Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

Камчи заметил пастушью палку, лежавшую в траве, и ползком добрался до нее. Опершись на палку, он встал и, хромая, побрел прочь. Юлбарсбилка последовал за ним.

— Обопрись на мое плечо, я помогу! — сказал толмач, догнав его.

Камчи оттолкнул его руку.

— На, возьми тогда свой кинжал. Убей меня! Теперь я не буду защищаться. — Юлбарсбилка протянул ему кинжал.

Камчи отшвырнул его в сторону.

Они шли вниз по течению ручья. Камчи очень хотелось, чтобы все это оказалось сном.

Всю ночь Ли Гуан-ли не мог уснуть. Не оставалось никакого сомнения, что даваньцы, поджегшие прошлой ночью вышку, пришли из осажденного кента. Но как они миновали кольцо окружения? Где их подземный ход? Отряд во главе с опытным сяовэем по прозвищу Ищейка обрыскал овраги, обшарил заросли камыша и нигде не обнаружил потайного хода! Возможно, они пробрались по высохшему руслу, через глиняные трубы, по которым прежде, до прихода шэнбинов, текла вода в кент?

— Узнайте, может ли человек пролезть через эти трубы! — повелел Ли Гуан-ли Чжао Ши-чэну.

Чжао Ши-чэн, побывав там, где трубы выходили на поверхность, сообщил:

— Человек хилого сложения может заползти в них.

— Значит, даваньцы вышли оттуда и прошли мимо спящих шэнбинов, — вступил в разговор хаохоу Ли Чи. Он преднамеренно бросал камни в огород Ван Коя, чьи шэнбины дежурили возле труб. Ли Чи хотелось свалить на Ван Коя часть ответственности за происшедшее — ведь это его шэнбины прозевали даваньцев, спаливших смотровую вышку.

— Но если проползти несколько шагов, — продолжал Чжао Ши-чэн, — трубы круто идут вниз. Подняться оттуда немыслимо!

— Уму непостижимо, как могли даваньцы пробраться через те трубы! Скорее всего, они прошли мимо крепко спавших шэнбинов напротив самой вышки, — сказал Ван Кой.

— После взятия Эрши будет время вдоволь напререкаться! — оборвал предводителей Ли Гуан-ли.

Те умолкли. Чжао Ши-чэн хотел сказать, что убитый последним усатый даванец во всяком случае не пролез бы через эти трубы, но после сердитых слов цзянцзюня прикусил язык.

— Подберите трех-четырех худощавых людей!

Предводители, привыкшие к коротким, отрывистым приказам цзянцзюня, поняли, что он задумал. Затея с вышкой не удалась, но зато можно попробовать проникнуть в осажденный кент через подземные трубы, чтобы точно узнать, есть ли еще там вода и на сколько дней ее хватит. Ведь трубы выходят на поверхность у самого пруда.

— У меня есть один такой, — сказал Ван Кой. — Его зовут Жэн Чэ. Он через такую же трубу под стеной проник когда-то в сад самого Сына Неба!

— Там он попался. Здесь пусть будет осторожнее!

Ван Кой удивился, что цзянцзюнь знает даже об этом.

— Отправляйте людей! — сухо сказал Ли Гуан-ли. Он был доволен, что выход нашел он сам, а не препирающиеся по пустякам предводители.

Чакиры, наблюдавшие за врагом из бойниц, заметили, что шэнбины раскинули шатер внутри кольца. Что они собираются делать? Не будут же они спать под самой стеной осажденного кента.

Поднявшись к бойницам, даваньские военачальники старались угадать намерения врага. Высказывались различные суждения.

— Они полезут в трубы! — первым догадался сообразительный Чагрибек. — После того, как мы сожгли их вышку, пруды загородили стогами сена, им остается только такой выход. Трубы проходят как раз там!

Даваньские предводители, спустившись со стены, направились к пруду, на дне которого осталась лишь вязкая грязь.

— Легче всего надежно закрыть выход из труб. Мы можем просто убить их или даже схватить, устроив им ловушку. Но нельзя ли извлечь пользу из их вылазки? — рассуждал вслух ихшид.

