Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

На практике имамы беспрестанно использовали религиозные обряды для распространения политической информации. Во время празднования Ураза-байрама на полигоне Нойхаммера в 1943 году, например, дивизионный имам Мухасилович выступил с речью, в которой неразрывно переплелись политика и религия. «Мусульмане всего мира сражаются не на жизнь, а на смерть»,– заявил имам, вписывая миссию дивизии в более широкий, панисламский контекст [1252]. Воспроизводя привычную дихотомию и ссылаясь на священные тексты, Мухасилович рассуждал о том, что весь мир разделился на два лагеря:

Один под началом евреев, о которых Аллах говорит в Коране: они враги Божьи и ваши. Там англичане, американцы и большевики, которые борются против веры и Бога, нравственности и справедливого порядка. В другом – национал-социалистическая Германия и ее союзники под руководством Адольфа Гитлера, которые сражаются за Бога, веру, нравственность, лучший миропорядок и справедливое распределение всех благ, которые Бог создал для людей».

Немцы хорошо понимали, что отсутствие у них самих подлинной религиозной аутентичности затрудняет ведение исламской пропаганды в армии – и поэтому они нуждались в имамах. «Не делайте ошибки и воздерживайтесь от собственного участия в религиозной пропаганде»,– предупреждала немецких офицеров брошюра, выпущенная летом 1943 года. В тексте подчеркивалось, что это дело исключительно имамов [1253]. Несколько месяцев спустя в другой инструкции столь же четко говорилось: «Никакой религиозной пропаганды с нашей стороны!». Ее авторы опять настаивали на том, что это дело нужно оставить «муллам» [1254]. Естественно, авторитету имамов при этом уделялось повышенное внимание. Так, командир одного из северокавказских батальонов попросил сменить батальонного имама, объясняя, что, «если исходить из того значения, которое религиозная жизнь имеет для исламских народов, нынешний имам не соответствует должности, так как не пользуется авторитетом среди легионеров» [1255]. В «Ханджаре» Вангеман даже попросил заменить дивизионного имама, упоминавшегося выше Мухасиловича. Хотя Вангеман признавал, что Мухасилович – хороший оратор, он тем не менее «потерпел полное фиаско в качестве лидера имамов» [1256]. Никакой реакции не последовало, и несколько месяцев спустя Мухасилович дезертировал, а на его место пришлось поставить Малкоча [1257].

Мухасилович был не единственным имамом, дезертировавшим в последние месяцы войны. Ганс-Гюнтер Серафим, командир из Восточного легиона, сообщал, что во время развертывания его подразделения, одной из частей 162‐й пехотной дивизии, в Италии в конце войны дезертировал только один человек – это был мулла [1258]. Батальонный мулла из пехотного полка сбежал, взяв с собой все благотворительные пожертвования и, предположительно, перебрался в Сан-Марино, «чтобы открыть там бар». Однако во время боевых действий критические отзывы о военных муллах были редкостью. В целом они вполне соответствовали требованиям немцев, которые, похоже, убедились в их полезности. Спустя несколько месяцев после появления имамов в войсках офицер пропагандистского отдела армии сообщал, что они показывают себя «особенно непримиримыми врагами большевизма» [1259]. Год спустя, в инструкции, адресованной немецким офицерам восточных легионов, подчеркивалось, что муллы регулярно участвуют в боях, хотя и не обязаны делать это, и с оружием в руках подают «блистательный пример» своим подопечным [1260].

Немногие из мулл в немецких частях работали имамами до войны. Особенно слабым богословское образование было у священнослужителей из Советского Союза, поскольку Москва сильно ограничивала религиозную жизнь. Большинство мулл были просто уважаемыми людьми, лишь в общих чертах знакомыми с религиозными обрядами и вероучением. Чтобы дать военным имамам минимальное духовное образование, немцы открывали специальные курсы имамов и школы мулл [1261]. Еще более важной задачей этих образовательных инициатив было обеспечение идеологической благонадежности военного духовенства.

