Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

СС создали институт в Губене, в первую очередь для подготовки имамов балканских подразделений. Для мусульман с восточных территорий вскоре было учреждено еще одно, более масштабное, учебное заведение в Дрездене, формально связанное с Arbeitsgemeinschaft Turkestan . 26 ноября 1944 года там открылась так называемая школа мулл СС ( SS-Mulla Schule ). Как и в Губене, СС использовали церемонию открытия для восхваления германо-мусульманского союза. На этот раз вступительную речь прочел Вальтер Шелленберг, повторивший обычную для таких случаев риторику [1294]. Ссылаясь на исторические свидетельства, он подчеркивал традиционные связи Германии с исламом и давнюю поддержку, которую она оказывала мусульманскому миру, подвергавшемуся беспощадной эксплуатации со стороны имперских держав. Германия, напомнил аудитории руководитель службы внешней разведки РСХА, покровительствовала мусульманским военнопленным в лагере Вюнсдорф во время Первой мировой войны. «Вторая мировая война началась в тот момент,– продолжал Шелленберг,– когда народные ( völkisch ) силы в Советском Союзе еще не были сломлены, однако упадок культурных и религиозных традиций усилился самым угрожающим образом». Шелленберг приветствовал готовность нерусских народов Советского Союза сражаться вместе с Германией против большевизма и назвал ислам «самым важным оплотом, препятствующим национальному, народному ( völkisch ) и культурному искоренению восточных тюрков», а также средством, эффективно предотвращающим «заражение их большевизмом». В этом отношении ислам воспринимался как «хранитель биологического субстрата» восточных тюрков. Шелленберг призвал мусульман «учить молодое поколение традициям прошлого, чтобы оно могло смотреть в будущее самостоятельно», «отбрасывая костыли большевистской идеологии» и «русского – то есть расово неполноценного – мировоззрения». Речь демонстрировала поистине сюрреалистическое самодовольство. Фактически Шелленберг объявил об освобождении ислама от колониального гнета в тот момент, когда большая часть оккупированных немцами восточных территорий уже была отвоевана Красной армией. Тем не менее он не оставлял у слушателей никаких сомнений в пропагандистском уклоне школы, где передача религиозных знаний становилась второстепенной задачей.

Школа располагалась в особняке по адресу Лотрингервег, 2, в богатом дрезденском районе Блазевиц. Здание ранее принадлежало еврейской семье, а затем использовалось нацистами в качестве «еврейского дома» (Judenhaus), предназначенного для компактного расселения евреев, о чем неоднократно упоминал Виктор Клемперер, автор знаменитого дневника [1295]. В начале ноября 1944 года он отметил присутствие в доме «загадочной учебной группы мусульман» [1296]. Райнер Ольша, которому было поручено наладить работу школы, после войны написал отчет, где подробно рассказал о работе учреждения [1297]. Интерьер здания разрабатывался с учетом исламских архитектурных стилей. Главный вестибюль был украшен мозаикой, выполненной по образцу мечетей Средней Азии и украшенной стихами Корана. Другая комната, декорированная сходным образом, располагала также молитвенной нишей (михрабом) и коврами. Она стала молитвенным залом школы. СС также приобрели различные исламские культурные артефакты, вроде ваз и картин, чтобы создать аутентичную, с эсэсовской точки зрения, исламскую среду. Отвечал за внутреннее убранство особняка Курт Эрдман, эксперт по исламской культуре и истории искусства азиатского отдела Пергамского музея в Берлине. На реконструкцию и ремонт здания, которые он курировал вместе с архитекторами из Берлина и Дрездена, ушло полгода. «Внешний облик должен был напоминать исламские религиозные здания, для создания нужной атмосферы»,– объяснял Ольша после войны. Этот нацист приобрел для открывающегося заведения различные исламские книги во Франции, в Боснии и Нидерландах, а в Сараево им были куплены редкие древние тексты. Экземплярами Корана, очевидно, школу бесплатно снабжало министерство пропаганды [1298].

Большой проблемой оказался поиск компетентного директора нового учреждения. Руководство СС отстаивало назначение на этот пост Алимджана Идриса, однако тот все еще находился в подчинении министерства пропаганды и министерства иностранных дел, где он был одним из ответственных за немецкую агитационную работу в исламском мире, особенно среди тюркских народов. По этой причине, когда Ольша в ноябре 1944 года предложил ему работу в Дрездене, Идрис был вынужден отказаться [1299]. Впрочем, он согласился приезжать в Дрезден один или два раза в неделю, курировать занятия и преподавать – до тех пор пока не найдется постоянный директор. Министерство пропаганды было недовольно планами Главного управления СС нанять Идриса, поскольку, по словам госсекретаря министерства Наумана, тот был «душой программы вещания на тюркских языках» [1300]. Впрочем, в конце концов министерство пропаганды согласилось отпускать Идриса на три дня в неделю, что позволило ему стать неофициальным директором школы мулл [1301]. «Он казался убежденным магометанином <���…> и с учетом своих знаний и своего опыта идеально подходил для школы»,– вспоминал Ольша [1302]. Идрис привез с собой сына Ильдара, который работал переводчиком и помощником отца, пока его не призвали в Восточномусульманское соединение СС [1303].

В отличие от организованных вермахтом курсов в Гёттингене, СС стремилась нанимать в качестве преподавателей одних лишь мусульман [1304]. Подбирая сотрудников, Ольша консультировался с профессором Рихардом Хартманом. Первым он нанял некоего доктора Мурада. Этот татарин, родившийся в Мекке, утверждал, что до приезда в Германию, где он изучал медицину, ему довелось руководить медресе в Турпане, в мусульманском уйгурском районе Синьцзяна. Он впечатлил Ольшу своим знанием Корана и владением несколькими языками. Мурад с самого начала включился в планирование работы школы, но конфликты с Ольшей и Идрисом заставили его уехать до ее открытия. Найти преподавателей тоже было нелегко. В итоге наняли двух пожилых мулл из Крыма. Кроме того, в школу пришел Шакир Эрисс, имам Риги, бежавший со своей женой от наступающей Красной армии. Хотя Идрис вскоре признал рижского имама неподходящим учителем, ему было разрешено остаться в школе в качестве гостя. Штат преподавателей также включал араба, болгарина-мусульманина и майора Киллингера, немецкого армейского офицера в отставке, перешедшего в ислам. Учитывая странный состав этой группы, не приходится удивляться замечанию Ольши о том, что «до самого конца единственным квалифицированным преподавателем в школе оставался Идрис». В последние месяцы войны успели выпустить только три группы студентов. Первый выпуск закончил обучение в январе 1945 года (16 слушателей), а за ним последовали второй и третий выпуски (21 и 23 слушателя соответственно) [1305].