Владимир Москалев - Королева Бланка

– Я слышала это своими ушами.

– Так, так… – Пернель стал напряженно думать. Адалария видела, как на виске у него ритмично пульсирует жилка, отсчитывая одну за другой секунды. – Значит, король уезжает… Похоже, есть смысл говорить о том, чтобы захватить его в плен вместе с мамочкой, и вот тогда… Черт возьми, весьма недурной замысел, баронесса! Как это вам могло прийти в голову?

– Полагаете, герцог Бретонский напрасно одаривает своих верных слуг деньгами и землями?

– Когда же выезжает король? И как успеть предупредить наших людей, чтобы они попытались захватить короля в плен… полагаю, на обратном пути?

– Именно так, на обратном, и мы успеем, если не будем попусту терять времени и приступим к решительным действиям.

– Ничего не выйдет, – внезапно заявил Пернель, – мы не успеем собрать войско, а без этого ваш план, мадам, обречен на провал.

У Адаларии был готов ответ на это возражение.

– Людей собрать успеем, важнее всего в первую очередь предупредить Моклерка и Лузиньяна, чтобы они дали свое согласие на встречу. Понимаете меня? Ведь без этого король не двинется с места. Поэтому надо немедленно что есть духу мчаться в Пуатье и Бретань.

– Понимаю. Мы должны опередить королевских гонцов.

– Вот именно, виконт, вот именно! Слушайте меня внимательно, ибо от вас сейчас зависит успех будущего предприятия, а значит, и я нисколько не преувеличиваю, будущее королевства. Вы тотчас поскачете в Дрё; пусть оттуда как можно скорее вышлют двух гонцов: одного – к Моклерку, другого – к Лузиньяну. Вы правы, гонцы должны быть там раньше посланцев короля, которые, конечно же, не очень будут торопиться. Получив согласие на встречу, посланцы отправятся обратно в Париж, дабы сообщить об этом испанке. Вот тогда она вместе с сыном и отправится в свое последнее путешествие. За то время, что курьеры короля будут колесить по дорогам Франции, семейство Дрё должно обеспечить сбор войска, которое нападет на короля, когда он будет возвращаться в Париж. Лучшим местом для засады, полагаю, следует избрать Корбейль, а потом выслать дозорных. Они сообщат о приближении королевского кортежа.

Пернель размышлял, завороженно глядя в одну точку на полу. Жилка на виске стала биться чаще. Казалось, он взвешивал все за и против. Что-то, видимо, все же беспокоило его, какой-то пункт плана вызывал если не опасение, то сомнение.

– Можно промахнуться, – внезапно проговорил он. – Бароны не успеют собраться в Корбейле, как король уже вернется домой.

– Оба, Лузиньян и Моклерк, должны задержать его в Вандоме как можно дольше. Согласовав это с хозяином замка, вместе они решат, что делать. Да и король вряд ли захочет уехать так скоро: дворец в Париже, надо думать, порядком опостылел ему. Тут-то граф Вандомский и предложит юному монарху массу всяких развлечений: псовую охоту, потом соколиную, игры, турниры. Да мало ли еще чего? Пусть познакомит короля со своей дочерью, они найдут способ провести время, а матушку, как собачку, пусть ежедневно выгуливает, показывая ей свои угодья. У него там леса, поля, дивные озера…

– А наши люди тем временем, успев собраться, будут скучать в Корбейле?

– Оттуда не так уж далеко до Вандома. Пусть вышлют посланца. Тот шепнет хозяину, что пришла пора выпроваживать гостей. И вот еще что. Приехав в Дрё, вы изложите графам то, что услышали от меня. Если это покажется им рискованным и неосуществимым, то нечего и настаивать, однако обратите их внимание на то, что такой возможности может больше не представиться. Я имею в виду эскорт. Он будет небольшим, человек в пятьдесят, думаю, не больше.

– Что наводит вас на эту мысль, баронесса?

– Логика, которая так свойственна вам, мужчинам, и которую вы упорно не желаете замечать у нас, женщин. Увидев, что к городу приближается большое королевское войско, Моклерк и Лузиньян поспешат тотчас покинуть замок, если к тому времени будут уже там. А если они будут только подъезжать, то высланные вперед дозорные донесут им, какой сюрприз ожидает их под стенами Вандома. Думаю, после этого у них отпадет всякая охота двигаться дальше. Что же они предпримут, как вы думаете, виконт?

– Повернут коней и уберутся восвояси. Я бы, во всяком случае, поступил именно так.

– Королева-мать не дурнее нас с вами, а потому ни о каком войске не может идти и речи. Ей важны эти переговоры – она хочет мира. Но этим самым, догадываюсь, она дает последний шанс тем, кого она называет мятежниками, ибо в случае их третьей неудачи она уже не станет церемониться ни с дядей Людовика Девятого, ни с правнуком Людовика Шестого, ни, тем более, с Лузиньяном. А ведь тот был предан Людовику Восьмому, сражался вместе с ним против англичан.

– Что заставило его изменить короне? – полюбопытствовал Пернель. – Слышал я, его жена, бывшая королева Англии, чересчур горда своим прошлым и вертит новым мужем, как ей вздумается.

– Лузиньян попал под жернова, которые не остановятся, пока не перемелют все зерно в муку. Ей ли подчиняться какой-то даме из Кастилии? Вот в ком кипит зло, плеская через край, как бурлящая вода в котле. То, что Лузиньян с нами – ее рук дело. Она боится усиления королевской власти в Аквитании, рядом с которой ее графство. Не удивлюсь, если однажды она устроит покушение на жизнь кастильянки.

– Что ж, мне все понятно, – кивнул Пернель. – Остается решить один вопрос: стоит ли Моклерку и Лузиньяну соглашаться на супружеские союзы своих детей с королевскими? Что скажет король, узнав, что его захватили в плен те, с кем он подписывал брачный договор?

– Откуда у него появятся такие сведения? – возразила мадам де Тортевиль. – Единственный, на кого падет вина, – его дядя Филипп, который возглавит заговор, а в дальнейшем станет диктовать племяннику свою волю. Что касается брачных союзов, то этот вопрос пусть решают те, кого это напрямую касается – граф де Ла Марш и Пьер Моклерк. В любом случае им нечего опасаться холодных стен Луврской тюрьмы. В Корбейле соберутся лишь представители дома Дрё – принцы, графы, их друзья, – словом, те, кто недоволен. Моклерк, хоть и принадлежит к этому дому, окажется непричастен к мятежу. Будет даже лучше, если он выразит свое согласие при встрече в Вандоме – это удвоит его невиновность. Теперь вам понятно, виконт? Я спрашиваю, все ли вы поняли?

– Да, баронесса, – твердым голосом ответил Пернель.

– Надо ли вам повторять?

– Я передам графам Дрё все то, что услышал от вас.

– Я нарочно не стала писать писем, хотя и собиралась поначалу это сделать. Никогда не знаешь того, что может случиться в дороге. На вас могут напасть разбойники. Ваша жизнь им не нужна, зато их очень заинтересует содержимое вашего кошелька и, быть может, ваша одежда. Что будет, если они обнаружат у вас эти письма? Они постараются продать их подороже. Кому же? Королю или тому, кто ему служит. Там не проставлены были бы имена, но лиц, скрывающихся за ними, легко бы отыскали. Итак, виконт, если вы хорошо все запомнили, поезжайте с Богом.