Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Чрезвычайно довольный прибавлением уйгуров Барчука, Чингисхан провозгласил, что все правители, пожелавшие покориться ему без войны, будут удостоены почестей и привилегий. В 1211 году принял предложение Арслан, правитель карлуков, вассалов государства Каракитаев, совершил дальнее путешествие из своей столицы в долине реки Или на южной стороне озера Балхаш и прибыл в лагерь Чингисхана с богатыми дарами и с одной из дочерей для замужества. Ему был оказан теплый прием, он получил в невесты монгольскую царевну, став зятем великого хана и заняв таким образом второе почетное место в иерархии близких людей из числа чужестранцев после уйгурского идикута. Может быть, он и не был вполне удовлетворен своим новым положением, поскольку его титул понизился с Арслан-хана до Арслан-сартактая, но надо было понимать, что ханом мог называться только Чингисхан [729] SHO p. 221; SHR p. 162; Rachewiltz, Commentary p. 843; Biran, Qara Khitaip. 75. .

Следующим этапом подготовки к вторжению в Китай была война с тангутами. Современный Китай в начале XIII века состоял из четырех отдельных наций-государств: империи Сун к югу от реки Янцзы, царства Цзинь от Великой китайской стены у границ монгольского юга и до реки Янцзы, государства Каракитаев на дальнем северо-западе и страны тангутов Си Ся на территории современных китайских провинций Ганьсу и Нинся.

Держава Си Ся (называвшая себя «Великим государством Белого и Высокого») была основана тибетцами в 1038 году и насчитывала более трех миллионов жителей. Это было достаточно многонациональное сообщество, в котором большинство составляли тангуты, тибетцы и китайцы, но где проживало и немало уйгуров, киданей и представителей других тюркских народностей, подавших нам один из ранних исторических примеров мультикультурализма [730] The fundamental work on the Tanguts is Dunnell, Great State of White and High, but there is also much valuable work in learned articles and theses: Mary Ferenczy, 'The Foundation of Tangut Statehood as seen by Chinese Historiographers,' in Ligeti, Tibetan and Buddhist Studies I pp. 241–249; Dunnell, 'Who are the Tanguts? Remarks on Tangut Ethnogenesis and the Ethnonym Tangut,' Journal of Asian History 18 (1984) pp. 778–789; Paul Friedland, A Reconstruction of Early Tangut History,' Ph.D. thesis, University of Washington 1969. See also Kwanten & Hesse, Tangut… Studies; Asimov & Bosworth, History of Civilizations, iv part 1 pp. 206–214. . Все здесь, казалось, способствовало спокойной жизни и приумножению богатства: благодатный климат с умеренными двадцатью дюймами осадков в год, удобное географическое местоположение на перекрестке дальних торговых путей между Китаем и Западной Азией [731] Mote, Imperial China pp. 257–259. . Экономика Си Ся основывалась на оседлом земледелии и кочевом скотоводстве. Тангуты были не только превосходными животноводами и соколятниками, широкой известностью пользовались ковры из верблюжьей шерсти, книгопечатание, высококачественная соль, лечебные травы, в том числе и ревень: на все это имелся большой спрос, что стимулировало взаимовыгодный бартер. На достаточно высоком для того времени уровне развития находилось материальное производство: ткачество, выделка кож, чеканка монет, изготовление бумаги, вин и спиртных напитков, а также разнообразных предметов роскоши; ремесленничество создавало необходимую базу для международной торговли. Больших успехов тангуты достигли в сооружении объектов общественной значимости и ирригационных систем, солидные доходы им приносил экспорт лошадей в империю Цзинь; в самом деле, по мнению некоторых авторов, главным достоянием и источником богатства для тангутов были кони и верблюды [732] Franke & Twitchett, Cambridge History pp. 155–157, 162, 165, 168–170, 196. .

