Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

У монголов было три типа щитов. Самый большой щит, изготовленный из кож или ивовой древесины, использовался стражниками, несшими караульную службу. Щитами меньшего размера, сделанными из ивовых прутьев, воины, стоявшие в авангарде, отражали вражеские стрелы. Третьим щитом, собранным из панцирей черепах, монголы прикрывались, штурмуя крепости [652] Martin, Rise of Chinggis Khan p. 19; Swietoslawski, Arms and Armour. . Конник легкой кавалерия был вооружен обычно мечом, булавой, двумя или тремя дротиками. Перед битвой монголы заменяли традиционные войлочно-кожаные шапки с ушами, в которых они шли маршем, на кожаные каски-шлемы.

Главными спутниками монгольского воина всегда были лук со стрелами и верный боевой конь, и верховой лучник всегда был самой примечательной фигурой в войнах кочевников. Монголы использовали два лука — короткий и длинный, и у всадника всегда были наготове шестьдесят стрел в двух колчанах, по тридцать штук в каждом. Составной, загнутый назад лук представлял собой довольно сложный артефакт. Он состоял из слоев рога и сухожилий, наложенных на деревянную основу и покрытых лаком для предохранения композиционного материала от влаги, и это было простое, крепкое и гибкое изделие. Лук находился в чехле, который всадник пристегивал ремнями к лошади, а на большом пальце правой руки всадника постоянно присутствовало кольцо из камня для захвата тетивы. Длинный лук имел силу натяжения 166 фунтов, намного больше, чем английский лонгбоу, и дальность стрельбы до 300 ярдов [653] E. G. Pulleybank, 'Why Tockosian?' Journal of Indo-European Studies 23 (1995) pp. 415–430; Edward McEwan, Robert L. Miller & A. Bergman, 'Early Bow Designs and Construction,' Scientific American 264 (June 1991) pp. 50–56; Jagchid & Hyer, Mongolia's Culture p. 367. . Надо было обладать немалой физической силой и тренироваться с детства, чтобы достойно пользоваться этим оружием, но композитный лук мог служить долго, сохраняя надежность и эластичность.

Искусность монгольских лучников была легендарной. Особенно славился умением стрелять из лука Хасар, брат Чингисхана, но самым сильным и метким оказался Есунгэ, сын Хасара: на состязании лучников в 1225 году он пустил стрелу на расстояние 550 ярдов [654] Rachewiltz, Commentary pp. 714–715; Нок-Lam Chan, 'Siting by Bowshot: A Mongolian Custom and its Sociopolitical and Cultural Implications / Asia Major, 3rd series 4 (1991) pp. 53–78. . Навыки высочайшего мастерства стрельбы из лука и верховой езды, превращавшие монгола в грозного противника, прививались с малолетства: ребенка сажали на лошадь еще до того, как он начинал ходить. Юные лучники специально обучались пускать стрелы в тот момент, когда лошадь всеми копытами отрывалась от земли, чтобы удары копыт по земле не нарушали точность прицела. У монголов были три типа стрел: с коротким древком для охоты на тигров, медведей и быков; два варианта боевых стрел — легкие, с острыми небольшими наконечниками для дальней стрельбы и преследования противника и тяжелые, с крупными, массивными наконечниками для ближнего боя; и так называемые свистящие стрелы для сигнализации. В колчанах всадника хранились все виды стрел, и он должен был в одно мгновение решать, какую из них вставить в лук [655] Buell, Dictionary pp. 112–114; Turnbull & McBride, The Mongols pp. 13–22; Gabriel & Boose, Great Battles of Antiquity pp. 539–541. . Стрелы должны были разить противника наповал, как мечом, а не только расстраивать его ряды издалека, и для того чтобы они пробивали доспехи, их закаляли, опуская наконечники, разогретые докрасна, в рассол. Наконечники обычно были костяные (иногда металлические), а древки либо деревянные, либо (для большей точности попадания) тростниковые [656] Parker, Tartars p. 258. . В дальневосточных войнах стрелы обыкновенно начинялись ядом — в Монголии использовался яд змей, собранный в тот период времени, когда он наиболее опасен [657] For this subject in general see Mayor, Greek Fire. For a study of poisoned arrows in a specific area (the American West) see Jones, Poison Arrows. .

