Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Тэмуджин, обладавший не только полководческими наклонностями, но и политическим чутьем, решил занять место татар, утихомирить унгиратов и навязать войну мятежнику Сечу. Он явно склонял императора цзиньцев к тому, чтобы признать его союзником, но «сын небес» игнорировал наглое предложение варвара. Тэмуджин тогда изложил свое предложение китайскому командующему на границе, который не был столь брезгливым и к тому же нуждался в помощи. Совместная цзиньско-монгольская экспедиция отправилась на север, вступила в сражения с татарами, нанесла им серию сокрушительных поражений в долине реки Ульджа. В одном из столкновений погиб татарский царевич Мэгужин [286] For the planning of the campaign see Pelliot, 'L'edition collective des oeuvres de Wang Konowei,' T'oung Pao 26 (1929) pp. 113–182 (at pp. 126–128). For the military aspects see Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 192–200. .

Наконец, Тэмуджин мог сказать, что отомстил за отца. Захваченные богатства и сокровища ошеломляли. Для себя Тэмуджин отложил детскую люльку из серебра и несколько роскошных одеял, украшенных жемчугом [287] Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 202–203. . Прослышав о величайшем триумфе названого сына, Тоорил направил ему послание, предлагая встречу. Они действительно встретились в строго засекреченном месте, куда Тэмуджин должен был преодолеть трудный путь от истоков Керулена. Судьбы этих двух предводителей круто переменились. Во власти теперь был Тэмуджин, а Тоорил оказался в роли бедного просителя. Но Тэмуджин проявил великодушие, привез его в свой лагерь, устроил небольшое пиршество и пообещал восстановить во власти [288] Ratchnevsky, Genghis Khan p. 235 claims this location was at 43° N109° E. . Похоже, что еще предстояла борьба с оппозиционной фракцией в среде кереитов, хотя известно, что к 1197 году Тоорил уже снова был их признанным вождем [289] SHO pp. 108–110; SHR pp. 57–58; Hambis, Genghis Khan pp. 47, 57; Pelliot & Hambis, Campagnes pp. 195–199. .

Командующий цзиньцами Ваньянь Сян [290] Другое написание — Вангин-Чинсян. — Прим. пер . , посоветовавшись с императором, провозгласил, что его союзников следует наградить китайскими титулами за участие в разгроме татар. Самого высокого звания удостоился Тоорил, нареченный князем, Ван-ханом или Он-ханом. Тэмуджину достался менее значимый титул. По иронии или случайно, Тоорил стал триумфатором событий, в которых не участвовал, в то время как действительный автор победы удостоился чести, равной, по китайским понятиям, званию «военного комиссара» [291] Pelliot, Notes sur Marco Polo I pp. 291–295. . Возникает вопрос: почему цзиньцы, знавшие реальное положение вещей, сознательно принизили роль Тэмуджина, возвысив Тоорила? Иногда объясняют это явное противоречие тем, что Тоорилу присвоили звание Он-хана позднее и за какие-то иные заслуги (правда, никогда не указывается их характер). Наиболее вероятную причину можно обнаружить в том, что цзиньцы уже поняли угрожающие способности Тэмуджина, не желали иметь дело с еще одним Сечу, тогда как Тоорил был для них давно знакомой, понятной и достаточно надежной личностью, можно сказать, их «глазами и ушами» в Монголии. Все же, что бы ни думали цзиньцы о Тэмуджине и какими бы эпитетами его ни награждали, реальность была такова, что он стал гораздо более важной политической фигурой в Монголии, чем Тоорил, превосходя его во всех отношениях — интеллектуальном, стратегическом и военно-дипломатическом [292] Ratchnevsky, Genghis Khan pp. 52–53. .

Триумфальная кампания против татар принесла несколько важных побочных результатов. Расправившись с ними, Тэмуджин почувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы обрушиться и на меркитов, окрепших за время его пребывания у цзиньцев. В 1197 году он решил испытать Субэдэя, которому исполнился двадцать один год, и доверить ему самостоятельную военную операцию. Субэдэй превзошел все ожидания. Урянхаец лазутчиком проник в лагерь меркитов (лицедействовать ему помогало то, что он не был монголом) и вызнал военные замыслы противника.

