Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

— Что сделали чинжины с нашими беками, попавшими в их руки? — спросил Модтай.

— Почти всех перебили… Кому вырывали ребра, кому раздробили коленные чашечки… Это их обычай. Так казнят. Но Сиртланбек жив. Ему и еще двум бекам каких-то ваших кентов даже поставили отдельный желтый шатер и выделили буцюев, по-вашему охранников. Меня не было при их допросе — переводил сяовэй, немного знающий язык хуннов. Потом цзянцзюнь сам разговаривал с Сиртланбеком…

— Кое-что проясняется! Вот негодяй! — процедил Кундузбек.

— Сколько осталось шэнбинов? — впервые подал голос Чагрибек.

— Не менее сорока пяти тысяч.

— Думаю, что меньше! Не более тридцати восьми — сорока тысяч! — возразил предводитель.

— Возможно, и так. От нас это скрывают. Они опасаются, что любой из нас легко может превратиться в «языка». И они правы: вот я сижу перед вами и рассказываю обо всем, что знаю.

Ихшид посмотрел на царедворца. Тот кивнул толмачу, и оба они, пятясь, вышли из тронной залы.

Еще в первый день осады ханьцы отвели в сторону воду арыка, проложенного по горному склону и питающего Эрши через уложенные под землей глиняные трубы. Эта мера была предусмотрена еще в Чанъани, и потому при войске имелись люди, знающие дело водоснабжения.

Вот уже две недели, как осажденный кент оставался без воды. Осаждающие знали, что во внутреннем кенте всего два пруда и воды в них хватит укрывшимся за стеной людям и их скоту самое большее на четыре-пять дней. Никто не в силах долго терпеть муки жажды, да еще в такую жару. Оттого цзянцзюнь и не бросал шэнбинов на приступ: к чему лишние жертвы? Город скоро сдастся и так.

К концу второй недели осады в душу Ли Гуан-ли закрались сомнения в правильности его решения. Он тщательно скрывал их от предводителей: ведь он сам отверг предложение Чжао Ши-чэна и Ли Чи, не теряя времени, штурмовать город. «Нет у меня ни одного лишнего шэнбина, даже «негодяя»!» — сказал он им. Те, кто побывал в кенте вместе с толмачом-перебежчиком, не смогли выведать, кончилась ли вода в прудах: чакиры вели лазутчиков по городу с завязанными глазами. Неужели даваньцы нашли выход из явно безнадежного положения? Это надо во что бы то ни стало узнать! Но даже с самой высокой сопки невозможно увидеть пруды, а с этой стороны даваньцы заслонили их стогами люцерны.

Ли Гуан-ли велел за кольцом шэнбинов соорудить вышку из длинных брусьев и шестов, чтобы, взобравшись на нее, осмотреть пруды через боковую стену кента.

Пристально наблюдавшие за действиями чинжинов даваньцы поняли, что с вышки можно будет не только видеть пруды, но и вообще не упускать из виду осажденных: с сопок был хорошо виден только внешний кент, а многое в глубине внутреннего заслонялось строениями. Пруды можно бы прикрыть чем-нибудь и с этой стороны, но ведь не окутаешь чадрой весь осажденный внутренний кент! По расчетам даваньцев, сооружение вышки закончится к полуночи. Значит, уже утром враг увидит город как на ладони. Что же делать?

Выход нашел толмач. Предложенный им план был крайне опасен, но при удачном осуществлении позволял сорвать замысел ханьцев.

Собиралась гроза. Ночью около двух десятков даваньцев, выбравшись через лахм, поползли к вышке. Чтобы не выдать себя лязгом оружия, они, кроме кинжалов и ножей, ничего не взяли. Пробираясь через спящий стан врага, они бесшумно прикончили нескольких охранников. В этой короткой схватке два даваньца погибли, не испустив ни звука. Находящаяся в тылу вышка никем не охранялась: чинжины не допускали и мысли, что ночью здесь могут появиться даваньцы.

Взобравшись на вышку, даваньцы облили ее брусья прозрачным маслом, принесенным в медных кувшинах. Двое, прикрывшись одеждой от ветра, кремнем высекли огонь. По огромной вышке мгновенно пробежало пламя, расползаясь снизу вверх по перекладинам.

В густой мгле пасмурной ночи пламя, внезапно поднявшееся на высоту самого высокого дерева, испугало шэнбинов, разбуженных криками сотников и десятников. Их тревожные оклики затерялись в первых устрашающих раскатах грома. Молния то и дело сверкала в горах и над долиной. Казалось, что вся Давань восстала против шэнбинов и брала теперь их в огненное кольцо от земли до небес. Начавшийся дождь не мог справиться с пламенем горящей вышки.

Подбежавшие к ней ханьцы никого вокруг не застали и ничего не могли поделать с огнем, освещавшим все вокруг. Шэнбины боялись выходить за пределы освещенного круга. Неизвестно, что ожидает их в темноте! В огромном стане рождались панические причудливые слухи: «Войско, собранное с неосажденных городов, идет сюда», «Мы сами научили даваньцев нападать ночью!», «Несколько тысяч их уже вступили в бой вокруг горящей вышки!».

Босой, с непокрытой головой выбежал из своего шатра цзянцзюнь Ли Гуан-ли. Выслушав первое донесение, он велел немедленно оцепить местность вокруг вышки:

— Те, кто поджег, немногочисленны! Окружайте их!

Опытный воин, Ли Гуан-ли прекрасно понимал, что большая группа даваньцев не смогла бы так бесшумно и незаметно подобраться к вышке. Пока он одевался, ему донесли, что среди даваньцев кто-то говорил по-ханьски. Они обманули охранников, выдав себя за своих, потому и проскользнули. Ли Гуан-ли не сомневался, что это дело рук бывшего толмача. Но как они смогли выбраться из осажденного кента и оказаться за плотным кольцом шэнбинов? Ведь полоса окружения очень широка, а за ней со стороны реки лежит болото… Предводители ханьцев не допускали и мысли, что даваньцы могут выкопать такой длинный подземный ход. Шэнбины многократно обшаривали окрестности и были уверены, что никакого скрытого хода нет.

— Смотрите, чтобы кольцо вокруг стен не распадалось! — сказал Ли Гуан-ли стоящим наготове Ли Чи и Ван Кою.

Те в сопровождении своих буцюев нырнули в темноту. В суматохе, под проливным дождем нелегко было успокоить взбудораженных, поддавшихся панике шэнбинов.

Поодаль от догорающей вышки шэнбины, преследующие отважных даваньцев, начали смыкать вокруг них кольцо. Чинжины за эти дни успели хорошо изучить местность и уверенно двигались даже в темноте. Но вдруг послышались стоны и ругань, кто-то, ахнув, упал, раздались крики, зовущие на помощь. Сверкнула молния, и шэнбины обнаружили, что окружение прорвано и даваньцы, отбиваясь от преследователей, уходят в сторону гор.

— В обход! Преградить им путь! Взять живыми! — раздался голос сяовэя, возглавляющего шэнбинов.

При следующей вспышке молнии даваньцы убедились, что вновь находятся внутри плотного кольца шэнбинов. Только двое из них успели ускользнуть и, видимо, уже скрылись в ущелье. Из осторожности чинжины не торопились сжимать кольцо.