Уилбур Смит - На краю света

– Оно такое прекрасное, – прошептала она. – И такое теплое, словно живое.

Ощущаемое ею тепло было результатом чар, вложенных магом в амулет. Украшение стало самым ценным ее имуществом, она назвала его талисманом Таиты.

Чем дальше они продвигались на юг, тем более веселым и приподнятым становилось настроение в отряде. Наконец Таита поймал себя на мысли, что в этом есть нечто противоестественное. Да, дорога уже не таила такую опасность, как во время переправы через болота или перехода по земле чима, но они находились далеко от дома, дороге не было видно конца, а условия оставались суровыми. Не имелось у них особых причин для радости и оптимизма.

Однажды в сумерках на исходе дня маг с Фенн сидели на берегу речной запруды. Она изучала триаду основных символов тенмасса, нарисованную Таитой на глиняной табличке. Каждый символ означал слово власти. Слитые воедино, они становились настолько могущественными, что безопасно их мог воспринять только бережно подготовленный к этому ум. Таита сидел рядом, готовый прийти на помощь, если подобное слияние вызовет ответную реакцию, опасную для ученицы. Над запрудой порхал здоровенный черно-белый зимородок с красной грудкой. Он спикировал, но Фенн настолько сосредоточилась на символах, что не видела, как птица коснулась воды, а затем, хлопая крыльями, взмыла в воздух, держа в длинном черном клюве серебристую рыбешку.

Таита был занят тем, что старался разобраться в своих ощущениях. Испытываемой им эйфории он мог дать только одно разумное объяснение: любовь к сидящему рядом ребенку и счастье находиться рядом с ним. С другой стороны, имелось много веских причин беспокоиться за их общую судьбу. На него возложили священный долг защитить фараона и свою страну. Ему предстоит вступить в борьбу с могущественной злой силой, не имея сколько-нибудь четкого плана; он как одинокий заяц, вознамерившийся победить свирепого леопарда. Все шансы против него. Исход борьбы почти наверняка окажется печальным. Тогда почему он так легкомысленно относится к последствиям своих поступков?

Тут Таита поймал себя на мысли, что ему с трудом удается построить даже простейшую цепь умозаключений. Ощущение было такое, будто ему кто-то намеренно мешает. Им овладело острое желание отказаться от попыток и соскользнуть в прежнее блаженное состояние, доверившись своей способности преодолеть любое препятствие по мере его возникновения, не составляя каких-то хитрых планов. Это опасное и беспечное состояние ума, подумал он, а потом рассмеялся, как будто сказал что-то смешное. Он нарушил концентрацию Фенн, которая подняла на него глаза и нахмурилась:

– В чем дело, Таита? Ты сам предупреждал меня, что опасно отвлекаться, когда пытаешься совместить рациональные коэффициенты символов.

Ее упрек заставил его опомниться, и Таита понял, какую серьезную ошибку допустил.

– Ты права. Прости меня.

Девочка снова уткнулась в лежащую на коленях табличку. Таита попытался сфокусироваться на своих мыслях, но они оставались туманными и незначительными. Он с силой закусил губу и ощутил вкус крови. Боль отрезвила его. Собравшись, он сумел сосредоточиться.

Ему требовалось что-то вспомнить. Он пытался понять, что же именно, но воспоминание терялось в тени. Маг предпринял еще одну попытку ухватить его, но оно снова ускользнуло.

Рядом Фенн снова пошевелилась и вздохнула. Потом подняла голову и отложила глиняную табличку.

– Не могу сконцентрироваться, – пожаловалась она. – Я чувствую твое беспокойство. Что-то отделяет тебя.

Она воззрилась на него своими честными зелеными глазами, а потом прошептала:

– Теперь я вижу – это колдунья в пруду.

Фенн проворно сняла самородок с шеи и положила на ладонь, а затем вытянула обе руки. Таита положил на свою ладонь амулет Лостры. Они сомкнули руки, образовав защитный круг. Маг почти наитием ощутил, что чужое влияние уходит. Слова, ускользавшие от него, теперь сами пришли на ум. Он пытался вспомнить предупреждение Деметера: «Она уже заразила тебя своим злом. Начала опутывать тебя своими чарами и искушениями. Эос исказит твое восприятие. Вскоре ты станешь сомневаться, что она – зло. Будешь видеть в ней самую прекрасную, благородную и добродетельную из женщин. И начнешь считать злом меня – того, кто настраивает тебя против нее. Когда это случится, она разделит нас и уничтожит меня. А ты с радостью и по своей воле сдашься ей. И Эос восторжествует над нами обоими».

Они сидели, соединенные защитным кругом, пока Таита сбрасывал угнетающее влияние Эос. Его удивляло, какую поддержку оказывает ему Фенн: он чувствовал, как сила вливается из ее маленьких ручек в его грубые и узловатые ладони. Они провели вместе больше чем жизнь и построили духовную крепость, обладающую стенами из мрамора и гранита.

Быстро опускалась ночь, над запрудой появились летучие мыши. Они кружили, хватая насекомых, поднимающихся с поверхности воды. На противоположном берегу реки мрачно завыла гиена. Продолжая удерживать Фенн за руку, Таита поднял ее и повел к заребе.

– Я уже собрался людей на поиски высылать, – весело приветствовал их Мерен.

Позднее Таита сидел рядом с ним и с командирами у костра. Офицеры тоже пребывали в приподнятом настроении, и с самых дальних концов лагеря доносился смех. Таита почти собрался отрезвить их предупреждением, но подумал: «Пусть радуются. Они поддались сладкому пению сирены по имени Эос, но отчего бы им не идти с легким сердцем туда, куда им велено идти по приказу? До тех пор, пока я твердо держу оборону, всегда будет время привести их в чувство».

С каждым днем они все дальше продвигались на юг, и решимость Мерена и его людей ни на миг не дрогнула. Как-то вечером, пока воины строили заребу, Таита отвел Мерена в сторону.

– Что происходит с твоими людьми? – спросил маг у него. – Мне кажется, они находятся на пределе терпения и хотят повернуть на север, к Асуану и своим домам. Вскоре мы можем столкнуться с мятежом.

Таита сказал это ради проверки. Мерен возмутился:

– Это мои люди, и я хорошо знаю их. А вот ты, маг, похоже, что нет. У них на голове ни одного мятежного волоска не найти, ни одного вздоха в легких. Они так же рвутся в бой, как я сам.

– Прости меня, Мерен! Как мог я усомниться в тебе? – пробормотал Таита, слыша, как из горла Мерена исходит эхо голоса колдуньи.

«К лучшему, что, помимо прочих бед, мне не приходится иметь дела с угрюмыми лицами и недовольством, – утешил маг себя. – Тут Эос несколько облегчила мне задачу».

В этот миг из лагеря прибежала Фенн.

– Маг! – кричала она. – Таита! Иди скорей! У Ли-То-Лити малыш вываливается наружу, а у меня никак не получается запихнуть его обратно!

– В таком случае лучше мне поспешить и избавить бедняжку от твоих услуг.