Кузьма Абрамов - Степан Эрьзя

— Я же сказала тебе, выкручивайся, как хочешь.

От радости Степан готов был заключить ее в объятья, но она сунула ему в руки чемодан и кивнула на старика, стоящего поодаль и наблюдающего за ними. Это был, несомненно, извозчик, ожидающий, что его услуги понадобятся.

Когда они очутились бок о бок в тесной коляске, Степан осторожно обхватил рукой стан Ядвиги и притянул ее к себе. Она покорно прильнула к нему.

О своем приезде Степан не предупредил домашних ни письмом, ни телеграммой. В доме среди ночи начался настоящий переполох. Калитку им открыл отец Степана — Дмитрий, спавший где-то во дворе. Он проводил их в дом, зажег лампу и разбудил жену. За взрослыми из постелей мигом повскакивали дети, полуодетые, сонные, с взъерошенными волосами, совсем маленькие подняли рев. Это в основном были дети брата Ивана, с которым семья отца все еще жила в одном доме. Мать Степана Марья вначале заойкала, обрадовавшись приезду сына, но, заметив с ним женщину, притихла и насупилась. Сноха. Вера, наоборот, приветливо кинулась навстречу Ядвиге, взяла из ее рук узелок, подвела к лавке, усадила.

Ядвига чувствовала себя подавленной и растерянной. Она, вероятно, совсем иначе представляла себе эту встречу. Степану стало жаль ее. А тут еще мать, кидающая грозные взгляды на них обоих и с нетерпением ожидающая, когда же, наконец, ей скажут, кого привез сын с собой из Москвы. Степан хорошо знал характер матери, поэтому с сообщением, что Ядвига — его жена, медлить не стал.

— Вот, мама, твоя сноха, прими ее как свою дочь, — сказал он и, шутки ради, добавил: — Она вполне в твоем характере — никогда не будет перечить свекрови.

Марья поджала губы и качнула головой. Стоявший до сего времени в стороне, почти у самой двери, Дмитрий прошел вперед и подсел к столу, напротив новой невестки. Достал кисет с табаком, жесткий клочок пожелтевшей бумаги и принялся крутить цигарку.

— Дай-ка, отец, я тебя угощу хорошим табаком — турецким, — произнес Степан и положил перед ним коробку.

— Твой, должно быть, слабый, — отозвался Дмитрий. Помолчал немного, потом опять сказал: — Тоже научился курить да еще трубку, как дед Охон. Помнишь?..

Степан опустился на лавку рядом с Ядвигой. Та еле заметно пододвинулась к нему. Ее лицо было сосредоточенным и грустным, как будто она сидела одна в пустой комнате. Может быть, и это невольное движение вызвано лишь тем, чтобы быть поближе к нему и отделаться от навязчивого чувства одиночества.

Ребятишки, большие и маленькие, насмотревшись вдоволь на приезжих дядю и барыню-тетю и не получив никаких гостинцев, вскоре разошлись — кто на полати, кто на печку, а кто улегся прямо на полу. Прислонившись спиной к голландке, Вера тоже позевывала, но ей как-то неудобно было уходить. За три года она не очень изменилась, разве чуть пополнела да стала, судя по одежде, менее опрятной. А может, просто второпях надела старое незалатанное платье. Она не удосужилась даже обуться и стояла босиком с открытыми голенями перед свекром и деверем, что считалось, по эрзянским обычаям, весьма неприличным. В другой раз Марья непременно заметила бы такое упущение, но сейчас все ее внимание было приковано к другой, молодой «снохе». Наметанный глаз сразу определил, что она не из простых, то есть не из бедного сословия. И определила она это вовсе не по золотым сережкам в ушах и не по массивному перстню на одном из пальцев левой руки. Эти безделушки можно надеть на любую гулящую бабу. Весь вид Ядвиги, осанка и даже манера держать голову говорили о хорошем воспитании. В общем, Марья осталась довольна «снохой». Степану нужна именно такая жена: обеспеченная сама, она будет в какой-то мере обеспечивать и мужа. Уж она-то знала, как нерасчетлив ее сын, как беспомощен в денежных делах. Одному, без подсказки разумной жены, ему никогда не сделаться богатым. Это все хорошо. Но вместе с тем ее смущала одна существенная деталь. У снохи на правой руке не было обручального кольца. Пусть Степану оно не обязательно, Дмитрий тоже после свадьбы носил недолго, но она, Марья, никогда не снимала с руки кольцо, хотя оно всего лишь медное.

Мужчины разговорились о войне. Теперь везде только об этом и говорили. Вслед за морскими стычками началась полоса сухопутных сражений. Степан, как мог, просвещал в этом деле отца. Разговаривая, они так накурили, что на полатях закашляли дети.

— Довольно вам дыметь, трубокуры, — сказала Марья, подходя к столу. — Может, с дороги твоя жена, Степан, поесть хочет? Ты забыл сказать, как ее звать.

— Нет, нет, я не хочу, — поторопилась ответить Ядвига.

Степан назвал ее имя. Марья несколько раз повторила про себя непривычное слово и осталась недовольна: нехристианское имя, какое-то басурманское. Но вида не показала.

— Сейчас я вам постелю в передней, ложитесь-ка спать, до солнца еще успеете выспаться, — обратилась она больше к Ядвиге, чем к сыну. И тут, наконец, заметила босые ноги старшей снохи. — Ты, знать, голландку хочешь свалить, уперлась в нее обеими лопатками? Иди-ка лучше спать, а то утром тебя не добудишься.

Степану показалось, что мать слишком строго обращается со снохой. Видимо, после отъезда Ивана в Маньчжурию вес Веры в доме несколько уменьшился.

Прежде чем лечь в приготовленную матерью постель, Степан вышел во двор просвежиться. На востоке занималась алая заря, было прохладно, в воздухе носился терпкий аромат поздних цветов. Здесь еще чувствовалась весна. В приволжских районах по сравнению с Москвой ее приход всегда несколько запаздывает.

Вслед за Степаном во двор выскочила и Ядвига.

Прижалась пылающим лицом к его груди и несколько мгновений молчала, затем подняла голову и с горечью в голосе прошептала:

— Что мы с тобой наделали! Обмануть такую женщину... Это не просто грех — прямое святотатство!

— Она понравилась тебе? — тихо спросил Степан.

— Мало сказать, понравилась. Я восхищена ею! Мне кажется, она не поверила, что мы муж и жена.

— Не поверила, а постелила одну постель? Она бы этого не сделала, ежели бы не поверила.

— Если и поверила, то с большим сомнением. Мне почему-то так кажется. — Она тряхнула головой и добавила: — Авантюристы мы с тобой, вот кто!

— Ладно, — улыбнулся Степан. — Авантюристам ничего другого не остается, как идти до конца. Иди ложись и не беспокойся ни о чем.

— А ты?

— Я тоже лягу, немного погодя. Подожду, пока ты заснешь.

Ядвига пошла к сеням, но остановилась и опять обернулась к нему.

— Степан, мы не привезли с собой никаких гостинцев. А здесь столько ребятишек. Все они твои братья? Да?

— Не все, — с улыбкой ответил он. — Добрая половина из них, должно быть, племянники...

Пока они отсутствовали, домашние поторопились высказать свое мнение по поводу новой невестки. Несмотря на свои годы, Ядвига выглядела молодой. С тем, что она еще совсем «молоденькая» согласились и женщины, и Дмитрий.