Тангуты имели свой письменный язык и шрифт (в определенной степени соотносящиеся с тибетским и бирманским языками и родственные китайскому языку), но в их происхождении и ранней истории очень много неясного и смутного [733] Ksenia Kepping, 'The Name of the Tangut Empire,' T'oung Pao 80 (1994) pp. 357–376; Beckwith, Silk Road p. 31; Gerard Clauson, 'The Future of Tangut (Hsi Hsia) Studies,' Asia Major 11 (1964) pp. 54–77. . Некоторые эксперты полагают, что государство Си Ся постоянно испытывало нестабильность вследствие конфликта интересов земледелия и номадизма, которые подталкивали его развитие в разных направлениях. Этому аргументу противостоит другое мнение: причиной политической энтропии скорее были войны с соседями в XI веке — жесточайшие битвы с Ляо в Северном Китае (практически безостановочные в 1069–1099 годах) и Сун [734] Franke & Twitchett, Cambridge History pp. 123–153; Mote, Imperial China pp. 257–259; Gumilev, Imaginary Kingdom pp. 98–100, 593. . Многие историки считают, что к 1100 году Си Ся выдохлась и была на грани коллапса. Три обстоятельства помешали царству тангутов продемонстрировать неизбежность повторения центральноазиатского феномена «сегодня появился, назавтра пропал». Это — консолидация буддизма как государственной религии и гомогенной культуры [735] Mote, Imperial China pp. 261–264; Solonin, Tangut Chan Buddhism. ; новый экономический подъем; централизация и усиление государственного управления на протяжении длительного властвования двух царей (или «императоров», как тангуты привыкли называть своих повелителей). Цянь-шунь [736] У автора Чун-цзун (Ch'ung-Tsung). — Прим. пер . (1086–1139) и Жэнь-цзун (Жэнь-сяо) (1140–1193) правили мудро и ответственно. Они не метались и не суетились, как их предшественники, а проявляли твердость и здравомыслие, сначала поддерживали династию Ляо в борьбе против восставших чжурчжэней в Маньчжурии, а потом, когда чжурчжэни свергли династию Ляо в 1125 году, стали оказывать поддержку новому режиму — империи Цзинь. Новые границы отрезали Си Ся от империи Сун; настал длительный период мира; тангуты занимали нейтралитет в кровопролитных войнах между империями Цзинь и Сун в середине XII века. В 1185 году Сун попыталась втянуть Си Ся и Каракитай в кампанию против Цзинь, но тангуты разумно устранились от конфликта, не желая подвергать риску превосходные экономические связи с цзиньцами [737] Biran, Qara Khitai p. 64; Franke & Twitchett, Cambridge History pp. 155, 197. .

После Жэнь-цзуна правители Си Ся сменялись чаще. Рейд Чингисхана в 1205 году спровоцировал переворот: Ань-цюань убил Хуань-цзуна (Чунь-ю) (1193–1206) и объявил себя «императором» Цзунь-сяном. Рейд монголов в 1205 году был непродолжительным, но они увели множество домашнего скота, особенно верблюдов [738] H. D. Martin, 'The Mongol Wars with Hsi Hsia, 1205–1227,' Journal of the Royal Asiatic Society (1942) pp. 195–228 (at pp. 198–199). . Через два года они вернулись, на этот раз с более серьезными намерениями. Главная цель заключалась в том, чтобы нарастить доходы. Содержание военизированного государства обходилось очень дорого, и оно, подобно акуле, нуждалось в постоянной подпитке, чтобы не испустить дух, в новых завоеваниях, приносящих новые подати. В смысле обогащения мало пользы было от преследования меркитов и покорения лесных народов.

Соответственно, приращение податей занимало первостепенное место в мотивации похода Чингисхана в Си Ся в 1207 году [739] RT I p. 204. . Но нажива, конечно же, не была единственным побуждающим фактором, иначе Чингисхан не стал бы в наших глазах тем тонким и дальновидным стратегом, каким он вошел в историю. Он уже замыслил вторжение в Китай, но сначала ему нужно было испытать свою реформированную армию в битвах с противником, сражавшимся в китайской манере с использованием эффективной военной системы, сочетавшей применение конницы, пехотных лучников, колесниц, артиллерийских средств, перевозимых на спинах верблюдов, амфибийных отрядов или «морских пехотинцев» [740] For details of the Tangut army see Stein, Tibetan Civilization pp. 70–77. . Кроме того, Чингисхан знал, что непрестанные битвы, которые он вел до 1206 года, значительно сократили поголовье табунов и стад (возможно, повлияли и малозаметные климатические изменения), и их надо было пополнить. Страна тангутов в совершенстве подходила для реализации всех этих целей [741] G. Jenkins, A Note on Climatic Cycles and the Rise of Genghis Khan,' Central Asiatic Journal (1974) pp. 217–226. . Через Си Ся проходили главные торговые пути, и вторжение в эти земли, помимо всего прочего, могло принести и экономическую пользу. С чисто военной точки зрения, оно открывало дорогу в Китай с западного направления, в дополнение к имевшемуся северному маршруту.