Дэвид Гилман - Бог войны

Страха как не бывало.

Бандит взревел, пришпорив лошадь. Находившиеся по бокам от него были напуганы этим, и их мимолетное замешательство дало Томасу преимущество. Он наддал пятками, и конь ринулся вперед. Меч бандита был на полпути вниз, когда клинок Блэкстоуна промелькнул под ним, попав главарю по горлу. Его конь с разгону врезался в лошаденку бандита, отшвырнув ее влево, и щит Томаса отразил удар, когда лошадь покойника вильнула в сторону, сбросив голову главаря и преградив дорогу другому бандиту. Блэкстоун вывернулся, ощутив, как щит выворачивает меч, дернув нападающего вперед, и один из солдат эскорта Томаса вонзил копье в его открывшиеся ребра. Затем арбалетные болты с глухим стуком прошили двух задних бандитов, и те, падая, заперли оставшихся в живых. Одному удалось развернуть лошадь, но Мёлон, продравшийся сквозь кусты, ударил его с верха откоса. Его клинок разрубил череп бандита от уха до шеи.

Блэкстоун открылся справа как раз в тот момент, когда один конник протиснулся мимо запаниковавшей лошади главаря и изготовился к нападению. Солдат, который должен был прикрывать Томаса с этой стороны, получил два весомых удара, несмотря на усилия отразить атаки на Блэкстоуна, и свалился с коня. Как только солдат упал, меч бандита по широкой дуге метнулся назад, чтобы снести голову Томасу. Блэкстоун припал к гриве коня, и меч плашмя ударил по плечу, порвав его поддоспешник, но не затронув плоти. Бандита от удара развернуло, и Томас всем своим весом обрушился вперед, вонзая Волчий меч в печень и легкие противника. Удар был столь силен, что клинок застрял, и, падая, бандит вырвал оружие из ладони Блэкстоуна, заставив его пошатнуться в седле. Он упал среди копыт, задним числом проклиная себя, что не завязал змеиный узел на гарде меча. Свернулся клубочком, чтобы уберечься, слыша людские крики и вопли боли, перекрывающие ржание объятых ужасом лошадей. Ногу жгло, словно в рану влили расплавленный свинец, по голове попало копытом. На тошнотворное мгновение мир закружился. Инстинкт заставил его прижаться для защиты к откосу, а потом кто-то встал между ним и конем.

– Поднимайтесь! – крикнул Мёлон. – Они все мертвы, кроме одного.

Приняв протянутую руку, Томас не без труда поднялся. Мёлон вопросительно поглядел на него, когда Блэкстоун отвел волосы с лица и увидел мазок крови на ладони. Ему повезло.

– Я в порядке, – сказал ему Блэкстоун.

– Похоже, вы умеете этим пользоваться, мессир Томас, – сказал Мёлон, впервые признавая ранг Блэкстоуна, протягивая ему Волчий меч, выдернутый из трупа.

Блэкстоун прошел по тракту туда, где один из телохранителей охранял уцелевшего бандита. Еще один из людей д’Аркура держал лошадей, а солдат, прикрывавший Блэкстоуна сбоку, сидел с землистым лицом, привалившись к откосу.

– Гайар. Его резанули через кольчугу. Еще малость покровоточит, а потом кровь свернется. Жить будет, хоть и не заслуживает сочувствия за то, что так все обгадил. Кровь Господня! Ему-то и делов было, что ехать обок вас. Я уж позабочусь, чтобы ему удержали плату и выпороли за это.

При мысли о новой боли и утрате той малости, что он заработал, лицо раненого окостенело.

– Он бился славно, – соврал Блэкстоун, – задержал напавшего на меня. Дайте ему вина, и прежде чем трогаться, позаботимся о его ране.

Скрипнув зубами, раненый поднялся на ноги.

– Благодарю вас, мессир Томас.

