Джеральд Гордон - Да сгинет день...

— Джин нет здесь.

— Ты лжешь!

— Знаете что, — услышал Энтони собственный голос, — это моя квартира и лучше убирайтесь подобру-поздорову, пока я вас не вышвырнул! Вы пьяны. Идите домой и проспитесь.

Босмен шагнул вперед и угрожающе приблизил свое лицо к самому лицу Энтони. А Энтони подумал: как это странно, что он способен в подобную минуту спокойно рассматривать Босмена, — даже заметил, что на подбородке, в ямочке, у него наклеен кусочек пластыря. Должно быть, он порезался во время бритья. Пластырь был розовый, липкий. Он двигался вверх и вниз, когда Босмен говорил.

— Ты пустишь меня туда или мне придется применить силу? — спросил он.

Снова Энтони почувствовал запах спиртного. Он сжал кулаки, но не двинулся с места.

Босмен рванулся вперед, намереваясь ударить Энтони в грудь. Наконец-то! Энтони ловко увернулся от удара, и его противник со всего маху грохнулся на пол, но тотчас, пошатываясь, поднялся. Схватив стоящий рядом стул, он поднял его над головой и снова ринулся вперед.

Энтони словно обезумел. Даже удивительно, до чего глухо прозвучал удар, когда он саданул Босмена по челюсти — как раз по тому месту, где у него был наклеен пластырь. Удар оказался таким сильным, что Босмен даже перевернулся. Стул выпал из егорук и покатился к Энтони, который успел подхватить его и удержать. Босмен споткнулся о пуф и, хватаясь руками за воздух, упал ничком. Все произошло так внезапно и быстро — Энтони казалось, что перед ним марионетка, которую дергают за ниточки. Он увидел, как Босмен точно сломался и бесформенной грудой рухнул на ковер, ударившись лбом об острый выступ железной решетки, ограждавшей камин.

Энтони поставил стул, нагнулся над Босменом и приподнял его голову. Глаза Босмена были закрыты. Над левым глазом была рваная рана, из ее разверстых краев шла кровь. Энтони почувствовал на своем плече прикосновение руки и оглянулся.

Стив что-то невнятно говорил ему. Ето выпуклый лоб блестел в электрическом свете.

— Разговаривать будем потом, — сказал Энтони. — Живо позвони доктору, или в скорую помощь, или куда-нибудь. Эта рана мне кажется серьезной. — Он поспешно вскочил. — Нет, стой, я лучше сам позвоню. — Он начал быстро листать телефонную книгу. — Пожалуй, лучше вызвать частного врача, чем скорую помощь.

— Тогда ты звони, а я постараюсь ему чем-нибудь помочь. Я ведь немного смыслю в медицине. — И Стив бросился обратно к распростертому на полу Босмену.

Энтони переговорил с доктором Манро и попросил его немедленно приехать. И не успел он положить трубку, как почувствовал, что ему дурно. Ведь он сбил с ног человека; может быть, даже серьезно изувечил его. Он подошел к столу и налил себе бренди. Руки его сильно дрожали, но он все-таки поднес стакан к тубам. Выпив, он почувствовал себя немного лучше. Только после этого он посмотрел в сторону Босмена и увидел, что Стив прикладывает полотенце к его лбу.

Кровь сочилась также из-под пластыря, наклеенного на подбородке Босмена. Должно быть, ранка открылась. Стив отер кровь и с его подбородка.

Энтони отвел глаза и сказал:

— Мне надо бы объяснить тебе, в чем дело, Стив, но сейчас я не могу. Во всяком случае, мне кажется, что эта история может иметь неприятные последствия. Ты мог бы отложить свой отъезд на день или два, как ты думаешь?

— Раз надо, значит сделаю, — успокоительным тоном сказал Стив. — Ты не считаешь, что нужно вызвать полицию?

Энтони посмотрел на Стива, потом на Босмена, потом опять на Стива.

— Не знаю. Пожалуй, да, — проговорил он медленно, расстроенным голосом, — но тебе не стоит ее дожидаться. Да и доктор теперь уже должен вот-вот приехать, а я думаю, что тебе лучше уйти до его приезда. Поезжай-ка домой. Ты умеешь водить машину?

— Да.

— Вот ключ. Бери машину — она стоит у подъезда. И возвращайся утром.

Стив поднялся.

— А не лучше ли мне задержаться? Я ведь могу потребоваться тебе как свидетель, чтобы показать, что это он напал на тебя. Я же все видел сквозь портьеры. Просто не мог оставаться под кроватью, когда началась потасовка.

— Нет, Стив, не надо. Боюсь, мне придется сделать вид, что я был один. Я бы предпочел оставить тебя в тени, если, конечно, не возникнет абсолютной необходимости в твоих показаниях. Надеюсь, ты понимаешь, почему.

— Да, Энтони, кажется, понимаю. Но ты можешь рассчитывать на меня в любом случае.

И опять Энтони обратил внимание на то, какие добрые у его брата глаза. Стив взял ключ от машины и исчез. Как только он вышел за дверь, Энтони, точно автомат, прошел через свою до странности тихую комнату и позвонил в полицию. Он знал, что доктор Манро так или иначе предложит ему это сделать. Затем он вернулся к Босмену, чтобы оказать ему посильную помощь.

Через четверть часа прибыл доктор Манро. Это был маленький толстяк, почти совсем лысый. На его длинном остром носу красовались очки в золотой оправе. Он не дольше минуты осматривал пострадавшего. Затем повернулся к Энтони и велел немедленно вызвать скорую помощь.

— Это серьезно, доктор? — спросил Энтони, выполнив просьбу врача и положив телефонную трубку.

— Боюсь, что да. — Голос у доктора Манро был визгливый, как у женщины. — Повидимому, у него поврежден череп.

Энтони стоял рядом и беспомощно следил за действиями врача.

— Должен сказать, — продолжал доктор Манро, — от него, по-моему, сильно несет спиртным. Что произошло между вами? Из-за чего?

Энтони рассказал ему, как Босмен, пьяный, ворвался в комнату, схватил стул и кинулся на него, как, обороняясь, он ударил Босмена по подбородку и как тот споткнулся о пуф, а затем стукнулся о каминную решетку.

После того, как скорая помощь увезла Босмена, а вслед за ней уехал и доктор Манро, прибыли двое полицейских — сержант и констебль.

Энтони сообщил им все то, что уже говорил доктору. Только на сей раз немного сгустил краски. Он сказал, что Босмен вооружился стулом и ринулся на него «внезапно, без всяких к тому оснований», рассказал, что вечером был на балете. Они записали все, что он говорил, в виде показания. Настроены они были очень дружелюбно. Энтони сказал им, что Босмен находится на пути в больницу, не забыв при этом подчеркнуть, что обидчик его был пьян. Они обмерили комнату и кое-что из обстановки и записали данные в свои блокноты. Затем Энтони подписал свое показание.

Констебль, толстый мужчина со складками жира на шее и маленькими свиными глазками, пересек комнату и подошел к письменному столу.

— Вы были не одни, мистер Грант, не так ли?

— Нет, один.

— А разве у вас не было молодой дамы? — И он указал на окурки сигарет.

— Да, была, — нерешительно промямлил Энтони, — но до обеда.

— Когда же именно?

— Около шести.