— Это было бы неплохо! — сказал Кундузбек. — Но как? Надо подумать!

— Если лазутчики доложат им, что у нас вода на исходе, что они тогда предпримут? Будут ли ждать, пока мы запросим пощады? Или же они поступят иначе? — Модтай вопросительно посмотрел на беков. Ему хотелось узнать, что об этом думают его приближенные.

Мнения беков разошлись.

— Откуда нам знать, как поступят чинжины, если узнают, что у нас нет воды? — угрюмо сказал престарелый бек Неката. — Сколько голов, столько умов. Надо не гадать, а накрепко закрыть трубы возле стены. Нечего им показывать пруды! Мы правильно поступили в тот раз, когда отказались разговаривать с их посланником.

— А что скажет Чагрибек? Ведь это он угадал намерения чинжинов! — сказал Кундузбек.

Чагрибек, хотя и находился возле ихшида, был занят своими думами и слушал слова беков лишь краем уха. Он сказал:

— Если враг узнает, что у нас вода иссякла, он решит, что пора брать кент приступом. Надо убедить чинжинов, что воды в кенте еще достаточно. Тогда они будут ждать, пока мы обессилеем от жажды. А нам выгодно, чтобы враг еще выжидал.

— Но мы же в самом деле не выдержим без воды! — сказал один из депаринских беков.

— Нам нужно выиграть время. Изо дня в день умножается число чакиров, прибывающих из заходных кентов, — ответил ему Чагрибек. — Воюющие стороны всегда ждут, пока ослабеет противник. На сильного врага бросается лишь нерасчетливый! — Беки внимательно слушали Чагрибека. Он убеждал: — Нам выгодно сейчас свою слабость представить как силу. Когда нужно, и свою силу надо уметь показать как слабость. Так воевали наши предки.

Чагрибек говорил так веско и уверенно, что показался вдруг бекам Давани и даже своему отцу, ихшиду Модтаю, повзрослевшим, умудренным годами. Да, Чагрибек за эти дни в самом деле сильно изменился. Он думал и днем и ночью, и за едой, и даже, казалось, во время краткого сна. Каждый свой шаг как предводителя войска он оценивал и со своей позиции, и с точки зрения противника. Иногда он мысленно ставил себя во главе шэнбинов и обдумывал нападение на кент, затем, вернувшись к своей собственной роли, сбрасывал шэнбинов со стен кента и делал выводы из разыгранной в воображении сечи, находил допущенные ошибки. Такие упражнения заметно развивали его ум.

Хотя всем было известно, что Чагрибек с раннего детства играл в сечу, а потом серьезно учился искусству конного и пешего боя, беки Давани не знали, чего он достиг в своем усердии. Мало кто заметил, что, жадно слушая рассказы бывалых даваньцев, чужестранных караванбаши, торговцев и послов о войнах царей фарсов, об Искандаре Двурогом и о борьбе против него согдийца Спантомано, о воинском искусстве вождей степных родственных племен, он не только удовлетворял свое любопытство, но и приобретал ценные знания. Такие рассказы позволили ему перенять кое-что даже из опыта полководцев далекого Юнана [132] Юнан — Греция. . У людей юечжи узнал он о приемах боя, близких к тем, которыми пользовались сами даваньцы. Кроме того, они могли немало порассказать и о шэнбинах — многие из юечжи сражались против них вместе с хуннами. Уйгуры, бежавшие от чинжинов в Давань всего лишь лет шесть тому назад, также дали Чагрибеку много ценных сведений о шэнбинах. Им пришлось самим воевать с чинжинами, когда те вторглись и захватили их родные земли. Из самых причудливых и маловероятных рассказов очевидцев, порою не разбиравшихся в сути происходившего, Чагрибек постепенно, по мере накопления знаний, научился извлекать все действительно ценное, отбрасывая ненужное, созданное воображением рассказчика. Беки вынуждены были признать, что самый молодой среди них, Чагрибек, оказывается, умен и сообразителен и избрал предводителем войска вовсе не случайно.