Победа досталась легко [293] Abel-Remusat, Melanges p. 90. . Еще молодым человеком Субэдэй проявил недюжинный военный талант, понимание проблем штабного обеспечения, тактики и стратегии. В нем острый ум сочетался с душой заядлого игрока (почти как у Наполеона), и он был мастером моментальной мобилизации, сосредоточения и рассредоточения войск, что позволяло всегда добиваться местного преимущества.

Тэмуджин сознательно 90 процентов поживы, добытой в кампании, отдал Тоорилу, чтобы помочь ему [294] Ratchnevsky, Genghis Khan p. 56. . Покорив татар и меркитов, Тэмуджин получил возможность искоренить внутреннюю оппозицию. Ему давно досаждал клан джуркинов во главе с Сэчэ-беки, людей, как он сам говорил, «злых, высокомерных, бездушных и наглых» [295] SHO pp. 113–114; SHR p. 61. . Разными авторами обычно описывается один пример непослушания и свары, который вследствие ужасающей неопределенности дат в «Тайной истории» нам трудно соотнести с каким-то конкретным временем, и остается лишь предположить, что данный случай имел место в период китайского изгнания. Инцидент произошел на пиршестве, и его инициаторами были женщины. Старухи Хориджин, мать Сэчэ-беки, и Хуурчин, жена Сорхату, основателя рода, возмутились вопиющим нарушением этикета, когда чашу с кумысом сначала поднесли не им, а молодой жене Бельгутая, единокровного брата Тэмуджина [296] RT I pp. 163–164; SHO pp. 107–108, SHR p. 55. . Сэчэ-беки и его компания, включая распорядителя Бури-боко, уже изрядно подвыпили, распалились и начали оскорблять и даже приставать с кулаками к родичам Тэмуджина. Скоро разгорелась настоящая баталия. В ход пошло все, что попадалось под руку: горшки, кастрюли, чайники, сучья, сорванные с деревьев. Драчуны действовали как боевыми топорами мутовками, так и бурдюками с кумысом. Бури-боко ранил в плечо Бельгутая, чем окончательно прогневал Тэмуджина. Дипломатичный Бельгутай попытался урезонить брата, уговаривая, что глупо разрывать альянс из-за ерундовой раны, но Тэмуджин не мог стерпеть оскорбительной выходки гостей. Он приказал страже прогнать джуркина с пиршества [297] SHW pp. 267–268. .

Именно поведение Бури-боко больше всего и сердило Тэмуджина: этот джуркин был в сущности ренегатом-борджигином. Ставя себя выше окружения Тэмуджина и самого хана, он сошелся с Сэче-беки и Тайчу, двумя первыми лицами в иерархии джуркинов, и его сразу же поставили на третье место по рангу. Тэмуджин считал его предателем. Вступив в союз с джуркинами, Бури-боко перешагнул через голову Тэмуджина и повысил свой статус. Он совершил даже более тяжкий грех, чем сближение с кичливыми Сэче-беки и Тайчу. А теперь еще и ранил Бельгутая, затеяв драку на пиршестве. Бури-боко сам себя приговорил [298] Rachewiltz, Commentary pp. 511–512. .

Тэмуджин выжидал удобного случая для сведения счетов с джуркинами. Такой случай представился во время совместной экспедиции с цзиньцами против татар в 1196 году. Сэчэ-беки и его родня явились на место назначенной встречи с опозданием, когда Тэмуджина там уже не было. Тэмуджин объявил джуркинов дезертирами, приказав их арестовать. Затем он повелел казнить Сэчэ-беки и Тайчу, обвинив их в нарушении клятвы, данной во время избрания его ханом: тогда под страхом смертной казни они обязывались не покидать его в военное время [299] Ratchnevsky, Genghis Khan p. 43. . Тщетно пытались джуркины оправдаться, ссылаясь на то, что еще никого не казнили за опоздание, да и сам Тэмуджин опоздал на встречу с Джамухой, за что его лишь отругали [300] Gumilev, Imaginary Kingdom p. 138. .