Людмила Томова - Красный всадник (Уот Тайлер)

Все молчали, увлеченные рассказом вождя… С Темзы долетали крики лодочников. Где-то хрипло лаял пес. Иоанна, перебирая волосы, смотрела на реку.

— Сыро становится. — Уот поднялся. — Кто знает, где Джон Болл?

— Он как будто собирался в часовню, — ответила Иоанна.

Уот пошевелил плечами, разминая мышцы, и зашагал к Тауэру.

— Чем дольше медлить, тем труднее будет отвоевать потерянную власть.

— Наконец-то вы поняли это, Солсбери, — сказал Латимер, разбирая на подоконнике пачку бумаг. — Заброшена вся корреспонденция. Его величество не дописал ответное письмо герцогу и герцогине Люксембургским… Все ужасно!

— Вам не кажется, что мы летим в пропасть?

— И это говорит граф Солсбери! Да, сэр, ваша тактика обещаний теперь немного стоит. Нужны энергичные меры.

— Но опять же без переговоров с восставшими нам не обойтись.

Латимер удивленно посмотрел на Солсбери.

— Да, да, нужны переговоры, как никогда…

— Господа, сюда прибыли лондонские торговцы и рыцари! Они крайне обеспокоены, — раздался чей-то громкий голос. После того, как восставшие захватили Тауэр, королевский двор обосновался в замке на Картер-Лейн, в новой резиденции его величества. Здесь с минуты на минуту должен был состояться Королевский совет.

В ожидании его лорды заполнили длинную узкую галерею. Сюда привел Роберт Ноллз не на шутку испуганных лондонских богачей. Надо всеми возвышался на целую голову рыботорговец Хорн. Вошедшие нерешительно топтались у дверей галереи.

— Проходите, господа, — сказал Солсбери и пошел к ним навстречу. — Что вы желаете сообщить нам?

— Уважаемые пэры, — обратился к лордам Хорн, отвесив неуклюже поклон. — Лондон, как вы знаете, в огне и крови. Эссекс и Кент охвачены восстанием. Пламя расходится все дальше. Поднялись крестьяне других графств: Саффолка, Норфолка, Сент-Олбанса…

— Кстати, где аббат Сент-Олбанса, этого достойнейшего из графств? — перебил олдермена Солсбери.

— Мне известно, — почтительно ответил Хорн, — что аббат встречался с восставшими и согласился предоставить свободу и крестьянам, и горожанам. Более того, он позволил пасти скот на лугах аббатства, охотиться в лесах, ловить рыбу в прудах. Он дал своим людям право самим выбирать городских правителей.

— Я всегда считал, что аббат Сент-Олбанса глуп. Но он еще и трус, — проговорил Солсбери.

— Эти дни на многое и нам открыли глаза. Иначе бы мы не пришли к вам. Считайте, что мы полностью в вашем распоряжении, — сказал Хорн.

— Значит, господа, у нас уже не только отряд Ноллза, — Латимер взглянул на Солсбери. — Мы можем рассчитывать и на поддержку лондонцев.

— Нас тысяча сейчас, ваша светлость, — сказал Хорн.

— Это не так много, — задумчиво произнес Солсбери. — Но если все продумать и не шарахаться из стороны в сторону, — мы еще можем что-то сделать…

— Приглашаю всех к королю! — почти вбежал в галерею граф Кентский, но, увидев олдерменов, остановился, осекшись.

— Вы подождите здесь окончания совета, — сказал купцам Солсбери. — Кстати, где ваша синяя шляпа с желтым пером, граф Кент? Красный берет не к лицу вам.

Ричард спешился у ворот Вестминстерского аббатства. Быстро прошел в собор, к усыпальнице английских королей. Искусно вырезанные из дерева изваяния отцарствовавших предков возлежали на высоких постаментах. Их деревянные руки были молитвенно сложены на груди.

Пятнадцать минут свита ожидала короля, пока он молился, потом исповедовался и получал отпущение грехов у слуг божьих, насмерть испуганных событиями последней ночи.

Закутавшись в плащи, угрюмо сидели в седлах рыцари. Пот выступал каплями на их напряженных лицах. В этот душный день все облачились в железные доспехи. Пристегнутый к поясу Ноллза длинный меч выглядывал из-под темно-зеленого плаща.

Грозная кавалькада двинулась вслед за королем к Смитсфильду. Ежегодно в этом местечке под Лондоном устраивались крупнейшие в стране ярмарки, а по пятницам торговали скотом. Сегодня на поле, возле северных лондонских стен, должны были состояться по предложению Королевского совета вторые переговоры короля с восставшими. О них сообщил рано утром срочный королевский вестовой.

Шел пятый час пополудни. Выехав из городских ворот, Ричард и свита медленно двигались полем.

У городской стены выстроилась армия восставших. Кроме двух знамен, которые уже дважды видел Ричард, на древке висело его, королевское знамя, врученное крестьянам два дня назад.

Свита остановилась в некотором отдалении от короля.

Солсбери поднял руку. По его знаку Уолворт выехал вперед и направился к восставшим.

— Крестьяне! — крикнул Уолворт, сняв шляпу и махнув ею в воздухе. — Король дарит вам еще одну аудиенцию! Он просит к себе вашего вождя Уота Тайлера, чтобы решить окончательно все вопросы!

Вечернее, налившееся краснотой солнце освещало правый фланг армии восставших. Оттуда отделился всадник и двинулся к воротам. В свете угасающего дня он был весь красный. Красной была его лошадь. Красным — плащ с черным капюшоном. Красной — посконная рубаха. Волосы вокруг высокой шапки светились червонным золотом. На некотором расстоянии от вождя ехал знаменосец. Это был Боб Мок.

Ряды придворных подались назад. Лорды незаметно крестили под плащами латы. Медленно отступала лошадь Ричарда.

А всадник приближался. Пугающий, как знамение…

Он подъехал близко к королю. Сошел с лошади. Встал на одно колено, дотянулся до руки Ричарда и обеими своими руками потряс ее.

Ричард бросил потерянный взгляд на сопровождавших его рыцарей.

Тайлер усмехнулся и сказал:

— Не надо, брат, не грусти. Будь спокоен и весел! Мы станем добрыми товарищами.

— Здравствуй, Уот Тайлер! — сказал Ричард и, поборов волнение, продолжал тверже: — Я бы хотел, чтобы ты ответил мне: почему народ не возвратился в свои графства? Почему народ до сих пор вооружен? Ведь ваши требования выполнены.

— Мы дали клятву, государь, что не уйдем отсюда, пока все наши требования не будут удовлетворены.

Уолворт что-то прорычал.

Ричард спросил:

— Чего же еще хотят крестьяне?

Тайлер вынул из-за пазухи и развернул лист бумаги:

— Послушай, государь, это наши последние требования. Мы изложили их здесь очень кратко.

Ни ветерка в жарком, разогретом воздухе.

— Пусть не будет никакого другого нового закона о гражданских правах, кроме Винчестерского, установленного государем Эдуардом I. И ни один человек пусть не объявляется вне закона по решению судей, юристов или других посредников. Пусть ни один лорд не будет сеньором над общинами. Пусть будет в Англии только один епископ, посредники и здесь не нужны. А все церковные богатства и церковные земли должны быть отняты и разделены в соответствии с нуждами народа…