Бьянка Питцорно - Французская няня

«Не знаю, мэм», — ответила Ли, освобождая место на столе, чтобы поставить поднос.

Мне хотелось спросить: что входит в солидное английское образование? Включает ли оно алгебру, астрономию, химию, физику, геологию, анатомию человека и магнетизм? Узнает ли Адель принципы работы механизированного ткацкого станка и парового котла? Я бы могла по мере взросления Деде научить ее всему этому. Я бы давала ей читать не только басни и выхолощенные отрывки из Писания, но Чосера, Шекспира, Свифта, Дефо, Филдинга, Байрона, Шелли и Вальтера Скотта. И, конечно же, «В защиту прав женщин» Мэри Уолстонкрафт; и романы Джейн Остин — прежде всего мое любимое «Нортенгерское аббатство»; и историю сироты Оливера Твиста, опубликованную в прошлом году…

Мне хотелось спросить обо всем этом и о многом другом. Но язык мой оставался скованным: ведь я «не знаю» английского. К тому же, Тусси, мне кажется, что при перечислении всех этих имен миссис Фэйрфакс вытаращила бы на меня глаза в полном недоумении. Я совершенно уверена: она не только не читала, но и не слышала ни о ком из них, за исключением разве что Шекспира…

Поэтому, чтобы иметь возможность остаться в комнате, я просто опустилась на колени у камина и принялась выгребать золу, шерудить угли и подкидывать новые поленья. Миссис Фэйрфакс выпила чаю с Аделью, приказала Ли принести бумагу, чернильницу и перо и принялась писать ответ на объявление, поминутно задумываясь и зачеркивая написанное. Я запомнила содержание письма, потому что старушка проговаривала вполголоса его текст, видимо, проверяя, как он звучит: ей хотелось быть любезной, но не слишком фамильярной.

Написала она примерно так:

«Если Дж. Э., поместившая в прошлый вторник объявление в „…ширском вестнике“, имеет опыт в преподавании указанных ею предметов и готова представить удовлетворительные рекомендации относительно своего поведения и своих познаний, ей может быть предложено место воспитательницы одного ребенка, девочки, не достигшей десяти лет, с вознаграждением 30 фунтов в год. Прислать рекомендации, а также сообщить имя, фамилию, местожительство и прочие необходимые сведения просим по адресу: Миссис Фэйрфакс, Торнфильд, близ Милкота».

Адрес на конверте: «Лоутонское почтовое отделение, до востребования». Этой Дж. Э., как и мне, есть, по всей видимости, что скрывать, если она не хочет, чтобы люди, с которыми она проживает в одном доме, знали, что ей приходят письма. Интересно, что за имя стоит за этими инициалами? Джемима Эллерстон? Дженни Эвит? Вот было бы интересное совпадение, если бы гувернантку Адели звали Джудит, как учительницу мадемуазель Атенаис. Хотя, пожалуй, я забегаю вперед, ведь рекомендации Дж. Э. могут показаться миссис Фэйрфакс недостаточно удовлетворительными. А возможно, ты разыщешь и освободишь мадам Селин раньше, чем Дж. Э. ответит на это письмо, и мы вернемся во Францию, так ничего о ней и не узнав.

О Тусси, прошу тебя, не впадай в отчаяние! Не сдавайся. Надеюсь, что Олимпия очень скоро возвратится из Италии и поможет тебе снова поверить в себя, как она всегда помогала нам в наши школьные дни.

Крепко-крепко обнимает тебя твоя сестренка

P. S. Сегодня я возьму Адель с собой в Хэй: это отличная прогулка. Она все еще думает, что ты передаешь письма мадам Селин, а потому написала ей, как обычно, записку.

Дорогая мама,

месье Эдуар ругается, что я его так зову. Он говорит, что мы теперь в Англии, и я должна его звать «мистер Рочестер», а когда меня спрашивают, кем он мне приходится, отвечать: мой опекун, потому что у меня нет никого на белом свете. Вот глупый! Он что, не видит, что у меня есть Софи? Теперь, правда, я никак не могу его звать, потому что он не сдержал обещания остаться с нами и куда-то уехал. Он увез с собой Мансура и Лоцмана, и мне больше не с кем играть. Лоцман — очень хорошая собака, он позволял себя причесывать расческой Катрин и не рычал. А кошка миссис Фэйрфакс, когда я пытаюсь ее причесать, царапается. Софи сказала, что Лоцман — ньюфаундленд, она показала мне на карте остров, который так называется. Он совсем рядом с Канадой, там медведи, гуроны и очень холодно. Поэтому у Лоцмана такая густая шерсть.

Знаешь мама, мистер Рочестер меня обидел, он сказал миссис Фэйрфакс, что я глупая девочка и в Париже играла в грязи. Он что, не знает, что Соланж мне даже лопаткой не разрешала копаться в земле? А крестный звал меня своим маленьким философом и говорил, что, когда я вырасту, я буду даже умнее Софи! Почему мистер Рочестер говорит обо мне такие гадости? Это невежливо! Я хочу домой, во Францию. Хочу жить с тобой и спать с Дагобертой. Когда ты за мной приедешь?

Обнимает тебя с любовью твоя

Дорогая Софи,

ты была права. Есть еще надежда. Крохотная, как лучик света в лесной чаще, о котором мы читали Деде в «Сказках фей» мадам д’Онуа. Тюремщик нам солгал, но крупицы правды в его словах были. Сразу после ареста мадам Селин действительно привезли в тюрьму Сен-Лазар. Мы это обнаружили, заставив коменданта собственноручно проверить все регистрационные книги с конца мая. Бабушка Олимпии действует так решительно и разговаривает так властно, что ей никто не смеет отказать. Из записей за май следует, что «танцовщица Селин Варанс» была заключена в крепость 28 мая и выбыла 14 июня «по причине тяжелой болезни».

Тюремщик, который на протяжении этого времени ее охранял, рассказал нам, что это была за болезнь. Мужайся, Софи, я должен поведать тебе страшную историю. Утешает только непоколебимая уверенность бабушки Олимпии, что мадам еще жива.

Комендант вызвал тюремщика в свой кабинет. Видела бы ты испуг и смятение в глазах этого негодяя, когда он меня узнал! Теперь я сидел рядом с главным начальником всей крепости, который был со мной почтителен и звал меня на «вы», и этот тип уже не посмел бы обзывать меня «мерзкой черной обезьяной» или издеваться надо мной, как он делал, повышая цену на свои услуги. С опущенной головой он выслушал обвинительную речь коменданта, который пообещал сурово его наказать — высечь и удержать месячную плату, — когда же ему пригрозили тюремным заключением, выложил все, что знал.

Мадам Селин, оказывается, вовсе не содержалась в одиночной камере. Ее посадили в обычную камеру, и она, нежная и деликатная, должна была день и ночь проводить с грубыми и жестокими преступницами: воровками, проститутками, мошенницами и убийцами. Соседки тут же ее опознали и решили, что у такой знаменитости должны быть при себе припрятанные деньги и ценности, и заставили ее вывернуть карманы. А когда поняли, что у нее ничего нет, — набросились, стали угрожать и подло требовать, чтобы мадам Селин просила денег у своих «богатых любовников»!