Владимир Москалев - Королева Бланка

– Эта свора долго будет кусать тебя, и не помогут против них ни хлыст, ни меч. Их не накормишь, они всегда будут голодны и злы. Против них есть только одно средство.

– Пойти на них войной?

– На кого именно? Их много, а ты одна. Они вопьются в тебя со всех сторон и в конце концов загрызут.

– Что же еще? Подсылать к каждому из них отравителей и убийц? Ассасины подойдут для этой цели, я сумею найти их. Старец Горы поможет мне.

– Тебе не купить его, он богаче тебя. А убив главарей, ты останешься без вассалов. Кого поведешь в бой, случись война с империей? Ни одно княжество после убийства вождя не даст тебе солдат.

– Но как же быть, Герен? Что за средство, о котором ты говорил?

Старик молчал, мелко тряся головой и задумчиво глядя в одну точку. Бланка ждала. Она сделает так, как посоветует ей верный друг. Он даст умный совет, свекор не зря выделял его из всех своих друзей.

И Герен сказал жадно внимавшей ему королеве:

– Стаю надо переманить к себе и стать ее хозяйкой. Прежний хозяин не сможет дать ей того, что сможешь дать ты. Митридат, правитель Понтийского царства, говорил: «Держи врага у себя в доме». Умный был властелин. Но не вздумай и ты бросаться на меч, а к ядам все же приучай себя понемногу [25] Митридат VI Евпатор – царь Понта с 121 по 63 г. до н. э. Всю жизнь приучал себя к ядам. Потерпел сокрушительное поражение в битве с Помпеем, после чего покончил жизнь самоубийством: не сумев отравить себя, бросился на меч. . Нелишняя предосторожность для тебя.

– Об этом потом. Что имел в виду Митридат? Уж не хотел ли он сказать… Постой, я, кажется, поняла: узами родства надлежит привязать к себе мятежную знать! Ведь это ты имел в виду? С этим пришел ко мне?

– Я знал, что ты догадаешься, царица. У тебя дети, много детей, они есть и у твоих врагов. Что в наше время дети, как не разменная монета? Они приносят графства и сеньории, на них держится царствующая династия, они превращают бывших врагов в родственников и друзей. Что делал твой свекор? Как мог он иметь столько союзников и как сумел раздвинуть до небывалых пределов границы своего государства?

– Он много воевал. Видя его силу, города и крепости сами сдавались ему.

– Силу давало войско, а оно росло за счет союзников, которые появлялись благодаря родственным связям. Свяжи и ты такими узами Строптивого и Боклерка, подари им сеньории с замками или без них, прибавь каждому доход с его земель, а самого пригласи к себе во дворец. Вряд ли он откажется от удовольствий двора и от новых подачек, пожалованных ему коронованной сватьей. И с чего бы это вдруг после этого сват пойдет войной на тещу собственного сына или на свекровь своей дочери? Не говоря уже о том, что в жилах потомков от таких браков будет течь кровь Капетингов.

– Те, о ком ты говоришь, и без того в родстве с династией. Если ты о Филиппе, то что ему брак, когда он мечтает захватить в плен своего племянника? Не похоже, чтобы его особенно волновали родственные чувства.

– Еще бы, ведь Филипп Юрпель и Людовик Восьмой от разных матерей, а коли так, то ничто не может воспрепятствовать браку. К тому же иметь племянника – это одно, а невестку или зятя из царствующего дома – совсем другое.

– Церковь укажет на близкое родство. Епископы воспротивятся такому союзу, Герен.

– А зачем у тебя кардинал? Ты забыла, что не только королева, но еще и женщина. Воздействуй на легата своим обаянием, у тебя это должно получиться.

Бланка задумалась, устремив взгляд в окно. Сена отливала серебром вдали, на излучине; лодки шныряли по реке в обе стороны. Над колокольней Сен-Жермен-де-Пре кружились, каркая, вороны; напротив, на зубцах Луврской башни, мирно расхаживали взад-вперед, с любопытством поглядывая вниз, вездесущие голуби.

– Строптивого надо привязать к себе крепко-накрепко. Нити мятежа идут оттуда. Булонский граф ради собственной выгоды готов служить кому угодно: Англии, Франции – ему все равно. Ты права, плевать он хотел на своего племянника, если говорить о родственных чувствах. Похоже, он давно в разладе как с собственной совестью, так и с умом.

– Все же он сын Филиппа, и нельзя это сбрасывать со счетов, – хмуря брови, обронила Бланка. – Предстоят споры с Церковью, из которых мне не выйти победителем. Не стоит моему сыну начинать царствование с таких шагов.

– Что ж, не Строптивый, так Моклерк. Он из дома Дрё, боковой ветви Капетингов, но на этом его родственные связи с короной обрываются. Это самый могущественный твой противник и наименее преданный вассал. У него много воинов, с ним сложнее всего. Предложи устроить брачный союз своего сына Жана с его дочерью Иоландой. Их ребенок, родной племянник короля Людовика, привяжет Бретань к Парижу.

– Это будет нескоро, Герен, а до той поры ничто не сможет помешать графу Бретонскому продолжать выпады против короны, а точнее, против меня.

– И все же этот союз в значительной степени умерит его пыл: свадьба дочери с братом короля – не шутка, он крепко подумает перед тем, как выступать против правительства.

– Он может не пойти на этот шаг: Иоланда считается невестой английского короля.

– Помолвку легко расторгнуть: у Пьера не было на октябрь прошлого года другого выбора. Теперь он появился – королевский дом Капетингов! Это посильнее Плантагенета, герцог не сможет этого не понять. Если же глупость возобладает над здравым умом, то тебе ничего не останется, как ждать, когда Моклерк вновь поднимет смуту.

– Как, Герен! – в ужасе округлила глаза Бланка. – Мне придется этого ждать? Полагаешь, это произойдет?

– Бароны ничего не достигли и они не успокоятся.

– Ты уверен?

– Лев не вернется в логово, покуда не схватит добычу.

– Но они могут победить! Им поможет Генрих.

– Никогда. Не настолько он глуп, чтобы своими руками таскать каштаны из огня. Он ждет, когда королевская власть ослабеет, только тогда он двинет свои войска. Он мечтает о сражении знати с короной. Это будет тот дождь, что погасит костер, после чего он, уже нисколько не боясь, вытащит каштаны.

– Хорошо, Герен, допустим, мы возьмем верх и в этот раз. Но что же дальше?

– Мы не будем ничего допускать, мы просто победим их, вот и все, если, конечно, к ним не придет неожиданная помощь, скажем, в лице графа Тулузского.

– Он неопасен, я знаю это. Удар, нанесенный Лангедоку, был слишком силен.

– Хотя бы с этой стороны нам пока не угрожает опасность.

– Но ты, значит, уверен в победе? Что вселяет в тебя такую уверенность?

– Шампань. Эта сила способна смести с лица земли две такие Бретани. Вот когда настанет время вызвать Пьера Моклерка как мятежного вассала на королевский суд. Ты поставишь ему условие: либо как предатель он исчезнет в Луврской башне, либо даст свое согласие на брак дочери Иоланды с твоим сыном Жаном. Прекрасная выйдет пара – они почти одногодки. По правде говоря, Бланка, тебе следовало еще раньше взять в плен этого Моклерка, Шинон и Беллем предоставляли тебе такую возможность. Жаль, что ты не догадалась этого сделать.