. Я ведь тоже брянский волк. Игнат вспомнил, как в четырнадцатом году в Питере, когда Петровский был депутатом Государственной думы, при встречах с рабочими в шутку выделял «своих» — брянских и бежицких. Ведь мальцом сам начинал на екатеринославском заводе, который тоже назывался Брянским.

Повспоминали, кое-что из нового рассказал Игнат Григорию Ивановичу. Но больше самому не терпелось узнать, как и что здесь, в столице. Встретился ведь не с кем-нибудь, а с народным комиссаром внутренних дел! Петровский глянул на земляка-брянца с прищуром, с хитринкой:

— Министерство у меня, брат, знатное и в прошлом нам, сам помнишь, особенно близкое. Но у нас ныне профиль иной — административное управление. Правда, кое-кого уже пришлось приструнить. 28 ноября кадеты с правыми эсерами хотели ворваться в Таврический и самочинно объявить об открытый Учредительного собрания. Мятеж, одним словом, поднять. Так что зачинщиков пришлось арестовать… И все-таки предлагали тем, кто называет себя социалистами: садитесь с нами за один стол и давайте вместе управлять страной. Куда там! Первыми отказались меньшевики. Лишь кое-кто из левых эсеров пошел на сотрудничество, да и то с оговорками…

Они уже пересекли площадь и оказались у трамвайной остановки.

Ветер сильным порывом кинул в лица колючий снежный вихрь. Игнат едва успел придержать шляпу, а Григории Иванович спрятался в воротник пальто.

Дребезжа звоночком и скрипя всеми старыми, продрогшими на петроградской стуже металличеекими и деревянными суставами, подошел трамвай.

Петровский легонько подтолкнул своего спутника на подножку вагона и сам вскочил следом:

— Этот номер как раз в центр. Тебе в «Асторию»? Шикарно звучит! В четырнадцатом если бы ты попробовал в «Астории» остановиться… А теперь — все честь честью: член Учредительного собрания, отдельные апартаменты с видом на Исаакий.

— А они у нас на двоих, — отозвался в той же манере Игнат. — Делим номер с Ивановым Михаилом. Кстати, с Брянского завода, из Бежицы. Есть с кем о деле перекинуться. Если без шуток — муторно на душе: в Брянске и Бежице неспокойно. Так что сплю и во сне вижу: когда домой?..

Присели на свободные места рядом. Петровский положил руку на плечо Игната:

— О Брянске придется пока забыть. Извини, я с тобой все шуткой-прибауткой, а к тебе у меня поручение. Создается Наркомат по местному самоуправлению. Главой, вероятно, будет кто-то из левых эсеров. Так, во всяком случае, предварительно обговаривалось. Но наркомату нужна коллегия, желательно нашего толка. Так вот один из наших — ты.

— Так мне только что должность подобрали! Правда, временную, но как говорится, дареному коню… — вновь соскользнул на шутку Игнат.

— Ты про секретарство в бюро фракции? — спросил Петровский. — Эта твоя работенка окончится быстро.

Петровский разъяснил, что Наркомат по местному самоуправлению решено организовать для руководства деятельностью городских и земских учреждений. До сих пор все дела местного хозяйства были сосредоточены в специальном департаменте министерства внутренних дел. Однако в связи с выборами новых городских дум и волостных земств объем работы несказанно возрос. Так что решено на базе департамента создать целый наркомат. А здесь, в Питере, уже известно, подмигнул Григорий Иванович, что товарищ Фокин сумел оказать влияние на брянскую думу, умно повернул ее деятельность.

— Мы не только думой занялись, — подтвердил Игнат, словно забыв, что о нем речь. — И в земства избраны наши.

— Вот-вот, — глаза Петровского озорно блеснули. — Разве могли мы в тебе ошибиться? Так что едем сейчас на Театральную ко мне в наркомат — и принимай департамент в натуре! — И видя, что Игнат собирается возразить: — А я что, министром родился?

Игнат расхохотался:

— Григорий Иванович, не торопись раньше батьки в пекло! Так, кажется, говорят у вас на Украине? Все эти земства, думы, как и саму Учредилку, мы уже проехали! Не об этом ли говорил сегодня Ленин? Теперь все усилия — на укрепление Советов, единственных всенародных органов управления в центре и на местах! Зачем же огород городить?

— Ты, сынку, дюже умный, то мне ведомо. Но я отвечу тебе другой поговоркой: не кажи гоп, пока не перепрыгнешь! Еще не умерла Учредилка, живы пока думы и земства. Так что докуда в городах и деревнях будут существовать эти местные учреждения, ими и надо побольшевистски руководить. Иначе — способствовать переходу ихнего аппарата в ведение местных Советов. Да кому это я разжевываю и в рот вкладываю? Ты сам меня можешь поднатаскать на тот предмет, с чем и как это самое самоуправление едят. Лучше скажи, что на мое предложение ответишь?