План создать школу для обучения имамов – первоначально нацеленный на использование ее выпускников для агитационной работы в лагерях для пленных солдат-мусульман Красной Армии,– обсуждался с осени 1941 года [1262]. В июне 1944 года вермахт, наконец, воплотил эту идею в жизнь, открыв курсы для мулл ( Mullahlehrgänge ), которые начали работать в армейских казармах в Гёттингене. Курсы организовал молодой и амбициозный востоковед Бертольд Шпулер, член нацистской партии, только что назначенный профессором Мюнхенского университета. (После войны он стал одним из ведущих немецких исламоведов [1263].) Хотя Шпулер хорошо знал историю и практику ислама, владел различными восточными языками и мог читать Коран на арабском, сам факт того, что не-мусульманин выступает в роли религиозного авторитета и наставляет правоверных в вопросах ислама, вызвал определенный протест [1264]. Шпулер, впрочем, заручился поддержкой главного имама Туркестанского легиона, муллы Иноятова, занимавшего должность официального инспектора курсов. Вскоре его поддержал и муфтий Остланда Якуб Шинкевич [1265], который покинул свою резиденцию в Вильнюсе в начале июля, накануне взятия города красноармейцами, и прибыл в Гёттинген в конце августа. Он пользовался репутацией общепризнанного авторитета в исламском богословии, а его докторская диссертация по средневековому исламскому письму считалась классической работой по теме [1266]. Еще более важным было то, что Шинкевич имел опыт организации религиозного образования, поскольку создавал курсы по обучению имамов в межвоенной Польше [1267].

К концу 1944 года курсы Шпулера в Гёттингене прослушали шесть выпусков мулл, в каждом из которых было тридцать-сорок мусульман. Занятия длились не более двух недель [1268]. Шпулер подготовил для командования восточных войск множество отчетов о своей деятельности в Гёттингене, где подробно описал курсы. С самого начала он уделял повышенное внимание религиозным запросам своих учеников. В меморандуме, который был направлен начальству накануне первого учебного цикла, он призывал уважать религиозные практики мусульман [1269]. В расписании курсов, настаивал он, необходимо учитывать религиозные обряды и праздники, для молитвенных ритуалов нужно обеспечить обучающихся специальными ковриками, а пищу следует готовить в строгом соответствии с исламскими предписаниями. Действительно, как только курсы открылись, представители вермахта удостоверились, что на их кухню свинина не поставляется, а тюркский повар готовит блюда по исламским обыкновениям [1270].

Официально образовательная цель курсов, по словам Шпулера, заключалась в том, чтобы преподать будущим военным имамам основные принципы богословия и ознакомить их с некоторыми базовыми ритуалами [1271]. В первой части курса Шпулер преподавал Коран и обсуждал некоторые из его наиболее важных фрагментов. Он читал лекции о жизни пророка Мухаммада, общих аспектах истории ислама, истории тюркских народов и – что было важнее всего – о политической роли ислама в войне. Ежедневное чтение и декламация Корана также входили в учебную программу. Шпулер считал, что для военных имамов подходит исключительно строгое толкование ислама: «Бесспорно, в основе [обучения] должна лежать ортодоксальная концепция ислама, избавленная от какой-либо современной критики» [1272]. Во второй части преподавались практические вопросы. Слушатели учились вести молитвы и религиозные службы, а также проводить похороны и организовывать праздники годового цикла [1273]. Для ведения этой части учебной программы Шпулер предлагал привлечь «надежного мусульманского священнослужителя» [1274]. Первоначально эту задачу должен был взять на себя главный имам Туркестанского легиона Иноятов, но он не появился в Гёттингене к запуску первого цикла [1275]. Наконец, к началу обучения третьего потока приехал Шинкевич, который и взял на себя практическую часть. Этот полиглот и космополит, хорошо понимающий интересы Германии, произвел на Шпулера «отличное впечатление» [1276]. Иноятов же включался в занятия только один раз, когда прочел студентам второго выпуска гостевую лекцию о роли военных имамов в войне против Сталина и уничтожении большевизма [1277].