Грозную силу монгольский воин представлял прежде всего благодаря своему коню. Каждый всадник должен был иметь по крайней мере шесть скакунов, а некоторые воины обладали табуном из восемнадцати лошадей. Согласно уложению, один минган обязывался выставить 5000 лошадей в полной экипировке. По нормам призыва, каждый собственник обязывался выделять одну лошадь из каждой сотни в табуне, насчитывавшем не менее тридцати голов, но во времена правления Угэдэя потребность в лошадях была столь высокой, что хан забирал одного коня из каждого десятка [658] Marsden, Marco Polo, p. 214; Vernadsky, Mongols and Russia pp. 126–128; Hyland, Medieval Warhorse p. 131; S. Jagchid & C. R. Bawden, 'Some Notes on the Horse Policy of the Yuan Dynasty/ Central Asiatic Journal 10 (1965) pp. 246–265. . Монгольские лошади отличались необычайной выносливостью, их можно было выпасать и поить один раз в день, и они могли за девять дней пройти более 600 миль. Их начали подковывать только после эпохи Чингисхана, и, как отмечали хронисты, они могли скакать по скалистым холмам, как горные козлы. Седла были промаслены и плотно пригнаны, чтобы лучник мог легко разворачиваться в любую сторону и стрелять назад, когда его конь мчится галопом вперед [659] Lane, Genghis Khan p. 31. Mounted archery was made obsolete in great warfare by the invention of firearms but still survived in 'little wars' like those of the American West. The Comanches were particularly skilled exponents (Fehrenbach, Comanches pp. 124–125). .

Стратегия обсуждалась на ежегодном курултае в феврале — марте. Всесторонне рассматривались все проблемы, связанные с предстоящим военным сезоном: цели, их осуществимость, интендантские и другие штабные осложнения, обеспеченность скотом и лошадьми, общая логистика и оптимальные решения. В стратегическом менталитете Чингисхана уже сложились определенные установки: идти раздельно и атаковать вместе; всегда опираться на превосходство монгольских лошадей в скорости и маневренности; не позволять противнику предугадать твои намерения; избегать необходимости сражаться на два фронта; навязывать противнику бой как можно раньше, гасить сопротивление и сокращать его численность любыми средствами. Гарантией успеха была непредсказуемость действий: затеяв поход против найманов в апреле 1205 года, Чингисхан поступил вопреки распространенному мнению, будто нельзя начинать военную кампанию ранней весной, когда лошади еще не в теле; инициируя военную кампанию зимой, он игнорировал расхожее мнение, будто зимой надо держать войска на зимнем постое [660] Denis Sinor, 'On Mongol Strategy,' Proceedings of the Fourth East Asian Altaistic Conference (Taipei 1971) pp. 238–249. .

Перед любой военной кампанией Чингисхан всегда старался собрать как можно больше информации о противнике, интересуясь буквально всем: особенностями культуры и религии, характерами представителей элиты, топографическими деталями местности, традициями и народными обычаями племен. Он выискивал слабые места. Разобщена ли элита? Есть ли недовольство среди местного населения? Есть ли претенденты на трон? Действуют ли в данном регионе отряды мятежников и повстанцев? Эти сведения поступали из разных источников: от собственных шпионов и лазутчиков, от местных бунтарей и мусульманских купцов, с готовностью предоставлявших информацию за торговые привилегии [661] T. Allsen, 'Mongolian Princes and Their Merchant Partners, 1200–1260,' Asia Major 2 (1989) pp. 83–126. . Он создал превосходную разведывательную сеть, дополнив ее деятельной службой дезинформации.