Владимир Москалев - Королева Бланка

Бланка поглядела на Моклерка и уловила в его глазах ту же насмешку. Нет сомнений, они против нее. Она им мешает. Ее нужно убрать, чтобы расчистить себе путь. И они не успокоятся, пока не завершат задуманного ими дела. Значит, Беллем – не последняя веха. Следует ждать нового удара.

Она вспомнила Герена. Он предупреждал ее, что очередной выпад не за горами и надо быть к нему готовым. Боже мой, уж не теперь ли?! Ее бросило в холод, сердце забилось чаще. Ведь ее охрана – всего пятьдесят конных! Не мало, конечно, но и не много. Но больше нельзя, дабы не вызвать страха у этих двоих. А у них самих? Они были уже здесь, когда она с сыном подъехала к воротам замка. Кто знает, сколько у них людей? Впрочем, замок невелик, в нем много не спрячешь… А в городке? Кто ответит ей на это?

Как бы там ни было, она решила тотчас же уезжать, несмотря на просьбы Гуго и Моклерка остаться на несколько дней: луга, поля, реки, охота… Когда это еще королю выпадет возможность побывать в этих краях? А там, как знать, не примут ли оба – герцог и граф – благоприятное для нее решение.

Но она уже поняла, что это ловушка. Глаза Лузиньяна сказали ей об этом – суженные, с той же смешинкой в уголках.

Словно отвечая ее мыслям, Людовик потянул мать за рукав.

– Поедем, мама! Здесь все чужое, мы тут никому не нужны. Я хочу к Герену…

Они покинули башню; слуги с факелами сопровождали их с боков, спереди и сзади. Никто не проронил ни слова. Молчание царило вокруг, слышался только торопливый топот каблуков сапог по ступеням башни, потом по каменному полу.

Бланка, в окружении своих рыцарей, тревожным взглядом окинула замковый двор. Много людей, все в кольчугах, с оружием. Всё новые, как муравьи, ползут из дверей; чужие, хмурые лица заполняют площадь вокруг башни. Ее рыцари, переглянувшись, взялись за рукояти мечей: ее подозрения и опасения передались и им. Все как один, они смотрели теперь на нее, готовые по ее знаку броситься на врагов, защищая юного короля, его мать и их королевство, ставшее для них родным домом. Но она не подала им знака, хотя площадь была уже забита вооруженными людьми, а без этого они не смели обнажать оружие. Стояли, поводя глазами по сторонам, – с мечами, луками, арбалетами, – смотрели и ждали.

Бланка не стала ждать, вскочила в седло и, как гордая Брадаманта [31] Брадаманта – одна из предводительниц воинственного племени амазонок. , указала рукой путь – к воротам, которые были открыты. Не прошло и нескольких минут, как, простучав копытами коней по подъемному мосту, отряд запылил по дороге на Орлеан.

– Пусть едут, мы сделали свое дело, – констатировал Моклерк, глядя вслед удаляющимся всадникам.

– Те, что поджидают юнца в Корбейле, доведут его до конца, – отозвался Лузиньян. – Их, как передал посланец, около полутора сотен.

– Трое против одного. Без знамен, гербов. Обычные рутьеры.

И оба рассмеялись.

В Орлеане, как и в Божанси, королева с сыном не стали задерживаться, хотя епископ не хотел так скоро отпускать венценосных особ. Он мечтал угостить их роскошным обедом, устроить охоту, потом бал во дворце. Но матери с сыном было не до развлечений: испорченное настроение давало о себе знать. Они покинули город рано утром. Отряд направился по старой Орлеанской дороге, проложенной еще римлянами, к Этампу.

Пышно зеленели по обе стороны дороги луга, тянулся полосами лес, чередуясь с подлеском, деревнями и развалинами замков, торопливо несли свои воды речушки, рожденные родниками.

Но юный король не смотрел по сторонам. Он не по-детски сосредоточен на какой-то мысли, озабочен ею: губы плотно сжаты, глаза не мигая устремлены вперед. Неожиданно он повернулся к матери. Она отказалась от повозки, предпочитая ехать верхом, рядом с сыном.

– Мама, отчего они нас так не любят?

– Кто? – не поняла Бланка.

– Знать. Герцоги, графы. Те двое, что в Вандоме.

– Почему ты решил, что не любят? – заинтересовалась она. – Кто тебе сказал?

– Я видел их лица. Так не смотрят подданные на своего господина.

Ее интерес возрос:

– Как же смотрят подданные?

Мальчик долго подбирал слова, что-то бормоча себе под нос, но не справился с задачей и буркнул:

– Не так.

– Их глаза, конечно же, должны светиться обожанием и любовью? – пришла мать на помощь сыну.

– Во всяком случае, не предательством.

Она помолчала. Значит, ее сын тоже заподозрил измену во взглядах вельмож.

– Преданностью тут и не пахло, – прибавил Людовик. – Их глаза горели злобой, не хватало только волчьего оскала. Ты ведь сама заметила.

– Верно, преданности как раз и нет, – молвила Бланка. – Верность нынче – продажная вещь. Знать предана тому, кто много дает, во всяком случае, обещает. Мы с тобой ничего не даем и не обещаем. Наша задача – если и не приумножить, то хотя бы сохранить то, что завоевал твой дед.

– Но ведь другие ничего не просят. Я о тех, например, что в Королевском совете. А Моклерк с Лузиньяном? Им что же, мало своих земель?

– Должно быть, так, коли они хотят сжить меня со свету. Я ведь им ничего не дам, они знают об этом, а потому мечтают занять мое место, рассчитывая управлять моим сыном как им заблагорассудится.

– Мой дед живо бы их усмирил! Он знал, как это делается. Он и пикнуть им не давал.

– Они его боялись. Он был сильным и властным, шел в поход на непокорного вассала, срывал его замок, а самого в лучшем случае изгонял из королевства, в худшем – уничтожал. Ныне они выползли из своих нор, как змеи из болота.

– Как могут они, матушка, идти против своего короля, против державы моего деда? Выходит, они – предатели, и место им в тюрьме!

– Они почувствовали свою силу, когда его не стало. Каждый хочет иметь свое королевство, быть сувереном. Вот почему они не желают подчиняться юному королю, а тем более его матери. Для них я всего лишь чужеземная принцесса, они до сих пор не желают признавать меня как королеву.

Помолчав, Людовик снова спросил, хмуря брови:

– Их много, должно быть, во всем королевстве, непокорных вассалов – Лангедок, Гасконь, Аквитания, Пуату… Те двое, что в Вандоме, у них главные?

– Верховодит твой дядя.

– Филипп Строптивый?

– Чтобы придать восстанию видимость законности, они избирают его своим предводителем. Больше некого. Все приказы идут от графа Булонского, он – наш самый злейший враг. Но он поступает неосмотрительно. Ему надлежит дружить с короной, а не досаждать ей змеиными укусами. Когда-нибудь он поплатится за свою глупость.

– Генрих Третий, похоже, приманил его? Наверное, наобещал ему златых гор. Вот дьявол!

– Еще один наш враг. Выгнав его с континента, мы покончим и с остальными.

– И с Моклерком? У него большая территория.