– Ты везучий ублюдок, Гайар, даже не представляешь насколько, – кивнул Мёлон, прекрасно зная, что куда чаще латники винят в своих неудачах простых солдат, а меч наемника едва не достал Блэкстоуна.

Пленный стоял на коленях в грязи со связанными за спиной руками. Сальные волосы прилипли к лицу, залитому по́том сражения. Мёлон рывком запрокинул его голову, и бандит охнул, обнажив поломанные, почерневшие пеньки на месте зубов.

– За кого сражаешься? – спросил у него Блэкстоун.

– Мы не служим никому, – ответил тот и тут же свалился от пинка Мёлона.

– Лживый ублюдок! Полдюжине подонков вашего толка не выжить самим по себе. Вас тут больше. Где? – вопросил Мёлон.

Тот отрицательно затряс головой, заработав еще пинок за неуступчивость.

– Довольно, – поднял руку Блэкстоун. – Слушай меня. Я дам тебе волю.

Мёлон не мог поверить собственным ушам.

– Мы вздернем этот кусок дерьма и оставим его труп в назидание остальным, осмелившимся ступить на земли моего господина!

– Нет, я сделаю это по-своему, – не уступал Блэкстоун. – Поставьте его на колени и развяжите.

Мёлон подступил к Блэкстоуну вплотную, встав с англичанином нос к носу.

– Мы сделаем его примером, как поступил бы мессир д’Аркур.

– Его здесь нет, – отрезал Блэкстоун и попытался отойти, но Мёлон снова встал перед ним.

– Мы его убьем, – прошипел Мёлон. Остальные, не скрывая недовольства, забормотали в знак поддержки.

Перед глазами Блэкстоуна вспыхнуло воспоминание о силе и властности Киллбера, принимавшего нелицеприятные решения.

– Делай, как я говорю, живо, – проговорил Блэкстоун, не повышая голоса. – Я знаю, что надлежит.

И снова Мёлон заколебался, но Блэкстоун не шелохнулся и не выказал ни малейшего желания передумать. Наконец Мёлон подчинился, за волосы вздернув пленного на колени и перерезав узы.

– А теперь поведай, кому служишь, и можешь ступать, – обратился к нему Блэкстоун.

– Вы все равно меня убьете, – бросил тот с вызовом.

– Нет. Я тебя не убью. Даю слово.

– И чего оно стоит?

– Честь моя заслужена по праву. Этим все сказано.

Бандит заколебался.

– Мне надо выпить.

– Никакой выпивки, только обещанная свобода. Итак, для кого ты совершаешь набеги?

Тот на минутку задумался. А чего терять-то?

– Для наемников, удерживающих Шульон.

Блэкстоун вопросительно поглядел на Мёлона.

– Милях в восьмидесяти с лишком к югу. Он контролирует перепутья, – сообщил Мёлон.

– Кто там? Сколько? – требовательно вопросил Блэкстоун, а Мёлон угрожающе поднял кулак. Бандит вздрогнул.

– Немцы, французы, гасконцы – всякого роду-племени. Английские дезертиры тож. Поболе шестидесяти человек, порой и того пуще. Возглавляет их Сакет. Он ихний вожак. Сакет, le poigne de fer .

– Железный Кулак. Слыхивал я об нем, – сказал Мёлон. – Он бретонец, все они ублюдочные душегубы до единого, они и мать родную за кувшин вина продадут. Он самый отъявленный. Его так прозвали за то, что он любит убивать поверженного наземь, проламывая череп ударом кулака.

Блэкстоун понимал, что люди д’Аркура с радостью выпустили бы бандиту кишки, а потом повесили в качестве предупреждения остальным, чтобы держались от владений их господина подальше. Они выжидательно смотрели на него.

Порой необходимо действовать жестко. Блэкстоун замялся, не в силах решить, какое из действий послужит его цели лучше. Найти меньшее из зол – вот что отделяет бесчеловечную пытку и смертоубийство от преподачи урока врагу.