Стефан Мокрев - Заря занимается

— Ну как, выйдет из меня конспиратор? — обратилась она к Ради. — Приключения — моя стихия! Подождите, я сама… у меня шестерка по рисованию.

Ради задернул занавески. Зажег лампу и прикрутил фитиль. Вытащил из-под кровати рулон оберточной бумаги и с интересом глянул на «любительницу приключений». Она все больше нравилась ему. «Молодец, девушка!» — подумал он.

Они немного поспорили о том, что написать: «Село не принимает орлов кайзера» или же безо всяких обиняков — «немецкие команды», чтобы сразу всем стало понятно, о ком идет речь. Относительно плаката с текстом «Да здравствуют русские рабочие и крестьяне!» разногласий не возникло. Хубка села за стол писать лозунги красками. Ради и Владо, разостлав бумагу на полу, принялись выводить тушью текст плаката. Вскоре работа была закончена. В последний миг Ради спохватился, что они забыли нарисовать восклицательный знак, которым, по словам Димитра Найденова, должны были завершаться все социалистические лозунги.

— А чем мы их прикрепим? — с тревогой спросила Хубка.

— Приключениям всегда сопутствуют неожиданности, — шутливо отозвался Ради.

Хубка поняла, что это камешек в ее огород, но не обиделась. Только пристально посмотрела на него своими живыми глазами, в которых отсвечивали огоньки догорающей лампы.

— Сварим клейстер из муки, — предложил Владо, осторожно сворачивая плакат.

Проводив немного Хубку, они двинулись вниз по дороге. Село тонуло во мраке холодной ночи, над крышами низко нависли грозовые облака, откуда время от времени доносились глухие раскаты грома. Ради и Владо шагали по обе стороны шоссе как можно ближе к придорожным деревьям, где темень была особенно густой. Ветер сметал под их босые ноги дорожную пыль. Он крепчал с каждой минутой. Прижимая лозунги к груди под курткой, Ради остановился и прислушался. Он с трудом расслышал условный свист товарища и поспешно юркнул в канаву. Лежал не дыша, боясь пошевелиться и безуспешно разыскивая глазами Владо. Его нигде не было видно. Ради лишь смутно различал очертания дороги. Но вот совсем близко, почти над самой его головой, раздались мелкие цокающие шаги. Когда звук шагов удалился, Ради разглядел в ослепительном свете молнии навьюченного мешками осла. Позади него двигалась согбенная фигура какого-то человека.

Тут на середину дороги из-за ближнего дерева выскочил Владо.

— Это моя тетка, — сказал он с трудом, выплевывая изо рта набившуюся туда пыль. — На мельнице была. Недалеко отсюда, в горах, есть маленькая мельница, куда ездят тайком молоть муку.

— Ничего не выйдет из нашей затеи, Лютов. Смотри, какой дождь собирается.

— Ветер разгонит облака. Жаль только, что клейстер загустел, придется мазать щедрее.

Они приклеили на телеграфном столбе один над другим два лозунга: «Село не принимает немецкие команды!». Другие лозунги расклеили на столбах вдоль тырновского шоссе. Оставалось самое трудное — плакат. Решено было прикрепить его где-нибудь на сельской площади или перед зданием общины.

В окнах общины не было видно ни одного огонька. Скамья, где обычно сидел караульный, пустовала. Патруль им тоже не встретился. Видать, все попрятались по домам в эту бурную, непроглядную ночь. Владо встал на скамью, поднял вверх руки и приклеил один край плаката. Прислушиваясь и присматриваясь, не следит ли кто-нибудь за ними из окна канцелярии, Ради быстро смазал клеем другой конец плаката. Когда все было готово, они — сначала Ради, а за ним Владо — спрятались под виноградной лозой, которая вилась по столбам, подпиравшим террасу дома напротив. Ветер стих. Начал было накрапывать дождик, но темные облака отодвинулись к востоку, туда, где скрещивались в поединке молнии. Конспираторы облегченно вздохнули. Вся их одежда была в пыли, руки — липкими от клея, босые ноги саднило от царапин. Они спустились в овраг, спрятали коробку из-под клея в кустах и немного помылись в мутной воде ручейка.

— Спасибо тебе, товарищ Лютов. — Ради благодарно обнял приятеля.

— Тебе спасибо, товарищ Бабукчиев, спасибо от всего села, — сказал в ответ растроганно Владо.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвался Владо. Он выждал, пока Ради вышел на дорогу, а затем следовал за ним издали, пока тот не перелез через забор бабушки Катины.

Было еще совсем рано, когда калитка распахнулась, и во двор тетки Миланы широким шагом вошел Герой. Ради, перекинув полотенце через плечо, с мыльницей в руке, беззаботно посвистывая, спустился вниз.

— Из-за тебя меня в тюрьму упекут! — безо всяких предисловий набросился на него Герой.

— В чем дело? Чего ты раскричался?

— Нечего прикидываться, будто это тебя не касается. В селе все знают, что я против немцев. А за твоих русских отвечать не намерен! — Все больше распалялся Герой, в ярости сжимая кулаки. В глазах его сверкали молнии вроде вчерашних в небе.

«Видно, он про лозунги еще не знает», — подумал Ради и глянул на свои исцарапанные ноги. Он не догадался надеть носки.

— Я содрал плакат. Ты понимаешь, что это значит — плакат на самом здании общины! А? Сопляки! Мальчишки! — гневался Герой.

Заслышав крики, из соседнего двора прибежала тетка Милана с медным котелком в руках. Ради удивился. Он-то думал, что в доме, кроме него, никого нет.

— Ты это по какому праву на моего гостя кидаешься? В чьем это ты доме находишься?.. — с ходу набросилась она на Героя. — Оставь парня в покое, а не то… — поставив котелок на пороге, грозно наступала она. — Хорошее дело! Постовой спит, ты где-то шляешься, а другие виноваты! С каких это пор ты так за власть держишься?.. Пристало ли тебе, герою, якшаться с этими продажными шкурами, что и паутину в наших амбарах вымели? Ступай, ступай отсюда! Уходи, видеть, тебя не желаю! — все больше распаляясь, кричала тетка Милана.

— Постой, постой, тетка Милана! Так негоже! — присмирев от ее крика, начал оправдываться Герой. — Да за такие дела все наше село могут спалить!

— Кто же это посмеет? Кто? — раскинула в сторону руки тетка Милана. — Ну чего же ты язык прикусил, договаривай! Мы тебя нашим защитником считаем, а на поверку что выходит? Моего гостя не трогайте…

— Да я же пришел, чтобы по-хорошему. А ты бог весть о чем подумала.

— Ни о чем я не подумала, ступай себе! Оставь нас в покое. Ясно мне, что ты за человек.

Герой опустил голову. Болезненная тень пробежала по его широкому небритому лицу. Озабоченно сморщив лоб, он молча вышел на улицу.

Тяжело дыша, все еще не остыв от возбуждения, тетка Милана подхватила котелок и бросила Ради через плечо:

— Побыстрей завтракай, пока молоко не остыло, да ступай к себе наверх. Прибери там, если что осталось.

Ради похлебал молока с накрошенным хлебом и, останавливаясь на каждой ступеньке, поднялся к себе в комнатку. На полу виднелись следы красок, в углу валялась обложка от тетради. Пятна клейстера были заметны и на рукавах пропыленной куртки. Он рассердился на себя: как он мог так беспечно завалиться спать! А что было бы, если б к ним пришли с обыском? Что стало бы тогда с Хубкой, с Владо? Хорошо, что пришел Герой. Этот инвалид, в сущности, был их спасителем…