Уилбур Смит - На краю света

– «Я Лотти, сын Лотти, Лучший из Десяти Тысяч, Товарищ по Красной дороге, полководец и военачальник стражи божественного фараона Мамоса. Да живет он вечно!»

– Лотти! – вскричал Таита. – Я отлично знал его. Он был вторым по старшинству в отряде вельможи Акера, отправленном царицей Лострой из Эфиопии на поиски истока Отца-Нила. Хороший был воин. Выходит, он и его люди добрались по меньшей мере до этих мест.

– Неужели вельможа Акер и остальные были убиты здесь и съедены чима? – подумал вслух Мерен.

– Нет. По словам Топтопа, маленького шестипалого жреца Хатор, Акер видел вулкан и большое озеро. Кроме того, царица Лостра поместила под его начало тысячу воинов. Едва ли чима сумели перебить их всех, – сказал Таита. – Думаю, им удалось застать врасплох небольшой отряд под командой Лотти, как это произошло с нашими людьми. Но могли ли чима истребить целое египетское войско? Думаю, что нет.

Пока происходило обсуждение, Таита исподволь наблюдал за лицом Фенн. При всяком упоминании имени Лостры девочка морщила лобик, как будто старалась ухватить воспоминание, скрывающееся где-то в глубине ума.

«Настанет день, – подумал маг, – и ты вспомнишь все, каждую деталь своей прежней жизни». Он обратился к Мерену:

– Вероятно, мы никогда не узнаем правды о судьбе Лотти, но этот меч служит для меня доказательством факта, что мы действительно идем по пути, проторенному вельможей Акером много лет назад. – Он встал. – Мы и так потеряли слишком много времени. Когда мы сможем выступить?

– Люди готовы, – ответил Мерен.

Воины веселились как мальчишки, высыпавшие из школы после занятий, и, сидя в теньке, перекидывались шутками с шиллукскими девушками, которые подносили им еду и кувшины со сваренным из дурры пивом.

– Посмотри, маг, какие они оживленные, – заметил командир отряда. – Хорошая драка поднимает им настроение даже лучше, чем ночь с самой смазливой шлюхой всего Верхнего царства. – Он расхохотался было, но тут же схватился за раненое плечо. – Люди-то готовы, но дело идет к ночи. Коням не помешал бы короткий отдых.

– Как и твоему плечу, – добавил Таита.

Судя по всему, состоявшаяся ожесточенная схватка избавила египтян от угрозы новых набегов чима. Хотя отряд встречал в последующие дни следы их присутствия, они все оказались оставленными давно. Но даже эти находки случались все реже, пока наконец не исчезли вовсе. Экспедиция покинула земли чима и вступила на необитаемую территорию.

Хотя Нил по-прежнему тек жалким ручейком, в окрестностях явно шли обильные дожди. Лес и саванна кишели зверями, зелень росла пышная и сочная. Таита опасался, что к этому времени воинами овладеют тоска по родине и скука, но они оставались жизнерадостными и пребывали в прекрасном настроении.

Фенн и шиллукские девушки веселили их своими проделками и шутками. Две девицы забеременели, и Фенн сгорала от любопытства, как они оказались в этом счастливом положении. В ответ на ее расспросы девицы заходились со смеху. Заинтригованная Фенн пришла за разъяснением к Таите. Ответ мага был кратким и туманным.

– Похоже, это забава что надо, – немного поразмыслив, заметила девочка. Это выражение она переняла от Мерена.

Таита пытался сохранить серьезность, но не смог спрятать улыбку.

– Да, мне говорили, – согласился маг.

– Когда я вырасту, обязательно заведу ребенка, чтобы играть с ним, – заверила его воспитанница.

– Не сомневаюсь.

– Он может быть у нас общий. Ну разве это не забава что надо, а, Таита?

– Еще бы, – согласился он с болью в сердце, так как знал, что этого никогда не случится. – Но покуда у нас есть множество дел поважнее.

Таита не помнил, когда еще чувствовал себя таким полным сил с тех самых пор, когда был молодым и Лостра была жива. Он двигался быстро и легко и не уставал, как прежде. Эту заслугу маг приписывал обществу Фенн.

Она училась так стремительно, что ему приходилось изыскивать способы, чтобы ее ум работал с полной нагрузкой. Стоило ему позволить ей расслабиться хотя бы на минуту, ее внимание рассеивалось. К этому времени Фенн свободно разговаривала на египетском и на языке шиллуков.

Тому, кто собирается преуспеть в изучении магии, не обойтись без знания сокровенного языка тенмасс. Ни одно другое средство не вмещало в себя всей полноты эзотерической науки. Однако тенмасс настолько сложен и многолик, что лишь самые одаренные и целеустремленные способны овладеть им.

Лучшего вызова для Фенн нельзя было придумать. Поначалу ей казалось, что она взбирается по стене из полированного стекла, где не за что зацепиться ни рукой, ни ногой. С трудом она поднималась немного, а затем, к своей ярости, теряла опору и соскальзывала вниз. Но, собираясь с силами, карабкалась опять, и всякий раз более упрямо. Девочка никогда не отчаивалась, даже в периоды, когда, казалось, вовсе не продвигалась вперед. Таита давал ей прочувствовать всю сложность задачи, понимая, что только так она будет готова ее решить.

Момент настал, но он медлил, пока они не оставались наедине в своей палатке. Тогда она клал ей на лоб ладонь и спокойно говорил, пока девочка не погружалась в гипнотический сон. Когда она становилась полностью восприимчивой, Таита начинал бросать в ее ум семена тенмасса. Он не использовал египетский для пояснений, но обращался к ней прямо на языке магов.

Потребовалось много таких ночных сеансов, прежде чем семена дали робкие ростки. Подобно обучающемуся ходить ребенку, Фенн делала несколько робких шагов, потом падала. В следующий раз она держалась на ногах уже более твердо и уверенно. Таита соблюдал осторожность, стараясь не гнать ее слишком быстро, но в то же время постоянно поддерживать в движении. Опасаясь, что испытание может истощить ее силы и сломить дух, он следил, чтобы они обязательно проводили по нескольку часов перед доской для бао, за легкой живой беседой или в совместных прогулках по лесу в поисках редких растений и прочих маленьких сокровищ.

Если им случалось проходить через каменистый участок речного русла, Таита снимал с мула свой старательский лоток и исследовал гравий. Пока он промывал набранную горсть породы, Фенн при помощи зорких глаз и ловких пальцев выхватывала красивые полудрагоценные камни. Многие отполировались в потоке воды, приняв совершенно фантастическую форму. Ссыпав добычу в мешочек, она шла к Мерену, который мастерил ей браслеты на руку и на лодыжку. Один раз под пересохшим водопадом Фенн выхватила из лотка золотой самородок размером с фалангу большого пальца своей руки. Он блестел на солнце, завораживая ее.

– Сделай для меня украшение, Таита, – попросила девочка.

Хотя Таита искусно скрывал свои чувства, в нем просыпалась ревность при виде того, что она носит изготовленные Мереном побрякушки. «В моем-то возрасте? – корил он себя за глупость. – Ты похож на свихнувшегося от любви кабанчика». Тем не менее маг задействовал все свои умения и творческий талант, чтобы угодить ей. Он использовал серебро с рукоятки кинжала Лотти, чтобы изготовить тонкую цепочку и гнездо, куда вставил самородок. Завершив работу, он произнес заклинание, призванное защищать того, кто будет носить ожерелье, и повесил его на шею девочке. Посмотрев на свое отражение в реке, Фенн прослезилась.