София Волгина - Екатерина Великая. Завершение Золотого века

— Он стал хвастливым обманщиком. Сие — отвратительный порок, Сашенька, и, Слава Богу, у тебя его вовсе нет. Так вот, слушай, что пришлось выдержать твоей бабушке, прежде чем она стала императрицей.

И она впервые поведала все, что полагала нужным рассказать повзрослевшему внуку о своем бывшем муже и своей жизни при нем. В конце рассказа, Александр, внимавший с расширенными глазами, выказывающими большой интерес, жалостливо молвил:

— Бедная ты, бедная, моя бабушка! Как же ты сумела все выдержать!

От сей реплики обожаемого внука, Екатерина с трудом сдержала слезы:

— Сама не знаю, сынок! Сумела! Выдержка, терпение и труд все перетрут, мой милый.

Записки императрицы:

Все лето при дворе были заняты выбором состава чрезвычайного посольства в Константинополь для возобновления давно прерванных дипломатических отношений с Турцией. Указом от десятого октября полномочным министром назначен камер-юнкер Виктор Кочубей. Опричь него, в чрезвычайные послы метили сперва Павла Потемкина, но он внезапно тяжело заболел, потом Завадовского. Наконец, остановились на генерал-поручике Михаиле Илларионовиче Кутузове. Он и Кочубей, со всем составом посольства, долженствуют прибыть к первому марта следующего года в приграничное селение Дебоссары, где должны будут встретиться с турецким посольством, двигающимся к Санкт-Петербургу. Посольству, под руководством Кутузова, поручается подробно изучить дорогу, по которой, возможно, в будущем, пройдут русские войска от Дуная до турецкой столицы.

Иван Иванович Бецкой пригрел у себя в доме на Миллионной улице рифмоплета Ивана Крылова. В прошлом году он написал оду на заключение мира со Швецией: весьма посредственное произведение. Последнее время, сказывают, он часто хворает.

В предрождественские празднования, императрица призвала в свой кабинет посланника Франции, Эдмона Шарля Женэ.

В просторном кабинете находился граф Александр Безбородко, Аркадий Морков и Платон Зубов.

Бледнолицый от природы, изрядно побледневший от волнения, высокий, короткошеий, в светлом парике, поверенный в делах Франции, вошел и, сделав глубокий поклон всем присутствующим, подошел к руке императрицы Екатерины Второй. Посланник присутствовал на аудиенции с русской императрицей в третий раз и, на сей раз, паки отметил про себя ее женскую привлекательность и приветливый располагающий взгляд.

— Господин Женэ, не будете ли вы так любезны изволить поведать, что же происходит у вас во Франции? — обеспокоенно обратилась к нему императрица. На что посланник дрогнувшим голосом ответствовал:

— Короля и королеву заключили в тюрьму в Темпль, Власть перешла к Конвенту. Монархия, Ваше Императорское Величество, пала…

Взволнованный дипломат, сглотнул, голос его пресекся, но он оправился и продолжил:

— Совсем недавно, в декабре прошел суд над королем. Его обвинили в заговоре против свободы нации и в покушении на безопасность государства.

— Король признал свою вину? — спросила, в конец разволновавшаяся, Екатерина.

— Нет, не признал, тем не менее, с перевесом в один голос, был приговорен Конвентом к смертной казни через гильотину. У нас теперь все казни проходят через оную страшную машину.

Екатерина поморщилась: ей еще весной поведали, что собой представляла машина изобретенная неким профессором Жозефом Гильотеном.

— Когда назначена казнь?

— Двадцать первого генваря.

— Боже, неужели никто и ничто не может их спасти?! Что думают остальные Бурбоны? — гневливо испрашивала императрица и, не ожидая ответа, продолжала:

— Разбежались, попрятались и боятся высунуть свои головы! Ужели мне придется слать туда к вам свое войско, дабы спасти их? Не ближний свет, однако, пройти моим солдатам отсель до Франции.

Дипломат, представлявший республиканскую страну, поклонился, почтительно отступил:

— Не ведаю, Ваше Императорское Величество…

Поверенный еще раз склонился в глубоком поклоне. Екатерина паки обратилась к нему:

— Нас не ложно беспокоят события, происходящие во Франции. Мы понимаем, что жизнь не стоит на месте. Надобно учитывать перемены и не следует оставаться глухим к общему крику народа. Мы даже не возражаем противу парламентского правления в помощь монархии. Парламенты — есть великий рычаг, могущий принести огромную пользу, когда умеют направлять его и мудро распорядиться его действиями. Так как очень многие фамилии и лица связаны по своему положению с парламентами, то вот и средство образовать из них многочисленную партию для поддержки монархии. Желание свободы можно тоже удовлетворить добрыми и мудрыми законами… Не так ли, господин Женэ?

— Полагаю, что вы во многом правы, Ваше Императорское Величество!

Екатерина одарила его своим глубоким проникновенным взглядом и продолжила:

— Мы стоим за возвращение королевской власти, какой она была до революции. Однако видим, монархи Европы ничего не предпринимают. Безумная же революция продолжает разворачиваться, демонстрируя всему миру беспримерные бесчинства авантьюиристов и негодяев, захвативших власть.

Екатерина прервала свою речь, обернувшись сначала к Зубову, затем к Безбородке, как бы спрашивая: что бы еще внушить французу касательно возвращения королевской власти? Но те сидели смирно, не поднимая глаз.

Помолчав, Екатерина, изрекла:

Мне поведал наш экс-посол во Франции, барон Симолин, что разговаривал с графом Кауницем по оному поводу, но тот изволил остудить его надежды на поддержку монаршей семьи. Сей министр полагает, что сложившееся положение австрийской дочери, не стоит того, чтобы волновать целую нацию.

Де Женэ, не глядя в глаза, грустно поведал:

— В том-то и вся суть, Ваше Императорское Величество: никто, может статься, справедливо, не желает ввязываться в войну из-за монархов, даже самые близкие родственники королевы. А графу Кауницу, члену венской ложи ордена иллюминатов «У трех канонов», тем паче дела до нее нет.

Екатерина, переглянувшись с Безбородко и Зубовым, многочисленно помолчала, затем, усмехнувшись, молвила с иронией:

— Справедливо? Хм. Что ж, граф Кауниц, известный под масонским именем «Цезарь», тем не менее, много печется о своем монархе и империи. Словом, Кауниц искусный дипломат. Лучше поведайте нам, что вы знаете о господине де Сегюре? Мне докладывали, он был отправлен с верительными грамотами к папе Римскому, но его, якобы, не приняли.

Все еще смущенный, Женэ, поклонившись, сообщил:

Недавно, после его дуэли в Берлине, где граф Луи-Филипп де Сегюр служил послом Франции, ему пришлось уйти в отставку.

Екатерина пытливо посмотрела в глаза поверенного.