Владимир Москалев - Королева Бланка

– Луврская башня приглашает к себе в гости лишь изменников и государственных преступников вроде тебя, Ангерран де Куси, – ответила на это Бланка. – С чего бы это вдруг королеве Франции удостаиваться такой чести?

– Это еще неизвестно, кто из нас больший преступник, ты или я! – послышалось снизу. Да и какая ты королева, если убила своего мужа, рассчитывая править с любовником? То-то новостью для него будет увидеть тебя в повозке, которая катит на эшафот.

– Негодяй, как смеешь ты пускать клевету! Кто сможет подтвердить твои слова? Я чиста перед Богом и Его Матерью, Пречистой Девой!

– Ты лжешь, и скоро не только Париж – вся Франция будет проклинать тебя как убийцу и распутную девку. Твое ложе еще не остыло после мужа, как туда забрался граф Шампанский, а вслед за ним его преосвященство кардинал де Сент-Анж. Они еще не встречались вместе или приходят к тебе в порядке очередности?

И снова внизу раздался хохот.

По ступеням застучали чьи-то частые, торопливые шаги. Бланка обернулась – рядом стоял Людовик.

– Как смеешь ты, де Куси, так говорить про мою мать! – крикнул он звонко, с детскими нотками в голосе. – Она королева Франции, а ты всего лишь потомок сеньора Рауля! Я велю выпороть тебя за твой поганый язык!

– А-а, маленький король! – осклабился сир Ангерран. – Ты, наверное, забыл, что перед тобой твой троюродный дядя, а ты его племянник? Твой отец был моим троюродным братом, а вот кем всем нам приходится его жена, управляемая Кастильским домом? Скоро ты узнаешь всю правду о своей матери и об отце, а пока вели открыть ворота и впустить нас. Тебе, клянусь крылом ангела Божия, мы не сделаем ничего плохого, напротив, со всеми почестями проводим в Париж, и ты будешь жить там и править своей страной, а окружать тебя будут принцы из твоего королевского дома.

– Что же ты не скажешь про королеву, мою матушку? Ее любили мой дед Филипп и мой отец, и Бог доверил ей королевство!

– Она предала его, как и твоего отца. Но мы будем милостивы к ней и отправим ее на родину, только и всего. Ты окажешься в объятиях своей родни, государь, тебе не придется больше усмирять непокорных баронов, потому что мы, твои родичи, зорко будем охранять священную особу миропомазанника Божьего.

– Нет, ты врешь, граф! – громко крикнул сверху король. – Вы все предатели, потому что восстали против моей матери, а она тоже миропомазана в Реймсе, и она королева! Я не дам ее в обиду, сир де Куси, знай это! Убирайся со своими баронами, иначе…

– Иначе что? – усмехнулся сир Ангерран. – Ты произведешь вылазку и набросишься на моих людей, которых раза в три больше, чем твоих? Может быть, ты ждешь подкрепления, которое подоспеет, пока я буду осаждать этот замок? Так знай, тебе его не дождаться: тот гонец, которого ты отослал в Провен к своему другу Тибо, уже отдал Богу душу, а больше тебе помощи ждать неоткуда.

Бланка содрогнулась от ужаса. Бильжо! Неужели они убили его?.. У нее подкосились ноги. Верный, храбрый мой друг, ты любил меня, оберегал мою жизнь, был бескорыстным, добрым, самым преданным из друзей… а я не уберегла тебя, не сумела оградить от опасности, даже обладая всей полнотой власти. Я не должна была отпускать тебя, тогда ты уцелел бы, это главное, и разделил бы со мной мою горькую участь.

Так думала она, держа за руку своего сына, а внизу тем временем происходило короткое совещание. После этого несколько человек вскочили на коней и помчались на запад, в сторону графства Дрё.

– Через несколько дней они вернутся с лучниками, копейщиками и осадными машинами! – крикнул Ангерран де Куси, увидев, как мать с сыном удивленными взглядами провожают всадников. – У вас есть время, чтобы принять решение: либо вы сдаетесь, и мы пощадим вас всех, либо никто отсюда не уйдет живым, кроме короля.

И мятежники принялись разбивать лагерь.

Бильжо заметил погоню. Увидели-таки! Выслали двоих; они мчатся за ним с обеих сторон. Он пожалел, что не проехал чуть дальше, к Этампу, так было бы вернее. Но теперь поздно сожалеть, надо думать о том, как спасти свою жизнь, которая принадлежит не только ему, но и его королеве, а значит, и Франции.

У него был хороший конь, но они догоняли его, он видел это, беспрестанно оглядываясь. Он заметил также, как они готовят свои луки. У него на плече висел маленький щит с королевскими лилиями, он закинул его за спину. И тотчас в него ударила стрела. Другая могла угодить в шею или в ногу, еще хуже – в лошадь. Подумав об этом, Бильжо принялся вилять по сторонам. Это сразу же сократило расстояние, зато свело на нет точность стрельбы. Стрелы одна за другой свистели то слева, то справа; вот и еще одна, за ней другая; обе угодили в щит. Только бы не в лошадь! Подумав так, Бильжо снова оглянулся. Близко! Они совсем уже близко! И с разных сторон! Теперь ему не уйти от стрелы – не этой, так другой. У него оставался единственный выход, и он вытащил из-за пояса нож, тотчас вспомнив о том, кто учил его обращаться с этим оружием. Аутар! Ассасин, наемный убийца, тем не менее верный друг! И этому приему – броску ножа на всем скаку – он тоже его обучал. Правда, Бильжо с горечью подумал, что давно не упражнялся. Но времени на раздумья нет – это его последний шанс, другого не будет. Он резко повернул лошадь, оказавшись спиной к одному из всадников, и едва тот, с кем они встретились глазами, с улыбкой натянул тетиву, как Бильжо наискось, с левого боку, метнул нож. Всадник вскрикнул, взмахнул руками и, схватившись за лицо, опрокинулся навзничь: нож вошел ему прямо в глаз.

Дело сделано! Теперь второй. Снова повернув коня, Бильжо очутился один на один с другим всадником. Оба выхватили мечи. Борьба продолжалась недолго: ученик ассасина мастерски владел мечом, притом обеими руками – редкое явление. Но и этому терпеливо обучал его Аутар – ему было хорошо заплачено за уроки.

В последнюю свою минуту противник, надо думать, пожалел, что схватился за меч, отбросив лук, – у него еще было время натянуть тетиву. Мертвый, с перерубленной шеей, – любимый удар слуг Старца Горы, – он повалился набок и соскользнул с седла в траву.

Бильжо вложил меч в ножны и тут почувствовал, как его лошадь медленно оседает на задние ноги. Он сразу понял: стрела! Спешившись, он увидел ее: она торчала в крупе коня, другая вонзилась в правую ногу выше колена. Бедное животное! Оно крепилось изо всех сил, спасая ему жизнь, и теперь, когда опасность миновала, молча просило человека помочь ему. Лошадь, похоже, понимала, что это будет больно, и подняла правую ногу, чтобы расслабить мышцы. Вытащить стрелу не составляло труда: она пробила мышцу насквозь, и Бильжо, сломав древко почти посередине, легко вытащил обломок с оперением. Хлынула кровь. Бильжо разодрал на себе тунику, сорвал лист лопуха и, наложив его вокруг раны, обмотал ногу тряпкой. Конь поставил ногу на копыто, и тут же, жалобно заржав, присел на круп, выбросив передние ноги вперед. Видимо, боль и потеря крови обессилили его.