Уилбур Смит - На краю света

– Почему Тинат оставил тебя здесь?

– Мне было приказано растить урожай, пасти табуны лошадей и устроить опорный пункт, куда отряд мог бы вернуться в случае, если придется отступать из диких краев на юге.

– Получал ли ты от него вести со времени его ухода?

– Несколько месяцев спустя он прислал троих воинов со всеми уцелевшими лошадьми. Как я понял, полководец вступил в земли на юге, кишащие мухами, укус которых смертелен для лошадей, и потерял почти все поголовье. С момента возвращения этих троих мы не получили от него никаких известий. Дебри поглотили командира и его людей. Это было много лет назад. Вы первые цивилизованные люди, которых мы встретили за все это время. – В голосе командира звучала тоска.

– Ты не думал покинуть это место и увести своих людей обратно в Египет? – спросил Таита, решив подвергнуть проверке честность собеседника.

– Я подумывал об этом, – признался Рабат. – Но приказ и долг удерживают меня здесь. – Он замялся, затем продолжил: – К тому же людоеды-чима и большие болота стоят между нами и Египтом.

«Вероятно, это и стало главной причиной, удержавшей тебя на посту», – подумал Таита.

За разговором они достигли вершины перевала, и перед ними широко раскинулось плато. Почти сразу путники ощутили, что горный воздух куда приятнее, чем на равнине внизу.

Здесь бродили стада пасущихся коров, а за ними Таита с удивлением увидел глинобитные стены довольно значительного форта. Воинский городок казался совершенно неуместным в этом далеком и диком краю; он являлся первым признаком цивилизации, который встретился им со времени выхода из Кебуи два с лишним года назад. Форпост империи, о существовании которого в Египте никто не подозревал.

– Как вы его назвали? – спросил Таита.

– Полководец Тинат нарек его фортом Адари.

Путь их лежал между пасущимися стадами, состоявшими из высоких, сильных животных с большим горбом и широко раскинутыми мощными рогами. Шкура у каждого имела собственный цвет и рисунок, нельзя было найти пару одинаковых. Тут имелись экземпляры рыжие и белые, черные и бурые, с контрастными пятнами и точками.

– Где вы обзавелись такой скотиной? – поинтересовался маг. – Я никогда таких коров не видел.

– Выторговали у местных племен. Они называют этих животных зебу. Стада обеспечивают нас молоком и мясом. Без них нам пришлось бы куда тяжелее, нежели мы живем сейчас.

Мерен нахмурился и открыл было рот, чтобы строго выговорить Рабату за такие упаднические настроения, но Таита угадал его намерение и отрицательно покачал головой. Хотя маг соглашался с мнением Фенн и Мерена о невысокой значимости командира, не было никакой необходимости обижать его. Почти наверняка он позже может оказаться им полезным.

Поля вокруг форта были засажены дуррой, дынями и овощами, неизвестными Таите. Рабат сообщил им туземные их названия и, спешившись, сорвал блестящий черный плод и протянул Таите.

– Если добавить его в мясное жаркое, получается очень вкусно и питательно.

Когда они подъехали к форту, женщины и дети высыпали за ворота, встречая гостей. Они несли чаши с кислым молоком и блюда с лепешками из дурры. В общей сложности их было человек пятьдесят – пестрая и не слишком притязательного вида толпа, но вполне дружелюбная.

Удобствами для жилья форт похвастаться не мог. Женщины поместили Таиту и Фенн в небольшой каморке без окон. По земляному полу военным строем маршировали муравьи, а в пазах бревенчатых стен шмыгали черные блестящие тараканы. Запах, оставшийся от немытых тел и ночных горшков предыдущих обитателей, решительно отказывался выветриваться. Рабат, виновато разведя руками, сказал, что Мерену и остальным воинам придется разместиться в общей казарме. Поблагодарив командира и извинившись, Таита отклонил предложенное гостеприимство.

Они с Мереном выбрали удобное место в половине лиги позади лагеря, в тенистой рощице на берегу говорливого потока. Рабат, явно испытывающий облегчение оттого, что ему не пришлось размещать их в форте, уважил соколиную печать и обеспечивал гостей свежим молоком и дуррой, а через регулярные промежутки времени поставлял забитого бычка.

– Надеюсь, мы не задержимся в этом месте, – сказал Хилто Таите на второй день. – Народ здесь пребывает в таком унынии, что это подрывает воинский дух наших людей. Они сейчас очень бодры, и мне хотелось бы сохранить этот настрой. К тому же все женщины здесь имеют мужей, а большинство из наших слишком долго живут в воздержании. Не пройдет много времени, как им захочется поразвлечься, и тогда беды не миновать.

– Уверяю тебя, добрый Хилто, мы двинемся дальше, как только совершим необходимые приготовления.

Последующие несколько дней Таита и Мерен провели в обстоятельных разговорах с меланхоличным Рабатом.

– Сколько человек ушло на юг с полководцем Тинатом? – осведомился Таита.

Подобно многим неграмотным людям, Рабат имел отличную память; он ответил без запинки:

– Шестьсот двадцать три воина и сто сорок пять женщин.

– Исида милосердная! Это все, что осталось от тысячи, выступившей из Карнака?

– Болота оказались глубокими, и тропы через них нет, – пояснил Рабат. – Нас донимала болотная лихорадка. Проводники были ненадежными, а еще мы подверглись нападению местных племен. Потери в людях и лошадях стали тяжелыми. Вы ведь наверняка столкнулись с теми же трудностями, раз проходили тем же маршрутом на пути к Адари.

– Да, это так. Но уровень воды понизился, а наши проводники показали себя с лучшей стороны.

– Тогда вам повезло больше, чем нам.

– Ты обмолвился, что полководец Тинат отослал назад нескольких человек с лошадьми. Сколько было лошадей? – переключился Таита на менее неприятную тему.

– Они пригнали пятьдесят шесть голов, все были поражены мухами. Большинство умерли вскоре после того, как добрались до нас. Выжили только восемнадцать. Перегнав табун, посланные полководцем люди снова пошли на юг, догонять отряд. Они взяли с собой носильщиков, которых я для них набрал.

– Значит, никто из людей Тината не остался с тобой?

– Один был так болен, что я удержал его здесь. Он и сейчас жив.

– Мне бы хотелось расспросить его.

– Я немедленно пошлю за ним.

Единственный уцелевший оказался человеком рослым, но тощим как скелет. Таита сразу подметил, что неестественная худоба и поредевшие седые волосы – это последствие болезни, а не преклонного возраста. При всем этом несчастному удалось поправиться. В отличие от большинства людей, находящихся под началом Рабата, он оставался веселым и общительным.

– Мне рассказали о пережитом тобой испытании, – обратился к нему Таита. – Я восхищен твоим мужеством и выдержкой.