София Волгина - Екатерина Великая. Завершение Золотого века

В семье её появилось пополнение: бывшая на сносях Великая княгиня паки родила девочку. Все ждали благополучного разрешения сыном, но на свет появилась шестая дочь — Великая княжна Анна Павловна, названная в честь пробабки Анны Петровны, дочери Великого Петра Первого. Ожидая мальчика, родители, пожалуй, её рождению были не рады. Императрица благодарила Бога, что хотя бы первые дети ее сына рождены мальчиками. На сей раз, получив известие о рождении внучки, она проворчала, что с лишком много девиц народилось в Великокняжеской семье, и может статься, что не всех удастся выдать замуж.

Екатерина встала из-за стола, нервно прошлась. Присела на маленький округлый, с позолоченными ножками диванчик. Задумчиво накручивая на палец цепь от медальона, она перебирала в уме образы своих детей и внуков. Щемящее чувство любви к Александру и Константину, резко перешло к младшему внебрачному сыну, коего она с детства видела крайне редко и, поелику очень жалела. Алексей Бобринский. Он живет в Ревеле, в столицу ему дорога закрыта. Как он там? Сие дитя любви её и графа Орлова, как ей известно, никогда не откровенничало ни с кем. Вот кому трудно! Вот кто должон быть недовольным положением никому не известного внебрачного сына, а не брат его, вечно страдающий Павел, Великий князь, у коего все есть, опричь любви к матери.

Мысли о младшем сыне углубились до воспоминания о моменте его рождения. Ее верный слуга Шкурин… Его бесхитростная искренняя любовь к приемному сыну. Алексей, сказывают, горько плакал, когда не стало его покровителя. Екатерина была рада, что сразу после совершеннолетия Алексея, изыскала время на оформление бумаг, пожаловав ему герб, коий она обдумала много лет назад: двуглавый орел, зверек бобер и графская корона. На гербе, который он допрежь не имеет, надпись: «Богу — слава, жизнь — тебе». Возмужавший сын, Алексей Григорьевич Бобринский надумал выйти в отставку в чине бригадира. Екатерина все еще не решалась вернуть его в столицу, после непозволительного поведения в Европе, где он кутил и постоянно участвовал в карточных играх. Естьли в нем так бурно течет кровь неугомонного покойного князя Григория Орлова, то опасения ее совершенно не беспочвенны. Пущай еще посидит в Ревеле.

Раньше, Екатерина полагала: как токмо он решит остепениться и женится, как она того желала, на немецкой принцессе Фредерике Баденской, сестре Великой княгини Елизаветы, тогда и столица будет для него открыта. Годы летят, ему уж тридцать, а он еще все не живет самостоятельной жизнью. Сказывают, между тем, что он сериозно увлечен баронессой Анной Унгерн-Штенберг, дочерью коменданта Ревеля. Он даже написал, что желает на ней жениться. И хотя она противу оного брака, он настаивает на нем. Что же, пусть женится по любви! Алексей собирается жениться в середине января нового года. Она пригласила его после свадьбы приехать вместе с женой к ней на прием. Стало быть, вскорости сия встреча состоится.

Екатерина гордилась, что ее красавец — сын с охотой интересовался многими науками: зоологией, ботаникой, химией. Его занимало и военное дело. Не чужда ему и поэзия, сказывают, на вечерах у коменданта Ревельской крепости, барона Унгерна-Штернберга, каждый вечер Алексей читает стихи французских пиитов. Два года назад он с ее высочайшего позволения купил себе имение в Лифляндии, замок Овер-Пален.

Екатерина подумала, какие все-таки разные ее сыновья: мягкий и обходительный Алексей и резкий, категоричный Павел, коий, пожалуй, ждет — не дождется ее смерти. Екатерина вздрогнула от сей мысли. Подумала, а что естьли Павел захочет приложить свою руку к раннему её уходу из жизни? Ведь он её ненавидит, стало быть, желает смерти. При этой мысли полное тело царицы легко вскочило с дивана. Схватив со стола золотой колокольчик, она позвонила. Высокие белые с позолотой двери бесшумно растворились.

— Просить графа Самойлова, — приказала она сдержанно, — жду его через полчаса. Двери закрылись, и Екатерина нервно прошла к окну.

Записки императрицы:

Стало известно, что граф Федор Гаврилович Головкин, в Неаполе, проработав там всего лишь год, показывает себя не в лучшем свете, ведет себя непотребным образом, входя в интриги, оскорбляющие королеву Каролину. Отдан приказ о его отзыве, пусть в изгнании, в лифляндской крепости Пернов, подумает о своем поведении. Что за человек? Ни уму, ни сердцу! От такового козла ни шерсти, ни молока. В двух словах — друг Платона.

По воле моей, выкуплен дворец покойного тайного советника Андрея Шувалова на Мойке и пожалован статс-даме графине Браницкой в вечное потомственное пользование.

Через неделю после рождения Великой княжы Анны Павловны, умерла ее сестра Ольга Павловна — двух лет: вдруг у нее в течении осьмнадцати недель открылся великий аппетит и полезли все коренные зубы.

Петра Ивановича Турчанинова, члена Академии государыня Екатерина особливо привечала. Когда-то, бывши управителем канцелярии князя Потемкина, рекомендованный им, теперь он стал незаменим и, как кабинет-секретарь и, как статс-секретарь по военным делам. Турчанинов отличался способностию все на свете узреть раньше других. По-прежнему, привечала его и директор Академии, княгиня Екатерина Дашкова. Нередко они встречались в доме ее брата, сенатора и тайного советника, графа Александра Романовича Воронцова. Обедая с ними и их друзьями за столом, запивая красным вином кусок ветчины, Турчанинов вдруг поведал:

— Да-а-а-а, отец-то графа Зубова при смерти, дни его сочтены.

Княгиня Дашкова дернулась:

— К чему это вы, Петр Иванович за столом таковые новости разглашаете?

Турчанинов, поморщившись, лукаво улыбаясь, вежливо изволил молвить:

— Прошу прощения, любезная княгиня. Да, вы правы, лучше говорить не о смерти, а о рождении. Вот вам другая новость: знаете ли вы, что дочь покойного Светлейшего князя Таврического, Елизавета Григорьевна, родила сына?

— Ужо? — воскликнула княгиня Екатерина Романовна.

Турчанинов поспешил добавить:

— Так год после свадьбы прошел!

— Как она поживает с сим греком, как его? Кажется, Калагеорги? — полюбопытствовала княгиня.

Турчанинов уточнил:

— Николай Калагероги. Сказывают, живут они в согласии и любви.

Аркадий Морков, прожевав и проглотив очередной большой кусок нежной телятины, вмешался в разговор:

— Я заметил, что все дети государыни живут в согласии со своими супругами: и Павел Петрович, и Алексей Григорьевич Бобринский, и Елизавета Григорьевна Калагеорги, Слава Богу!

Екатерина Романовна с ревностью и обидой подумала о себе: у нее-то, напротив, дети в браке несчастны и никакого пока потомства.